Список имен мне зачитала Бекка – я-то еще не умела.
– Может, Мейбеллин? – предложила она. – Красивое. Тетка Мейбеллин.
– Нет, – сказала я. – Слишком цветисто.
– Тогда Тетка Камея?
– Слишком холодное.
– А вот, например: Виктория. По-моему, была какая-то королева Виктория. Будешь Тетка Виктория: даже если ты еще Послушница, называться Теткой можно. А когда станем миссионерками, Жемчужными Девами, съездим в другие страны и вернемся – тогда будем Тетками по-настоящему.
В Школе Видалы нам мало рассказывали про Жемчужных Дев – только что они отважные, и рискуют, и приносят жертвы во имя Галаада, и надо их почитать.
– Мы уезжаем из Галаада? Это же очень далеко – это страшно? Галаад – он же очень большой?
Все равно что вовсе выпасть из этого мира, ибо Галаад наверняка бескрайний.
– Галаад меньше, чем ты думаешь, – сказала Бекка. – А вокруг него другие страны. Я тебе на карте покажу.
У меня, наверное, по лицу было понятно, что я запуталась, потому что она улыбнулась:
– Карта – это такая картинка. Нас учат читать карты.
– Читать картинку? – переспросила я. – Как ее читать? Это же не письмо.
– Увидишь. У меня тоже не сразу получилось. – Она улыбнулась опять. – Ты к нам пришла – мне уже не так одиноко.
«Что со мной будет через полгода? – переживала я. – Мне разрешат остаться?» Это изматывало – что Тетки разглядывают меня, точно овощ. Сложно было вечно вперять взгляд в пол, хотя так полагалось: если выше – я буду смотреть на их торсы, что невежливо, или им в глаза, что дерзко. Сложно было не разговаривать, пока со мной не заговорит старшая Тетка. Послушание, услужливость, податливость – вот каких добродетелей требовали от нас.
И вдобавок чтение – вообще одно расстройство. Может, я слишком взрослая, мне поздно учиться, думала я. Может, это как тонкая вышивка: надо начинать рано, а иначе на всю жизнь останешься косорукой. Но мало-помалу я втянулась.
– У тебя талант, – говорила Бекка. – У меня поначалу выходило гораздо хуже!
Училась я по книжкам про мальчика и девочку по имени Дик и Джейн. Книжки были очень старые, и в Ардуа-холле переделали картинки. Джейн носила длинные юбки и длинные рукава, но под краской было видно, что некогда юбка у нее была выше колен, а рукава заканчивались над локтями. И волосы она раньше не покрывала.
Удивительнее всего в этих книжках было то, что и Дик, и Джейн, и Малютка Салли жили в доме, огороженном только белым заборчиком, таким хлипким и низким, что любой перелез бы запросто. У них не было Ангелов, не было Хранителей. Дик, и Джейн, и Малютка Салли играли во дворе, прямо у всех на виду. Террористы могли в любой момент похитить Малютку Салли и контрабандой перевезти в Канаду, как Младеницу Николь и других похищенных невинных малюток. Голые коленки Джейн могли пробудить зверские страсти у любого прохожего мужчины, хотя вся Джейн, кроме лица, и была закрашена. Бекка сказала, что закрашивать картинки в таких книжках придется и мне, потому что это поручают Послушницам. Она и сама кучу книжек раскрасила.
Что мне разрешат остаться, сказала она, – это вовсе не бесспорно: в Тетки годятся не все. До того, как пришла я, у Бекки были две знакомые девочки, которых приняли, но одна передумала спустя всего три месяца, и ее забрала семья, и брак, который ей устроили, все-таки случился.
– А с другой что было? – спросила я.
– Плохое, – ответила Бекка. – Ее звали Тетка Далия. Сначала с ней вроде ничего такого не было. Все говорили, что она хорошо учится, а потом ей назначили Исправление за то, что огрызалась. И не очень страшно Исправляли, а то Тетка Видала иногда зверствует. Когда Исправляет, говорит: «Нравится тебе?» – а что тут ответишь?
– А Тетка Далия?
– Она после этого стала сама не своя. Хотела уйти из Ардуа-холла – говорила, что она для такого не годится, – но Тетки сказали, что тогда ей придется выйти замуж по плану, а этого она тоже не хотела.
– А чего она хотела? – спросила я. Мне вдруг стало ужасно интересно про Тетку Далию.
– Она хотела жить одна и работать на ферме. Тетка Элизабет и Тетка Видала сказали, мол, вот что бывает, когда слишком рано учишься читать: она понабралась всяких идей в Библиотеке Хильдегарды, но разум у нее был еще слаб, отвергнуть их она не смогла, а в Библиотеке много сомнительных книг, которые надо уничтожить. Они сказали, ей нужно суровое Исправление, чтоб она сосредоточилась.
– Какое?
Я гадала, достаточно ли крепок мой разум и будут ли и меня снова и снова Исправлять.
– Месяц в подвале, в одиночестве, на хлебе и воде. Когда ее выпустили, она ни с кем не разговаривала, только «да» и «нет». Тетка Видала сказала, что Тетка Далия чересчур слабовольная, Тетка из нее не получится, придется ей все-таки идти замуж… За день до ухода из Ардуа-холла Тетка Далия не пришла на завтрак и не пришла на обед. Никто не знал, куда она запропастилась. Тетка Элизабет и Тетка Видала сказали, что она, наверное, сбежала, это нарушение правил безопасности, всех подняли на ноги ее искать. Но не нашли. А потом странно запахла вода в душе. Пошли искать опять, и на этот раз открыли цистерну с дождевой водой на крыше, оттуда воду в душ подают, и она была там.
– Ой, ужас какой! – сказала я. – Ее… ее кто-то убил?
– Тетки сначала говорили, что да. У Тетки Хелены случилась истерика, нескольким Очам даже разрешили зайти в Ардуа-холл и поискать улики, только они ничего не нашли. Из нас, из Послушниц, кое-кто ходил наверх и смотрел на эту цистерну. Тетка Далия не могла туда просто так взять и упасть: там лесенка и дверца.
– Ты ее видела? – спросила я.
– Гроб был закрытый, – ответила Бекка. – Но я думаю, она это нарочно. По слухам, у нее были камни в карманах. Записки она не оставила, а если оставила, Тетка Видала порвала. На похоронах говорили, что Тетка Далия умерла от мозговой аневризмы. Не хотели разглашать, что Послушница была такая негодная. Мы все за нее молились; наверняка Бог ее простил.
– Но почему она так? – спросила я. – Она хотела умереть?
– Никто не хочет умирать, – ответила Бекка. – Но некоторые не хотят жить так, как разрешено.
– Но утопиться! – сказала я.
– Это вроде бы спокойная смерть, – сказала она. – Слышишь колокола и пение. Как будто ангелы. Это нам Тетка Хелена так сказала, чтобы мы не очень огорчались.
Освоив книжки про Дика и Джейн, я получила «Десять историй для девушек» – книгу стихов Тетки Видалы. Я запомнила такой:
Посмотри на Фирцу: себе на бедуРаспустила власы у всех на виду.Смотри, как гордо шагает она,Задравши нос, совершенно одна.Смотри: Хранителя ловит взгляд,Услады порока ему суля.Она себя ни в чем не винит,В молитве колен не преклонит.Вот-вот ее грех обуяет вполне,И Фирцу повесят на Стене.Тетка Видала писала истории про то, как не положено поступать девушкам, и про всякие ужасные вещи, которые грозят девушкам, если они так поступать будут. Сейчас-то я понимаю, что истории эти – так себе стихи, и даже тогда мне не по душе было слушать про бедных девушек, которые совершали ошибки, а потом их сурово наказывали или даже убивали; тем не менее я была в восторге, поскольку способна была прочесть хоть что-то.
Как-то раз я читала вслух историю про Фирцу, чтоб Бекка исправила мне
