– Не такой хороший, как в «Джиттерс», – с извиняющимся видом произнес он, – но сойдет.
Зевнув, Барри протянул одну чашку лучнику. Тот взял ее, но пить не стал.
– Раньше, во время той стычки, – сказал Оливер, – ты спросил меня, настоящий ли я. Что там случилось? Именно об этом ты упоминал, когда позвонил мне?
– В том числе, – признался Барри. – Или в тот момент я так считал. Но в итоге ты оказался реальным.
– У тебя случались галлюцинации.
– Именно, – хотя Барри держал в руках чашку горячего кофе, его внезапно пробрал холод.
– Расскажи мне.
Твердый голос Оливера и его готовность слушать помогли Барри набраться решимости и рассказать все. Вообще все – от появления Флэша-из-будущего до череды злодеев. Гигантские говорящие гориллы и смертельно опасные призраки – даже ему самому многое казалось безумием, когда он произносил это вслух.
– Как ты думаешь, что это значит? – спросил Оливер. Не похоже, чтобы он считал это безумием.
– Хотел бы я знать. Понятия не имею, значит ли это вообще хоть что-то, – признался Барри. – Не знаю, откуда берутся эти галлюцинации. Если они рождаются у меня в голове, значит, я таким образом просто убеждаю себя бежать быстрее, потому что именно это мой двойник из будущего повторяет каждый раз. «Беги быстрее». Может, раз рядом нет Харрисона Уэллса, который мог бы мне об этом сказать, приходится делать это самому.
– Помогает?
– Не думаю, – Барри уселся в кресло на колесиках. – Этот совет звучит странно, ведь плазма в моем организме подпитывается от моей суперскорости. Но раньше подобное всегда срабатывало. Так что, может, я просто еще не пробил тот барьер, который должен преодолеть.
С момента, когда Барри начал говорить, Зеленая Стрела даже не пошевелился. Говорить с неподвижным призраком в капюшоне было немного неуютно. Глаза Оливера блестели в полумраке лаборатории.
– А что насчет остальных? – спросил он. – Другие галлюцинации – что они говорят?
– То, чего вполне можно ожидать от злодеев. Прекратить убегать. Что я не справлюсь – о чем бы ни шла речь. Я недостаточно быстр. Я не могу спасти всех.
Барри пожал плечами.
– Но не все из них – злодеи. Огненный Шторм был героем. Он отдал жизнь, чтобы спасти город. Что он сказал?
Барри подумал о том случае. Образ Ронни, который сгорел заживо у него на глазах, снова возник перед его внутренним взором. Он встал, чтобы стряхнуть воспоминание об этом.
– То же самое. Что я не смогу спасти его. И никогда не мог. – Он снова принялся приводить в порядок бумаги, но на обычной человеческой скорости. – Я говорю себе одно, а остальные говорят нечто другое. – Он остановился и взглянул на лучника. – Странные вещи могут случиться, когда твой мозг в состоянии стресса, верно?
– Несомненно. – Оливер повернул голову, изучая карту Централ-Сити. – На что похож этот эффект «помутнения»? Ты чувствуешь боль?
Барри было сложно описать это словами.
– Как будто… я отделяюсь от реальности. Словно происходит какой-то сбой, а потом я ускоряюсь, оставаясь на одном месте.
– Как двигатель автомобиля, стоящего на нейтральной передаче?
– Да, вроде того, только колеса не касаются земли, пытаются зацепиться, но трения нет.
– Ты понимаешь, почему это происходит?
– Мы думаем, что понимаем. Раньше, когда я сражался с Харрисоном Уэллсом – ну то есть с Эобардом Тоуном, то есть с Обратным Флэшем. Все сложно – в общем, несколько месяцев назад мы открыли темпоральную аномалию, кротовую нору. Когда я пытался закрыть ее, часть ее вещества, похоже, попала в мой организм.
– У тебя внутри темпоральная аномалия, – Оливер смерил Барри взглядом. По виду лучника тот понял, что ему сложно переварить информацию, явно выходящую за пределы его обычного опыта. Так что он попытался объяснить.
– Аномалия, по крайней мере, частично состояла из плазмы, и теперь эта плазма попала в мой организм. С того дня она медленно росла, но недавно она достигла в некотором роде критической массы, и у меня начали появляться симптомы – собственно, то, что я называю «размытием». Похоже, когда в организме накапливается слишком много кортизола, он активирует плазму. А когда плазма активна, я начинаю вибрировать не в унисон с этой реальностью. Плазма начинает подпитываться от моей суперспособности, пока не высосет все силы. И она отнимает их быстрее, чем я успеваю их восполнять. – Он поднял чашку с кофе и сделал огромный глоток.
Оливер потер грубую щетину на щеке. Отставив в сторону оставшийся нетронутым кофе, он сосредоточился на Барри.
– Зная тебя, я могу предположить, что ты пытаешься справиться с этим, загнав себя до полусмерти, пытаясь одновременно бороться с пятью метапреступниками и поддерживать Централ-Сити на плаву, не переставая при этом спасать с деревьев промокших котят.
Барри попытался придумать остроумный ответ.
Когда это ему не удалось, он снова углубился в бумаги.
– Так что произойдет, когда ты окажешься полностью опустошенным? – спросил Оливер.
– Не знаю, – ответил Барри. – Но думаю, что ничего хорошего.
Оливер немного помолчал.
– Ты умираешь, Барри?
Некоторое время единственным ответом был шелест бумаг и скрип кроссовок по старому деревянному полу. Барри чувствовал, как взгляд из-под маски вонзается ему в спину, и понял, что не способен просто сложить этот вопрос в очередную папку и выкинуть его из головы. Он оперся на стол и глубоко вздохнул.
– Я не знаю, – ответил он. – Мы не знаем, как этот процесс будет развиваться, потому что раньше никто ничего такого не видел. – Он повернулся лицом к Оливеру, надеясь увидеть на его скрытом темнотой лице согласие или утешение. – Не важно, что это, я уверен, мы найдем решение. Раньше нам всегда удавалось, почему же этот раз должен стать исключением?
Оливер покачал головой.
– Я понимаю, – сказал Барри. – Я позволил себе это упустить.
– Вовсе нет, – Оливер посмотрел Барри прямо в глаза. – Ты
