Когда я успокоился настолько, чтобы мир вокруг снова обрёл смысл, я увидел, что стою, вытянув руки перед собой. Белый пленитель сложился пополам и упал на пол, оставив на стене позади маленькую круглую отметину от взрыва. Мои пальцы болели от небрежно сделанного заклинания, но я наслаждался болью. Я снова стал самим собой.
«Нет, – подумал я, чувствуя, как сжимается моя грудь, зная, что теперь я привязан к этой странной маленькой девочке настолько, насколько она будет нуждаться во мне. – Я стал лучше».
Глава 58
Расплата
Грохот заставил остальных людей Мартиуса ринуться в комнату, но, освободившись от белого пленителя, я взорвал их прежде, чем они успели пройти через дверь. Теперь на полу валялись три тела, из которых вытекала жизнь.
Граф Адриус Мартиус, будущий правитель Дароменской империи, взирал на смерть своих слуг и своих мечтаний с невозмутимостью, на какую способен только по-настоящему практичный безумец.
– Ну что ж, – сказал он, опершись локтями о кухонный стол, – полагаю, вот и всё.
Я опустил руки к футлярам на боках.
– Они тебе не понадобятся, – сказал он. – Здесь нет никого, кроме нас и мальчиков. Так и задумывалось. Я не мог рисковать, что кто-нибудь станет жадным и болтливым.
– Неужто? Я убираю одного старого монаха и нескольких головорезов, и весь ваш заговор разваливается?
Мартиус улыбнулся усталой полуулыбкой.
– Вы когда-нибудь организовывали дворцовый переворот, сынок?
– Не могу сказать, что организовывал.
– Что ж, первый урок таков: как бы хорошо ты всё ни спланировал, как бы ни был осторожен, ты начинаешь переворот, зная, что в случае провала тебе конец. Так уж оно есть.
– Вы не выглядите испуганным, – сказал я.
Он пожал плечами.
– Нет разницы, боюсь я или нет. Страх – просто большая неприятность, которая ни на йоту не изменит исхода.
– Думаете, я поверю, что такой осторожный, практичный человек не разработал резервных планов?
Он рассмеялся.
– Резервные планы? Келлен, а это что было, по-вашему? Трон полагалось занять Леонидасу, а не мне. Но вы, наверное, правы. Я предпринял ещё кое-что. Другие планы по-прежнему в действии. Но ничего такого, что я могу изменить, и ничего такого, что я увижу в жизни. Иди сюда, дорогая, – сказал он жене.
Она прошла мимо королевы, опустилась на колени, поцеловала Мартиуса в щёку и крепко обняла.
Я вытянул руки, сжимая ровно столько порошка, чтобы накрыть их обоих, и согнул пальцы, чтобы убедиться, что у меня хватит ловкости прицелиться точно и не задеть королеву. Она встала и положила свою маленькую ладошку на мою руку.
– Нет, – сказала она.
Я посмотрел на неё сверху вниз.
– Не может быть, чтобы вы говорили всерьёз.
Она покачала головой.
– Ты убил тех, других, потому что пришлось. Потому что не было выхода. Но я не хочу, чтобы ты запятнал ради меня свою душу. Мне нужно, чтобы ты был добрым ради меня.
Я подумывал – не сделать ли то, что нужно, не обращая внимания на её слова, но побоялся того, что это сделает с ней, с её верой в меня.
– В ящике полно ножей, маленькая госпожа, если вы хотите проделать все сами, – сказал граф Мартиус.
Королева посмотрела на человека, который за столь короткое время причинил столько горя. Я и представить себе не мог, какой сейчас кипит в ней гнев, но её рука была горячей.
– Нет, спасибо за любезность, граф Мартиус. Но первое, что узнаёт королева, – цену, которую платит её душа за каждый королевский поступок. Утолить жажду мести было бы… – Она устало улыбнулась. – Не практично.
Мартиус не ответил, не кивнул, не подал виду, что понимает.
– Мы больше не доставим вам проблем, – сказала Дарлина, вставая. – Я приготовлю что-нибудь, что отправит нас в долгий сон. Нет смысла ждать, пока служба маршалов или наши собственные союзники прикончат нас, как только поймут: мы потерпели неудачу.
Я подумал об этом и о словах Мартиуса насчёт других планов, которые по-прежнему в действии. Посмотрел на тело Колфакса и сказал Дарлине:
– Дайте мне один из тех ножей.
Оставив их на кухне, мы миновали гостиную и вернулись в прихожую. Я снял с крючка на стене плащ и прикрыл им королеву, чтобы защитить от холода. Я не был уверен, где мы находимся и как нам вернуться во дворец, но снаружи ждали лошади, а мне сейчас нужно было одно: как можно быстрее отсюда убраться.
– Келлен, – тихо сказала королева, когда я наклонился и накинул плащ ей на плечи.
– Да, ваше величество?
– Я была очень храброй, – сказала она.
Я кивнул.
– Да, ваше величество, так и есть.
Она неглубоко вдохнула и снова выдохнула.
– Ничего, если я ненадолго испугаюсь? Я думаю… Ничего, если я не буду храброй хотя бы сейчас?
Я подхватил её на руки и ногой толкнул входную дверь.
– Всё в порядке, – тихо сказал я. – Я буду храбрым за нас обоих, хотя бы ненадолго.
– Я знала – ты меня спасёшь, – прошептала она мне на ухо.
Глядя на её маленькое тело, на синяки и порезы, молчаливо свидетельствующие о сотне оскорблений, видя слёзы облегчения и что-то похожее на любовь в её глазах и, хуже всего, чувствуя, как она внезапно крепко обняла меня за шею, чтобы согреться и успокоиться, я ненавидел себя за мириады способов, которыми её подвёл. Я предал её однажды во дворце, когда за ней пришли, предал во второй раз, использовав её похищение как способ избежать наказания за свой провал. И даже сейчас я её предавал, позволяя думать, будто спас, хотя на самом деле это она спасла меня.
Когда мы вышли на холодный ночной воздух, я напомнил себе, что родился трусом, как люди рождаются с косолапостью или волчьей пастью. В этой жизни вы играете теми картами, которые вам выпали.
Но если бы мне пришлось, ради неё я побыл бы храбрецом ещё немного.
Глава 59
Разрушенный город
Нам потребовалось несколько часов, чтобы найти дорогу во дворец даже на нашей лошади, уверенно бегущей к цели. Я всё ещё не был знаком со столицей, а королева, прислонившись спиной к моей груди, то теряла сознание, то снова приходила в себя.
Двухтысячелетняя душа или нет, её разум и тело выстрадали больше, чем следовало. Королева долго держалась под пытками, которые изобрели для неё холодные, практичные сердца Мартиуса и Дарлины. Но рано или поздно все мы платим бармену за то, что пьём, даже когда он подаёт нам только боль и печаль.
Наше путешествие больше всего замедляла необходимость лавировать среди пламени и хаоса, заполнивших улицы. В нескольких районах, через которые мы проезжали, горели дома. В других мародёры разбирали здания по кирпичику и пускали в ход кирпичи, чтобы учинять дальнейшие разрушения.
Мартиус был прав в одном: дароменскому народу недоставало сил, чтобы поддерживать старую, загнивающую культуру. Сколько союзников помогало графу в его планах? Понадобятся годы, чтобы выследить
