Едва ли Гроув мог признать, что ни единым похотливым пальцем не тронул бы Тетку Элизабет, поскольку возбуждают его только несовершеннолетние девочки.
Ввиду великолепного выступления Тетки Элизабет я сочла, что вполне справедливо дозволить ей самой провести процедуру Причастики на стадионе. Гроува казнили вторым. Ему пришлось смотреть, как семьдесят визжащих Служанок забивают Ангела ногами до смерти, а затем буквально раздирают на части.
Когда Гроува со связанными руками выводили на поле, он завопил:
– Я ничего не сделал!
Тетка Элизабет, олицетворение оскорбленной добродетели, сурово дунула в свисток. Спустя две минуты доктора Гроува на свете не было. Взметнулись кулаки, сжимавшие клочья вырванных с корнем окровавленных волос.
Желая выразить поддержку и одобрение этой мести за одну из высокопочитаемых Основательниц Ардуа-холла, на процедуру явились все Тетки и Послушницы. Обок стояли новонабранные Жемчужины: прибыли они лишь накануне, так что для них это было вместо крещения. Я скользила взглядом по их юным лицам, но с такого расстояния ничего в них прочесть не могла. Отвращение? Отрада? Омерзение? Знать всегда невредно. Среди них была и наидрагоценнейшая Жемчужина; по окончании зрелищного мероприятия, которое нам предстояло созерцать, я поселю ее в жилище, которое для моих целей подходит более всего.
Когда Служанки принялись размалывать Гроува в кашу, Тетка Иммортель потеряла сознание, что предсказуемо: она всегда была чувствительна. Вероятно, она станет неким образом винить себя: сколь ни презренно было поведение Гроува, он все-таки был назначен на роль ее отца.
Командор Джадд выключил телевизор и вздохнул.
– Жалко, – сказал он. – Отличный был стоматолог.
– Да, – сказала я. – Однако нельзя закрывать глаза на грехи потому только, что грешник – человек умелый.
– Он правда был виновен? – довольно праздно поинтересовался Командор Джадд.
– Да, – сказала я, – но не в этом. Он бы не смог изнасиловать Тетку Элизабет. Он был педофилом.
Командор Джадд опять испустил вздох:
– Бедняга. Серьезный недуг. Нам надлежит молиться о его душе.
– Безусловно. Но он слишком многих девочек отвращал от брака. Вместо того чтобы принять брачные узы, драгоценные цветы бежали к Теткам.
– А, – сказал он. – Так вот что приключилось с этой Агнес? Я и думал, что проблема примерно такого рода.
Он хотел, чтобы я ответила «да», ибо тогда получится, что Агнес возражала не против него лично.
– Не уверена, – сказала я. Лицо у него вытянулось. – Но думаю, что так.
С ним не годится перегибать палку.
– На ваше суждение всегда можно положиться, Тетка Лидия, – сказал он. – Относительно Гроува вы приняли наилучшее для Галаада решение.
– Благодарю вас. Я молюсь о том, чтобы Господь наставлял меня, – сказала я. – Однако сменим тему: счастлива сообщить, что Младеницу Николь благополучно импортировали в Галаад.
– Вот это новость! Какие молодцы! – сказал он.
– Мои Жемчужные Девы очень продуктивны, – сказала я. – Они действовали по моему приказу. Взяли ее под крыло как неофитку и уговорили присоединиться к нам. Удалось выкупить ее у молодого человека, который держал ее под контролем. Выторговала ее Тетка Беатрис, хотя она, разумеется, о подлинной личности Младеницы Николь не знала ничего.
– В отличие от вас, моя дорогая Тетка Лидия, – сказал он. – Как вам удалось ее идентифицировать? Мои Очи годами бились в эту стену лбом.
Что это в его голосе – зависть? Или хуже того – подозрение? Я легкомысленно отмахнулась.
– У меня свои методы. И полезные доносчики, – соврала я. – Два и два порой и впрямь дают в сумме четыре. А мы, женщины, хоть и близоруки, нередко подмечаем мелкие детали, ускользающие от мужского взгляда, что устремлен вширь и ввысь. Но Тетке Беатрис и Тетке Дав было велено только следить, не появится ли некая татуировка, которую бедное дитя сама себе нанесла. И нам повезло – ее нашли.
– Сама себя татуировала? Все они как на подбор испорченные. А где у нее? – заинтересовался он.
– На предплечье. На лице отметин нет.
– А руки на людях покрыты, – сказал он.
– Ее называют Агатой – вполне вероятно, она даже считает, что это ее настоящее имя. Я не хотела просвещать девочку насчет ее подлинных корней, пока не проконсультируюсь с вами.
– Очень удачное решение, – одобрил он. – Позвольте спросить – а какова была природа ее отношений с этим молодым человеком? Лучше бы она оказалась, если можно так выразиться, нетронута, хотя в ее случае мы готовы нарушить правила. Делать ее Служанкой – разбазаривать потенциал.
– Девственность ее пока не подтверждена, но мне представляется, что в этом отношении она чиста. Я поместила ее с двумя молодыми Тетками, добрыми и сострадательными. Она, несомненно, станет делиться с ними своими надеждами и страхами; а также и верованиями, которые, я убеждена, удастся вылепить в согласии с нашими.
– И еще раз: очень удачно, Тетка Лидия. Вы подлинный брильянт. Скоро ли мы сможем предъявить Младеницу Николь Галааду и миру?
– Для начала надо удостовериться, что она поистине обратилась, – ответила я. – И тверда в своей вере. Это потребует тщания и такта. Новенькие прибывают к нам на волне энтузиазма – у них очень завышенные ожидания. Надо спустить ее с небес на землю, разъяснить ей будущие обязанности: у нас тут не сплошь гимны да экстаз. И вдобавок она должна ознакомиться с историей собственного рождения: девочка будет потрясена, узнав, что она – всем известная и всеми любимая Младеница Николь.
– Это я оставляю в ваших умелых руках, – сказал Командор Джадд. – Вы точно не хотите рому в кофе? Улучшает кровообращение.
– Ну, можно ложечку, – сказала я.
Он налил. Мы подняли чашки, чокнулись.
– Да благословит Господь наши труды, – сказал он. – Что, несомненно, и случится.
– Рано или поздно настанет тот день, – улыбнулась я.
После такого напряжения сил в кабинете стоматолога, на суде и на Причастике с Теткой Элизабет приключился нервный срыв. Поправлялась она в одном из наших домов отдыха, где я и навестила ее вместе с Теткой Видалой и Теткой Хеленой. Элизабет приветствовала нас в слезах.
– Не понимаю, что со мной, – сказала она. – Совершенно нет сил.
– После всего, что вы пережили, едва ли стоит удивляться, – заметила Хелена.
– В Ардуа-холле вас почитают, можно сказать, за святую, – сообщила я.
Я понимала, что изводит ее на самом деле: она бесповоротно запятнала себя лжесвидетельством, и если ее раскроют, ей конец.
– Я так признательна вам за наставления, Тетка Лидия, – сказала она мне, косясь на Видалу.
Теперь, когда я стала для Элизабет надежной союзницей, теперь, когда она исполнила мою крамольную просьбу, ей, вероятно, чудилось, будто Тетке Видале она не по зубам.
– Рада была помочь, – ответила я.
XVIII
Читальный зал
Протокол свидетельских показаний 369А47Агату мы с Беккой впервые увидели на Блага Дарении в честь возвращения Жемчужных Дев и их новообращенных. Высокая девочка, немножко неуклюжая, и все время озиралась, смотрела прямо, еще чуть-чуть – и дерзко. Я заподозрила, что ей трудно будет прижиться в Ардуа-холле, не говоря уж о Галааде. Но больше я о ней почти и не думала, потому что меня захватила прекрасная церемония.
«Скоро там будем стоять и мы, – думала я. – Мы с Беккой заканчивали курс подготовки Послушниц, почти готовы были стать Тетками. Еще чуть-чуть – и нам выдадут серебристые платья Жемчужных Дев, гораздо красивее обычных бурых. Мы унаследуем жемчужные ожерелья; мы уедем с миссиями; каждая из нас привезет назад
