«Анноун» (позднее «Анноун уорлдз») продержался всего пять лет, с 1939 по 1943 год, из-за нехватки бумаги в военные годы. За его короткую жизнь в нем увидели свет многие произведения, признанные классическими: «Зловещий барьер» Эрика Фрэнка Рассела, «Страх», «Небесная пишущая машинка» и «Рабы сна» Рона Хаббарда, «Магия инкорпорейтед» Роберта Хайнлайна, повести Спрэга де Кампа и Флетчера Прэтта о забавных приключениях Гарольда Ши, роман де Кампа «Да не опустится тьма» и рассказы из сборника «Колеса возможного», «Мрачнее, чем вам кажется» Джека Уильямсона, «Ведьма» Фрица Лейбера и десятки рассказов наподобие «Оно» и «Борговля тутылками» Теодора Старджона.
Мне в 1939-м было всего шестнадцать, поэтому для «Анноун» ничего написать не пришлось, но в 1950-х журналы фэнтези возродились. Лучшим из них был «Бейонд», издаваемый Горацием Голдом в дополнение к научно-фантастическому «Гэлакси», созданному им на три года раньше. «Бейонд» разрабатывал ту же нишу рационализированного фэнтези, которую учредил «Анноун» и для которой писал рассказы сам Голд. Этот журнал дал мне возможность расширить свой диапазон и попробовать себя в другом жанре.
Первый рассказ данного сборника вполне мог бы выйти в «Бейонд», однако был опубликован в «Гэлакси» под названием «Где бы ты ни был». Я только что ушел с места младшего редактора в «Вестерн Принтинг энд Литографинг Компани», работавшей в Расине, штат Висконсин (в то время там издавалась в бумажной обложке серия комиксов «Делл»), узнав, что четыре моих рассказа пойдут в печать. Мой агент Фред Пол сообщил мне об этом, когда я присутствовал на своем первом писательском съезде (Всемирный съезд научных фантастов, Чикаго, 1952). Один из этих рассказов взял «Эстаундинг», другой «Гэлакси». Я решил съездить в Нью-Йорк и поговорить с издателями.
Гораций Голд предложил мне должность редактора-ассистента (я отказался, зная, что жена не захочет ехать в Нью-Йорк с трехлетним сынишкой), а Джон Кэмпбелл подкинул идею для нового рассказа. Тот же сюжет он предлагал многим авторам, говоря, что в итоге получит дюжину совершенно разных историй. Он сказал, что Британское парапсихологическое общество пришло к выводу, что полтергейст почти всегда происходит при наличии подростка с психическими проблемами. По дороге домой я обдумал эту идею. Что будет, если какой-нибудь психолог встретит такого подростка и усугубит ее (именно «ее») психические проблемы?
Рассказ я написал за несколько недель и без всяких усилий, в отличие от многих других, дал ему название «Счастлива будь, невеста» и отправил Фреду Полу с просьбой переслать Джону Кэмпбеллу. Но Голду для будущего номера как раз не хватало новеллы такого объема, и рассказ достался ему. Альгис Будрис, ставший редактором-ассистентом «Гэлакси» вместо меня, позже сказал мне, что Голд охотнее бы напечатал рассказ в «Бейонд», но «Гэлакси» нуждался в нем больше. Голд попросил Будриса добавить примерно пять тысяч слов, чтобы приспособить «Невесту» для научно-фантастического журнала, и тот сделал это так умело, что никаких посторонних вставок я после найти не мог. Рассказ вышел в майском номере 1953 года под измененным названием (Голд любил это делать, притом мое, как он объяснил, сразу давало понять, что будет в конце). «Где бы ты ни был» мне никогда не нравилось (сослагательные наклонения и частицы плохо запоминаются), поэтому в этом сборнике рассказ назывался «Ведьма поневоле».
«Рожденная из пены» родилась из рисунка замечательного карикатуриста Вирджила Патча, подписывавшего свои работы инициалами «ВИП». На этой картинке бармен наливает в кружку пиво, пена на котором образует женскую головку и бюст, а подпись примерно такая: «Его шапки в голову ударяют». Я порылся в «Золотой ветви» Фрэзера[23] на предмет хмельных напитков и связанных с ними обрядов, провел денек на местной пивоварне «Блатц» и написал «Рожденная из пены». Голд без колебаний взял его в «Бейонд», не меняя на сей раз названия, и рассказ вышел в сентябрьском номере 1954 года.
История «Магического синуса» еще занимательнее. Идея посетила меня при виде доски объявлений в вестибюле отеля «Мюльбах» в Канзас-Сити. Будь у волшебников съезды, подумал я, о них объявлялось бы теми же съемными белыми буквами и с теми же ошибками, без которых дело никогда не обходится. Те же именные таблички с дурацкими комментариями, печатные программки, скучные доклады. Почитав Фрэзера и других видных авторов, я подумал: может, чары не всегда работают потому, что их формулы так и не были выведены. Математику, как я узнал, изобрели как раз для того, чтобы положить им предел – но что, если бы кто-то изобрел волшебную математику?
Я хотел сделать из этого романтическую комедию вроде «Ведьмы поневоле», «Рожденной из пены» и моей любимой «Ночной жизни богов» Торна Смита. Когда я послал рассказ Голду под названием «Колдунья-красота» (это, кажется, из Шекспира цитата: «…растает верность /В крови от чар колдуньи-красоты»[24]), он с ходу его отверг. Фред Пол перенаправил рассказ Флетчеру Прэтту: тот как раз запускал новый фэнтези-журнал, но платил за слово один цент, а не три. Прэтт рассказ принял, попросив переписать одну из начальных сцен, но тут Голд срочно затребовал «Колдунью» обратно: на этот раз подходящего объема новелла понадобилась «Бейонд». Рассказ вышел в мае 1954 года под названием «Магический синус». Дональд У. Лоулер в библиографическом альманахе Тимна и Эшли «Журналы НФ, фэнтези и ужасов» отозвался о нем как об одном из лучших в коллекции «Бейонд», а позже рассказ вошел в «Энциклопедию фэнтези». Для этого сборника я переименовал его в «Практическую магию» и затем, под тем же названием, переделал в роман для издательства «Скрибнер». К тому времени бестселлерами сделались «Изгоняющий дьявола» и «Ребенок Розмари». Я вставил в свой роман пародию на них, но этого никто не заметил.
Джеймс ГаннГде бы ты ни был
Понаблюдав некоторое время, как убегает колесо по дороге, Мэтт очнулся от столбняка и погнался за ним.
– Стой! Стой, черт тебя задери!
Колесо с прямо-таки садистским весельем подскочило высоко в воздух и покатилось еще быстрей. Пробежав по жаре еще ярдов сто, Мэтт наконец догнал его и своротил набок. Колесо лежало, крутясь, как перевернутая на спину черепаха. По шее у Мэтта струился пот.
Вблизи словно серебряные колокольчики зазвенели. Смеется кто-то? Лес, редкий у вершин хребта Озарк, постепенно густел, спускаясь к голубому, манящему прохладой горному озеру, но здесь Мэтт не видел никого, кроме какой-то девчонки, бредущей по пыльной дороге с низко опущенной головой – не похоже, чтобы смеялась она.
Пожав плечами, он вытер лоб рукавом. Солнце Южного Миссури в конце июня припекает слишком сильно для какой бы то ни было работы – зря он, кажется, приехал сюда.
Воздух мерцал от зноя, красная пыль медленно оседала. Мэтт покатил колесо обратно к старому зеленому «Форду». Оно
