Во мне не осталось ни капли волшебной силы.
Я зашла слишком далеко. Вчера Жоло предостерегал меня от этой опасности.
Теперь я бесполезна.
Я потерпела поражение. Я не спасла Сафра.
Мерзну.
Вместо сердца у меня осколок арктического льда.
Как мне холодно!
– Смешно! – звучит надо мной голос Скрофы. – Столько магии – и все без толку.
Я борюсь со сном. Как я могу позволить себе уснуть в крови друга? Слышу за спиной слова врага.
Нужно сопротивляться…
– Хорошая чародейка, но неопытная. Тебе не спасти догрона. Напрасные старания. Жаль, ты проиграла без боя. – Он хохочет.
Рука тащит меня назад. Скрофа сгребает меня за шиворот, как котенка, и стаскивает с догрона. Я шлепаюсь на пол, почти бесчувственная от страшной усталости и безмерной печали.
Мои веки тяжелы, как свинец.
Мое сердце холодно, как льдина.
Если бы я только могла…
III. В волшебном краю
Внезапно я просыпаюсь. Я лежу вытянувшись, с закрытыми глазами. Вокруг тихо. Все, что я слышу, – это поскрипывание крыши от слабого ветерка.
Сафр…
Эта мысль пронзает мое сердце, как стрела, выпущенная из тугого лука.
Если бы все это оказалось сном… Жутким кошмаром, который я стряхнула, очнувшись…
Мне бы заплакать. Или закричать.
Но ничего не происходит.
Силюсь открыть глаза, но веки не слушаются. Силюсь приподнять руку.
Никак!
Я парализована.
Или просто не до конца проснулась?
Я обдумываю этот вопрос и прихожу к выводу, что все-таки бодрствую. Не ловлю себя на сонных нелепостях. Но, чувствую, кто-то запер меня на ключ.
Паника!
Я сосредоточиваюсь на своих ощущениях. Подо мной что-то мягкое, не иначе матрас. Руки лежат ладонями вверх на простыне. Значит, я в постели, скорее всего, в номере постоялого двора. Лежу растянувшись, дышу свободно, не считая…
Что-то мне мешает.
Какая-то тяжесть на груди.
Меня чем-то придавило. Что это по ощущениям? Что-то круглое и плоское. Тяжелое, как камень. Именно камень.
Я напрягаю слух. Сейчас меня занимает магия этой штуковины.
Ответ не заставляет себя ждать. Необязательно открывать глаза, чтобы догадаться, что на мне лежит расписанный рунами камень, вроде того, что создал големов и потом убил Сафра (какая жуткая мысль!). Камень образовывает подобие пустоты. Его природа искажена насильственно примененной к нему магией. Камень положили на меня, чтобы вызвать паралич. Тем лучше: отрезанная от собственного тела, я сама легко прибегну к волшебству.
Как поступил бы в такой ситуации Жоло?
Так же, как он поступил на барже, перед дверями, исписанными рунами. Он бы прислушался.
Но деревяшка и камень – разные вещи. Камень, в отличие от древесины, не живая материя. Он зафиксирован в определенном неизменном состоянии.
Но разве у меня есть выбор?
Нет. Я должна любой ценой освободиться до появления колдунов, потому что их способности я видела на примере того, что сделал Скрофа с Сафром…
Нет, об этом лучше не думать.
А Жоло? Где Жоло?
Мне нельзя лишиться брата.
Сначала Сафр, потом он…
Стоп!
Недаром сказано: всему свое время.
Первым делом свобода, остальное потом.
Сначала я должна избавиться от камня. Вся надежда на то, чтобы услышать его магию. Я ничего не смыслю в волшебстве, но у неведения есть достоинство: я не догадываюсь, где пролегают его границы.
Теперь поиск.
Я принуждаю свое волшебное «я» открыться ощущениям камня. Он состоит из скальной породы, кварца, лавы. Камень помнит вулканические извержения. Я улавливаю низкие нескончаемые ноты. Иногда вспышка – перепрыгивание через октаву, потом возвращается прежнее спокойствие. Зной и мороз. Откуда эти воспоминания? Великие холода и великая жара – прямо как в курсе естествознания. Помнится, учитель говорил, что камень чувствителен только к экстремальным воздействиям. Таким способом некогда раскалывали валуны, мешавшие прокладыванию дороги. За неимением отбойного молотка прибегали к силам природы: делали в камне дыру, заливали в нее воду и ждали, пока заморозки сделают остальное. От мороза валун трескался по всей длине.
Почему это сейчас пришло мне в голову? Может, поступить так же с «моим» камнем?
Ныряю в его музыкальную монотонность. Тщательный поиск позволяет найти кое-что полезное – жилу в монолите, пронизывающую камень насквозь.
Я прибегаю к волшебной силе. Только она не должна обжигать, сейчас мое оружие, наоборот, холод. Я охлаждаю свое волшебство, чтобы говорить с камнем о бесконечных зимах и вечных льдах.
Я покрываюсь гусиной кожей, но продолжаю. Нужно, чтобы камень вспомнил, что такое лютый холод.
Я уже стучу зубами, но упорствую. Я чувствую чуть заметную – так замедлен ритм – вибрацию жилы. Но мороз делает свое дело, камень становится все холоднее.
Думать просто о холоде мало, я наполняю мысли вечными льдами.
Неподвижными толстыми ледниками.
Бескрайними снегами.
Колоссальными айсбергами.
Многометровым льдом на поверхности океана.
Обжигающим морозным туманом.
Арктикой.
Антарктикой.
Само мое тело теперь – одна синяя льдина.
Вдруг я слышу треск.
Тр-р-р-р!
Бьет ледяная молния – бывает, выходит, и такое.
Камень, не выдержав моей атаки, раскололся надвое.
Сковывавшее меня колдовство больше не действует, я свободна!
Но мои попытки пошевелить руками ничего не дают: задеревеневшие от стужи мышцы отказываются слушаться. Я стремилась сбросить с себя камень, а в результате сама окаменела. Теперь я – ледяная статуя.
Чудовищным усилием воли, корчась от боли, я чуть приподнимаю правую руку и приоткрываю один глаз (у другого смерзлись ресницы). Вся рука в синих прожилках, пальцы скрючены, как у мертвецов, которых я видела в пустыне. Больше у меня ничего не движется. Хуже того, пугающе замедлилось сердцебиение.
Процесс срочно нужно запустить в обратную сторону, не то мне грозит превращение в замороженный труп.
Мне нелегко себя заставить. Несравненно легче признать поражение и присоединиться к Сафру.
Но нет, нельзя оставлять Жоло одного лицом к лицу с колдунами.
Да и Сафр не одобрил бы такого малодушия. Сафр бился до конца.
Где ты, мое волшебство? Представляю себе тающий ледяной пейзаж, капли, сливающиеся в ручьи под пригревшим весенним солнышком. Мое сердце, один робкий удар за другим, соглашается попробовать ожить. Его биение ускоряется, достигает нормального ритма и стабилизируется. Но по мере разогревания тела усиливается боль. Обезболивающий эффект сменяется невыносимым мучением.
Способность двигаться кое-как возвращается, пока что с тошнотворной дрожью во всех членах, с клацаньем зубов, со стуком коленок друг о друга.
С трудом переворачиваюсь на бок, поджимаю к груди колени, и камень съезжает. Уже не обращая на него внимания, я забиваюсь под одеяло, чтобы согреться. Только после этого нахожу глазами камень, распавшийся на две половинки и расплавившийся.
Мне вдруг становится жарко.
Но в этот раз волшебство ни при чем.
Это гордость.
Я победила! Освободилась сама, без посторонней помощи.
Но победное чувство гаснет так же быстро, как вспыхнуло. Возможно, я добилась свободы для себя, но спасла ли я Сафра?
Нет. Как чародейка я никуда не гожусь. Я ноль без палочки, а не чародейка. К тому же свобода свободой, но она ограничена комнатой, где я заперта. Я свободна, но из меня выкачало всю энергию.
Пытаюсь открыть дверь, бесшумно крутя дверную ручку, но результат подтверждает мои опасения.
Заперто!
Человек-кабан проявил предусмотрительность.
Комната обставлена скромно: двуспальная кровать, стол, два стула, железный таз. Моего рюкзака нет, остался внизу.
Можно было бы снять дверь с петель способом, продемонстрированным Жоло на барже, но это
