Парнишка постучал, услыхал в ответ позволение войти, отворил дверь и пропустил кардинала вперед, оставшись снаружи. Грюон вошел. Очевидно, не многим выпадала удача и честь побывать в этой комнате. Окон здесь не было, но дюжина факелов вдоль стен да десятки свечей на серебряном кольце, подвешенном на стальных цепях к потолку, света давали достаточно. Но, однако, помещение явно имело хорошую вентиляцию, которая, судя по всему, хитроумно пряталась в стенах, поскольку видна не была. Прямо посреди комнаты стоял широченный низкий стол, накрытый беззерским ковром и заваленный всевозможными рукописями, картами, астрономическими и математическими приспособлениями великолепной работы. Тут была астролябия, странный хрустальный шар на высокой подставке из кости элефанта — подарок восточного мудреца. Тут же лежали кривой узкий нож в замысловатых ножнах с золотой вязью из эольских символов, арбалет, стрелы, несколько неожиданно ржавых сабель. Среди пожелтевших пергаментов и писем приютились восточного фарфора чаша и блюдце с толстой ароматной свечой. На краю его лежала оплавленная с одного края палочка сургуча. Свеча все еще горела, бросая хлипкий блик на безделушки и амулеты южных языческих племен, небольшую арфу, редкой работы лютню, деревянные и бронзовые медальоны. В груде бумаг валялся стек из полированного черного дерева с хрустальным камнем в навершии, обрамленным стальной сетью, — подарок самого Папы.
Одна стена была украшена всевозможным оружием, от топориков с лезвиями в форме полумесяца до широких двуручных мечей. На противоположной были развешаны несколько медвежьих шкур и приколочена голова огромного вепря — охотничьи трофеи, добытые рукой самого герцога. За спиной Марка высился громадный шкаф, заставленный рукописями и книгами. Можно было не сомневаться, что среди всех этих бумаг найдутся и записи богословов, и труды древних мудрецов, которые были сожжены на кострах инквизиции.
Сам герцог сидел в кресле с прямой резной спинкой и высокими подлокотниками. Это был ширококостный человек лет пятидесяти, среднего роста, с короткими, раньше времени поседевшими волосами и проницательными серыми глазами. Он казался достаточно сильным, чтобы схватиться врукопашную с медведем, но притом не был так широк в плечах, как цирковые силачи, потешающие народ. Одет он был просто, богатой выглядела лишь пурпурная мантия, подбитая соболиным мехом и небрежно накинутая на спинку кресла. Герцог гордо посмотрел на кардинала и предложил присесть.
— Приветствую вас, Ваше Высокопреосвященство, в моей конурке, — усмехнувшись, сказал Марк.
Его голос оказался неприятным и резким, немного сиплым, словно надорванным криком.
— Что же привело вас сюда?
— Мир вашему дому, герцог, — ответил, устало выдохнув, пресвитер и опустился в предложенное кресло.
Марк внимательным взглядом изучал гостя.
— Нас никто не услышит? — спросил Грюон, обхватив переплетенными пальцами колено.
— Если вы переживаете, то извольте, — герцог взял со стола подарок Папы и небрежно ткнул им в небольшую кучу тряпья.
Куча зашевелилась, и кардинал увидел дрожащие худые плечи и костлявые руки, принадлежащие совершенно лысому слепцу. Его глаза были выжжены раскаленным прутом, в этом церковник не усомнился ни на миг: он достаточно повидал подобных калек. Вдобавок у этого вместо ушей зияли две заскорузлые впадины, а между тонких желтых зубов болтался обрубок языка. Мимолетного взгляда на герцога хватило, чтобы понять, кто проделал над несчастным все это. Калека зашевелил тонкими потрескавшимися губами и обернулся сначала на герцога, потом на кардинала. Грюон вздрогнул, когда пустые глазницы обратились в его сторону и словно встретились с ним взглядом. Марк Ирпийский ткнул старика еще раз, и кардинал почувствовал волну Истинной Силы. Она, будто прибой у крутых скал, налетела шипящими волнами и ударилась в стены комнаты, отбегая назад, ворчливо задирая верхнюю губу и морща нос, словно озлобленный пес. Потом волны взметнулись к потолку и растеклись по нему, сползая по стенам, забираясь во все щели и стекая на пол, образовывая непроницаемый пузырь.
— Теперь ни единого звука не пробьется сквозь стены, щели и замочные скважины этой комнаты, — напыщенно произнес герцог. — Вы довольны?
Пресвитер кивнул. «Жаль, что я не могу переговорить с этим стариком», — подумал он, но улыбнулся и уселся поудобнее, настраиваясь на долгий разговор.
— Однако неплохой у вас кабинет, — кардинал заинтересованно осмотрелся. — Немногие могут похвастаться и половиной таких книг и тем более таких дорогих подарков. Жезл от самого Папы, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сухо ответил Марк. — Но я хотел бы не растекаться мыслью по древу, а сразу перейти к сути вашего прибытия. У меня мало времени.
— Да, конечно. Единственная доктрина — целесообразность? Так, кажется, звучит девиз Марка Ирпийского? — расплылся в улыбке кардинал.
Марк молча смотрел на гостя.
— Время сейчас неспокойное, — снова заговорил Грюон.
— Оно всегда такое, — отрезал Марк.
Он был уверен, что Грюон пожаловал к нему не за тем, чтобы говорить подобные вещи. И это нервировало, но он ничем не явил своего раздражения.
— Сейчас особенно, — не смутившись, парировал кардинал. — Если бы вы не лишили этого старика возможности говорить, он бы подтвердил мои слова. Ведь у него есть Истинная Сила. А это сейчас большая редкость. По крайней мере, была таковой до последнего времени.
Герцог промолчал, но священнослужитель и не ждал ответа.
— Даже ваши возможности, Марк Ирпийский, растут с каждым днем. Я прав?
Хозяин замка вздрогнул, но лицо его застыло, словно каменная маска.
— Будет вам, — кардинал дружелюбно развел руки в стороны и положил их на подлокотники. — Неужели вы думаете, что служитель Живущим Выше не способен увидеть то, чем сам обладает?
— Сейчас не то время, кардинал Грюон, — грозно проговорил Марк, — сейчас совсем не то время.
— Вы ошибаетесь, дорогой герцог, — кардинал наклонился вперед, — сейчас наступает именно то время, когда Сила возвращается. И вы это знаете, поскольку также обладаете ей. Вы наполняетесь Силой, словно колодец водой. С каждым днем вам становится все легче касаться ее. Чем ближе вода, тем легче ее использовать, но также легко и расплескать. И тогда снова надо ждать, пока колодец заполнится.
— К чему вы это все говорите, брат? — Марк нахмурился.
— Ваша Сила, герцог. Вы сами пытаетесь разобраться в ней. Оттого, словно червь, прогрызаетесь сквозь глину этих книг. Но ответа не находите, потому что Сила ваша другая. В этих свитках и рукописях нет того, что вам надо, и потому вы движетесь наобум.
Герцог мрачнел все больше.
— Вы, как этот слепец, идете в потемках, — кардинал указал на ворошащуюся кучу у стола.
— Вы ошибаетесь, Ваше Высокопреосвященство, — произнес Марк сквозь зубы, — ни единого раза мне не удалось взять хоть немного Силы из колодца, как вы изволили выразиться. Все
