– Я могу занять их место, – предложил Олаф.
– Нет, спасибо. Чувствую, что только ты сдерживаешь Вульфа от того, чтоб сжечь этот дом.
– Возможно, но я не смогу сдерживать его вечно.
– Я понимаю. К сожалению.
– Ну что же, видимо, это подходящий момент, чтоб спросить, есть ли у тебя какой-нибудь план? Или просто так и будешь там сидеть, закрывшись с моими людьми?
– Конечно, у меня есть план, старина.
– Такой, что не предусматривает большого количества трупов?
Эстилиус не ответил.
– Я так и думал. Дам тебе еще немного времени, Хелиер, за то, что ты был отличным собутыльником. Но ты не переживешь эту ночь. Я это знаю, и ты это знаешь. Помолись Господу, попрощайся с миром и выходи. Тогда могу тебе обещать быструю смерть. Если Вульф и его сучка вынуждены будут прийти за тобой… тогда быстро не будет. Ты понимаешь?
– Да.
– Я сейчас вернусь к ним. У тебя есть время подумать, но немного.
Снаружи донесся звук удаляющихся шагов.
– Это лучшее предложение, которое ты получишь, – тихо сказала Клара.
– Я знаю, – ответил мужчина, не трогаясь с места. – Я не хотел его убивать. Того, первого. Да, в общем, и ни одного из них. Это был случай, обычная потасовка в корчме. На следующий день я даже не помнил, что я это сделал. Проснулся в увольнении со страшным похмельем и весь в крови. Думал, что, видимо, ввязался в какую-то крупную драку. Только днем я узнал, что меня ищут. Тот Серый, что за мной приехал, думал, что я мелкая рыбешка. Даже не вынул меча, когда объявил мне, что приехал убить меня. А потом уже не мог, потому что я вогнал ему нож в глаз, забрал коня и бросился бежать. Просто я не хотел умирать. Не так, не за что-то, чего я даже не помню. Потом были еще трое, нет, четверо. Включая того рекрута. Глупый щенок подумал небось, что станет героем, прямо на мой меч набежал. Еще кричал при этом – наверное, чтоб добавить себе смелости.
Мужчина сглотнул.
– Я автоматически отреагировал, пацан умер до того, как я понял, с кем имею дело. А остальные… Вульф небось думает, что я какой-то чертов гений, да? Иначе бы он и не приехал сюда. А это все было глупое везение. – Он грустно улыбнулся. – Однажды у меня как раз под рукой было несколько наемников, они ранили Жнеца, а я добил. Другой мой преследователь попал в глупую ловушку. Западня в полу, как в паршивой балладе. В то время я как раз увлекался ловушками. Я их спроектировал и построил десятки, а он попался в самую банальную и сломал себе шею, упав на этаж вниз. И еще был тот, последний. Поймал меня со спущенными штанами, дословно. В каком-то маленьком бордельчике. Я попробовал в окно выскочить, но он успел схватить меня за ноги и стал тащить обратно. И тут проститутка, с которой я был, и всадила ему нож в спину. Думала, что он бандит какой-то. В итоге не я его убил, но раз уж я все равно в розыске, велел бедняге валить все на меня. И вот, пожалуйста, Эстилиус Плащеубийца, угроза, достойная самого Одноглазого Вульфа. Жалкая штука эта настоящая жизнь, а?
– Не хочу умирать, – сказала Клара.
– Проблема в том, что и я тоже не хочу.
– Сколько еще человек погибнет из-за всего этого?
– Нисколько, если оставите меня в покое. Это все, чего я хочу. Покоя. Я устал.
– Ты можешь получить покой. Это просто. Отвяжи нас и выходи. И все, это будет конец, покой. Никаких больше трупов, никаких побегов.
– Ты мне голову морочишь, – заметил он.
– Я пытаюсь выжить. Ты бы сам то же самое делал. Единственная разница в том, что я никого не убила.
– Ты хочешь меня убить.
– Ты уже мертвый. Только прими это и развяжи меня. И все, больше никто не погибнет. Это будет конец. Люциус вернется к Амелии, и у них будут дети. Может, даже назовут одного ребенка в твою честь. Ты ведь не хочешь их разлучать. Так же как не хотел убивать никого из членов Ордена. Ты дрался, убегал, пытался выжить, и это было хорошо. Это было правильно. Но сейчас уже все, конец. Ты не выйдешь отсюда живым. И все, что ты можешь сейчас сделать, это только решить, сколько человек умрут вместе с тобой.
Он тяжело встал. Отложил арбалет и подошел к ней.
– Они будут убивать меня медленно. Болезненно. Не важно, что обещал Олаф. Им надо сперва вытянуть из меня всю информацию. Заставят меня страдать.
– Я могу сделать это быстро, – сказала Клара печально. – Безболезненно. Только развяжи меня. Я буду с тобой до конца. Эта смерть лучше, чем та, что ждет за дверью.
– А вот это точно самое лучшее предложение на сегодня, – заметил он, попытавшись улыбнуться. Подошел и развязал ей руки. Потом подал ей нож.
Клара размяла руки. Разрезала путы Люциуса, потом медленно подошла к убийце. Нежно поцеловала его в лоб, а потом ударила в шею. Рукоятью ножа. Когда мужчина упал наземь, добавила несколько пинков в живот и голову.
– Свяжи его, – приказала твердо. – И быстро, пока он не очнулся.
Монах осторожно подошел к мужчине и выполнил приказ.
– Ты же обещала, что убьешь его.
– Я солгала.
– Но…
– Ты же сам слышал, Жнецы хотят его допросить. Это значит, что если мы доставим его живым, то получим лучшие рекомендации от них. Кроме того, этот подонок лишил нас свободы. Использовал для своих целей. Нет повода нам не поступить так же. Это он взял нас в заложники и убил бы без колебания, если б это было ему выгодно. Так, как убил всех до нас. Это плохой человек, и именно мы его поймали.
– Да… наверное.
– В таком случае еще одно. То, что я говорила о своем прошлом. Если ты кому-то это повторишь, твоя жизнь станет адом. Ты понял?
– Да, но…
– Вот и отлично. – Клара поправила одежду и причесалась. Вызвала на лицо самую обаятельную из улыбок и подошла к двери.
– Уже все! – крикнула она. – Извините, что так много времени это заняло, но Эстилиус уже ждет, связанный, готовый для допроса.
– Ты сама его победила? – спросил Вульф, подходя ближе. Риа тем временем влетела внутрь, чтобы проверить ситуацию.
– Люциус помог.
– Самый разыскиваемый плащеубийца десятилетия, и взяла его пара детей. Интересно, как вы этого добились?
– Старым проверенным методом. Я ему сказала то, что он хотел слышать. Я рассчитываю, что ты упомянешь наш успех в своем рапорте Совету. А теперь извините, я с завтрака ничего не ела. Натаниэль, ты проводишь меня до командории?
– Разумеется, моя госпожа, – спокойно ответил Князь, хотя было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не
