– Тот факт, что он не король, не помешает ему преследовать нас. – Интересно, так ли чувствовали себя мои родители, планируя побег из Цитадели, подальше от моего дяди? – А как же Арон и Одетта? Я не оставлю их, Люсьен. Я не собираюсь бежать.
Он вздыхает и отворачивается, проводя руками по волосам.
– Вы правы.
– Нам нужно найти способ оспорить законы. Посадить Арона на престол, несмотря на то, что он не может летать. Или возвести Одетту на трон незамужней. – На мгновение я смеюсь над собой: я, новоиспеченная защитница, но уже осмеливаюсь выбирать короля?
Кто-то должен это сделать.
Люсьен качает головой:
– Собрание никогда не согласится. Закон – это закон, Адерин.
Я протягиваю ему руку, когда звенит колокол, призывая нас идти на рыцарское поле.
– Так и есть. Но, возможно, пришло время все изменить.
Я никогда раньше не бывала в этой части Цитадели – турниры обычно проводятся зимой. Люсьен говорит мне, что в других странах дворянство конкурирует. Но в Солануме дворяне наблюдают и делают ставки на своих любимых бескрылых всадников. Шесть щитов выставлены на стене у входа на стадион: по одному для каждого доминиона.
– А что это за штуки рядом с ними?
– Сломанные копья, – отвечает Люсьен. – По одному на победу доминиона за последний сезон.
Олорис имеет на сегодняшний день больше всего. У Атратиса их нет.
– Похоже, дела у нас идут не очень хорошо.
– Мы не участвуем. Ваш отец перестал принимать участие после смерти вашей матери.
Внутри стадиона трибуны разделены, как обычно, по рангу. Люсьен должен подняться выше. У меня есть место, зарезервированное для моих кузенов и других защитников и наследников. Королевы нигде не видно, но Зигфрид приглашает меня встать рядом с ним. Я улыбаюсь ему, чтобы скрыть ненависть в своем сердце.
– Кажется, это ваш первый турнир?
Его поведение ничем не отличается от образа действий при нашем последнем разговоре три дня назад, когда я пыталась обыскать его комнаты, а он застал меня врасплох.
– Да. Олорис фаворит, я полагаю.
– Я тоже так думаю, – он подмигивает мне. – Дом Сигнус Олорис играет не для того, чтобы проигрывать.
Сам турнир шумный, быстрый и жестокий. Каждый доминион (кроме Атратиса) ввел пять бескрылых всадников, которые постепенно будут устранены либо через сложную систему подсчета очков, либо потому, что будут убиты или так сильно ранены, что больше не смогут конкурировать. Тем не менее большинство людей вокруг меня, кажется, наслаждаются этим зрелищем. Грохот лошадиных копыт, лязг копья о щит и доспехи и крики раненых сливаются с нарастающим шумом толпы. Одетта, по обычаю, оказала милость капитану, представляющему владения ее жениха. И все же она, кажется, не получает никакого удовольствия от прогресса олорских всадников, кажущегося непреодолимым.
Поединок длится пару часов. Я решаю, что после разговора с Ароном пойду в библиотеку и найду там копию этих проклятых законов, которые мне все время цитируют. А потом я поеду к Ардену из Дакии.
Люсьен встречает меня у ворот стадиона и предлагает руку. Он улыбается, но следы усталости на его лице беспокоят меня. Я не могу просить его лететь обратно в Мерл.
– Возможно, вам стоит вздремнуть сегодня днем.
– Два вопроса, Ваша Светлость. – Он кивает другому придворному, затем наклоняется ближе и что-то шепчет мне. – Во-первых, предлагаете ли вы мне свою постель? Во-вторых, собираетесь ли вы находиться в ней?
Мой безудержный смех привлекает неодобрительный взгляд пожилой аристократки неподалеку.
– Я чувствую, что это было бы нецелесообразно, милорд. Кроме того, я сегодня очень занята. Слишком занята, чтобы помогать вам отдыхать.
На этот раз Люсьен смеется.
– Возможно, вы и правы. Но, как ваш клерк, я чувствую, что должен помогать вам, Ваша Светлость. Я могу поспать позже.
Когда рядом со мной Люсьен, Зигфрид кажется темным чудовищем, а не человеком из плоти и крови. Мы ведем наш разговор вплоть до моей комнаты и все еще планируем, чем будем заниматься, когда вернемся в Атратис.
За моей дверью стоят темные стражники. Моя рука сжимает руку Люсьена, когда один из охранников кланяется.
– Ваша Светлость.
– Что вы здесь делаете? У вас есть новости от Атратиса?
– Нет, Ваша Светлость. Мы здесь из-за лорда Руквуда. – Люсьен делает шаг вперед.
– Что вам от меня нужно?
– Вы пойдете с нами, милорд.
– По какой причине? – Стражник смотрит на меня, хотя его лицо закрыто, и я не могу сказать, нервничает он или раздражен моим присутствием.
– Вы арестованы, милорд, – он указывает на одного из стражников, который приближается с парой наручников.
Я вскидываю руку.
– Не подходите ближе! По чьему приказу вы действуете? И по какому обвинению?
– По приказу королевы. Лорд Руквуд обвиняется в государственной измене и убийстве короля. – Он многозначительно кладет правую руку на рукоять топора, висящего у него на поясе. – Пожалуйста, отойдите в сторону, Ваша Светлость.
Значит, король мертв. Еще несколько охранников продвигаются вперед. Я пытаюсь остановить их, дыша с трудом, но Люсьен удерживает меня.
– Не надо, Адерин! Не давайте им повода арестовать и вас тоже. – Он задыхается и вздрагивает, когда его руки сковывают за спиной. – Скажите моему отцу… – начинает Люсьен…
Стражники разворачивают его в другую сторону и уводят прочь.
Мои колени подкашиваются, и я падаю на пол.
– Люсьен!
Ответа нет.
Глава шестнадцатая
Каменные плиты под моими коленями тверды и холодны. И все же я не двигаюсь. Мимо спешат две зевающие горничные с охапками постельного белья, но ни одна из них не осмеливается подойти ко мне. Я помню слова Зигфрида на турнире: «Дом Сигнус Олорис играет не для того, чтобы проигрывать». И теперь я знаю, что он и королева действительно видели меня на днях. Что вместе они действовали, чтобы отнять у меня Люсьена – моего советника, моего любовника.
У меня перехватывает дыхание. Мысленно я уже на последнем полете Люсьена, наблюдаю, как горит его тело, как мои легкие наполняются едким дымом. Я падаю вперед, задыхаясь.
Золотое кольцо защитницы на моем указательном пальце царапает каменный пол. Я никогда не просила об этом – я не хочу ничего из этого. Ярость обжигает мое горло, и я кричу, пытаясь сорвать кольцо с пальца.
Оно не снимается. Я тяну, пока кожа не начинает болеть и не становится скользкой от крови. Но золотая полоска даже не двигается с места. Алая струйка стекает по тыльной стороне моей ладони, и я подношу палец ко рту, посасывая разорванную плоть. Резной гребень Атратиса оказывается у меня под языком.
Мой Атратис. Атратис Люсьена, Атратис Летии.
Он не принадлежит Зигфриду. И если это в моих силах, то никогда и не будет ему принадлежать.
Я заставляю себя подняться на ноги и медленно дышу, прижимаясь к стене. Ярость, которую я чувствовала минуту назад, все еще здесь. Но сейчас она остывает, превращаясь во что-то сильное и острое.
Зигфрид еще не выиграл эту игру. И сейчас мой ход.
Уже в своей комнате я
