Если теперь мы всмотримся во внутреннее устроение нашей души и духа, мы увидим, что чувство совести, чувство долга, чувство обязанностей церковных, гражданских, семейных, рабочих, ответственность перед Богом, обществом, ближними — все это проявления воли Божией о нашем внутреннем послушании Богу. Послушание, ими совершаемое, является важнейшим приобретением переходного периода и периода воцерковления. Вместе с послушанием восстанавливается и обретается в человеке отклик на нужду (добродетель попечения), почитание старших и деятельная сила души, проявляющаяся в труде. Послушание этого периода можно представить в виде пятеричной матрешки. Внутренняя матрешка, самая сердцевина ее — это послушание Богу. Оно совершается верою в сокрушенном сердце человека. Имея послушание Богу, дальше иди послушаться духовному наставнику своему — вторая матрешка, облекающая первую. Дальше, имея то и другое, иди послушаться церковному характеру и распорядку жизни. Имея третью матрешку, иди послушаться старшим. А имея четвертую матрешку, постепенно входи в самую большую из них — в послушание Промыслу Божию, который открывается в обстоятельствах жизни. В целом собранная матрешка становится «Ванькой-встанькой», ее никуда ни уронить, ни склонить насовсем нельзя. Она стоит в Духе Божием, всегда в послушании Богу. Куда бы внешнюю матрешку ни склоняли, она все равно останется согласной сердцевине, т. е. вере, тому тяжеловесу, который в центре матрешки. Этим тяжеловесом является вера и по ней совершаемое послушание Богу. Поэтому ничем уронить человека нельзя: ни обстоятельствами, ни скорбями, ни искушениями.
ВОЗДЕРЖАНИЕ
Есть воздержание как действие, когда человек удерживает себя от какой-либо страсти, желания. Он может их удовлетворить, но не делает этого, воздерживается. Имеет желание, но удерживает его. Есть большее — воздержание как добродетель, которую преподобный Ефрем Сирин называет великою. Ею человек благоугоден Богу, в ней он крепок против всякой страсти, ею он желает того же, чего хочет от него Бог. Пребывая в ней, он слышит тишину от страстных вожделений, владеет своею душою и телом. Воздержанием в языке владеет им и не злословит, не обижает словом, не празднословит, не клевещет одному на другого, не пересуживает брата. Воздержанием в слухе не поражается пустою молвою, воздержанием для глаз не услаждается приятным зрелищем и не смотрит на что-либо неприличное. Есть воздержание в раздражительности, в питии, в порочном сластолюбии, в пище, есть воздержание помыслов, воздержание от славы. Везде воздержание обращает человека на угодное Богу и отвращает его от плотского вожделения. Оно вместе с мужеством хранит его в божественном упокоении. В нем человек слышит подлинную чистоту и жизнь, окрыляющую его навстречу Богу, жажду божественных благ.
Наконец, есть воздержание как свойство всякой добродетели. Пребывая в добродетели человек стоит как на островке, где нет страсти. Вокруг море и волны холодной воды, на островке же тихо, солнечно и тепло. Пребывая здесь, человек свободен от плотских разжений, здесь их просто нет. И потому всякий худой помысел или движение страсти он слышит как несвойственное ему, различает его от того, чем живет сам, узнает его как вражее движение. Он может не поддаваться ему, не увлекаться им. Таким образом, пребывая на любом из трех видов островков воздержания, он может не сходить с него, ибо слышит, что тем потеряет жизнь и для себя, чистого, благоугодного, начнет погружаться в смерть, оскверняясь сладостью греховной, помрачаясь и теряя благодать. Вкусивший сладость воздержания не так просто расстанется с нею. Напротив, будет желать ее, как жизнь. Будет держаться за нее. Но, чтобы встать в воздержание, нужно в себе опытно его услышать, в жизни реально испытать. Обретается оно с двух сторон — собственными усилиями и благодатью Божией. В переходный период, когда человек пытается уклониться от страсти, не всегда ему это удается, бывает все равно она его достает и силится увлечь в свою грязь. Чем удержаться в этом случае, чем стоять против нее? Сознанием и силою духа своего. Действительно, сильные духом берут себя в руки и владеют собой. Но как узнать, что это не будет действием по духу мира сего? Немало же людей светских вполне владеют собою и держатся в назначенном для себя приличии не только на людях, но и один на один с собою. Воздерживаются одни в пище ради здоровья или фигуры, другие в эмоциях, чтобы не ронять себя ни в глазах людей, ни в собственных глазах, третьи хладнокровны и жестки к себе и к людям, так что воздержание в чем-либо для них ничего не стоит. Этого ли воздержания ищет православный человек? Нет, и еще раз нет. Более того, если кто и имел такое в своем характере до оглашения, знает, что с началом действия призывающей благодати светское владение собою начинает опадать и растворяться. Настолько, что человек не узнает сам себя. Много из прежнего приходит в нем в расстройство. Благодать угашает в нем и отодвигает в не действие его дух мира, и человек от себя может поучаствовать едино с благодатью в очень немногих действиях, которые раньше ему были присущи и доступны. Во многих других он обнаруживает свое безсилие и безпомощность. Когда же в переходный период благодать сокрывается в сердце его, ради его собственных усилий, тогда начинает подниматься в нем на свободное место прежний его характер. Наступает время очень опасное для всего дальнейшего воцерковления и порою до крайности сложное. Немало людей в этот период переходят в теплохладное состояние, оставаясь в Церкви, а кто-то и совсем оставляет церковную жизнь. В это время всем нам помимо всего прочего надо учиться еще и воздержанию.
Много помогает в этом пост, т. е. отказ в среду и пятницу и в дни многодневных постов от скоромной пищи и супружеской близости. Ради Господа, ради верности Христу, чтобы в эти скорбные для Него дни остаться с Ним и не встать на сторону Иуды Искариота или народа, предавшего Его на распятие. Не устраивать себе Безпечный пир в дни скорбей Господних, как это
