— Я знаю, что здесь мы сможем поговорить без помех.
— Не боитесь пропустить бой?
— Без меня не начнут, — спокойно отозвался Каро. Рейз не стал отвечать. Ему совсем не хотелось говорить. Ему хотелось орать, крушить все вокруг при мысли о том, что случится совсем скоро.
Ему следовало думать о бое. Только о бое, плевать, что придется изображать вначале, но не получалось.
— Делия собирается меня убить, — спокойно сказал Каро, и его слова стали как ушат ледяной воды. Отрезвили похлеще, чем все попытки взять себя в руки.
Рейз этого не ожидал. Теперь мало кто дрался на Арене насмерть. Если опасность и была, рисковали всегда гладиаторы, в этом же и был смысл Парной Лиги. В том, что хозяева могли потерять деньги, статус, но не жизнь.
— Она не сможет. Я уже много лет не слышал, чтобы хозяев хотя бы ранили на Арене, — ответил Рейз. Ведь Делия действительно не могла?
— Подумайте сами, — бесстрастно продолжил Каро. — Она изменила зал для поединка в последний момент, и что намного важнее, она изменила гладиатора. И она сделала все, чтобы я узнал об этом в последнюю очередь.
Рейз думал, что ему придется сражаться с Коэном. Кажется, даже Коэн этого ожидал, и разве можно было так запросто менять бойца?
— В Парной Лиге действует правило десяти, — пояснил Каро. — Игроки, которые выступают на Арене больше десяти лет подряд, получают преимущества и привилегии нарушить правила один раз в год. Делия может использовать свое право шесть раз. Ради поединка со мной она использовала свое право дважды. Вы действительно верите, что только ради возможности победить? Она верит, что я оскорбил ее род, что предал и причинил боль ее кузине. И вы думаете, она удовлетвориться тем, что я проиграю ей деньги?
— Но ведь она не сможет… — Рейз не договорил.
— Изначально, еще до Парной Лиги, поединки устраивали, чтобы благородная женщина могла защитить свою честь, — напомнил тот. — Она выставляла своего бойца против того, кто нанес ей оскорбление. А так как мало кто может сражаться с гладиатором на равных, противники тоже стали нанимать для поединков своих собственных представителей.
— Я знаю об этом. И что? Это было давно.
— Тогда от оскорблений было принято не откупаться деньгами, а платить за них кровью. И гладиатор, если мог добраться до чужого хозяина, имел право его убить. Откуда, по-вашему, пошли все эти Арены с шипами, лабиринтами и клетками? Они давали возможность гладиаторам задержать противника и не пустить его к хозяевам.
— Сейчас все иначе, — Рейз поймал себя на том, что убеждает скорее себя, а не Каро.
— Верно, традиции изменились. Появилось множество дополнений, новых правил, — согласился Каро. — Но старые законы никто не отменял. Если гладиатор Делии сумеет обойти вас и убьет меня, в Парной Лиге закроют на это глаза.
Но ведь речь шла о Каро, о государственном агенте.
— Даже если у Делии не хватит влияния замять мою смерть, ей поможет Вейн.
— Меня скоро тошнить начнет от этого урода. Что бы я ни делал, все время слышу про него.
— Вы женились на Силане, а также согласились принять мою помощь. Не сомневайтесь, Вейн даст вам множество поводов о себе услышать.
Рейз сделал долгий вдох, выдохнул. Сейчас нужно было думать о том, как выиграть бой и сохранить жизнь Каро в процессе.
— Знаете, почему я вам об этом сказал? — спокойно поинтересовался у него Каро.
— Видимо, решили, что так я стану лучше сражаться.
— Нет. Потому что до того, вы думали только о том, как отвратительно ползать передо мной в ошейнике.
Рейз вздрогнул — все, что должно было произойти до боя просто вылетело у него из головы. И ошейник, и унизительная обязанность изображать из себя раба. Значение имело только то, что смерть Каро почти наверняка означала смерть Силаны.
— Мне нет дела до Арены, и всего, что на ней принято изображать, — бесстрастно продолжил Каро. — Мне не нужен раб, мне не нужен слуга.
— Но вы все равно затянете на мне ошейник, — сквозь зубы выдавил Рейз.
— Потому что этот спектакль нужен не мне, а вам. Вам, и вашей жене. Это вы собираетесь объявить о свадьбе с собственной хозяйкой. Это вы нарушаете традиции. Не в ваших интересах показывать норов еще и в поединке.
— Я не хочу, чтобы Джанна это видела, — глухо сказал Рейз. — Не хочу… быть для нее таким.
— Потому что стыдитесь выступать в Парной Лиге. Презираете гладиаторов, которые продаются за деньги, и хотите быть лучше. Но вы согласились участвовать. Согласились сами, никто вас не заставлял. Так что подберите сопли, и делайте то, что должны.
— Я соглашался подчиняться Силане. Защищать ее, не вас.
— Ну так откажитесь от боя. Я даже не стану обвинять вас и требовать компенсации, хотя мог бы. Если вы так поступите, мне придется сражаться лично. Это я нацеплю ошейник по правилам Зала Рабов, и публика будет в восторге.
Рейз опешил:
— Вы думаете, что справитесь с гладиатором из Парной Лиги?
Насколько хорошим бойцом был Каро?
— Сильно сомневаюсь, но зато вам не придется унижаться.
— Вы ведь знаете, что я не откажусь, — сказал Рейз. — Я просто не смогу. И это самое отвратительное.
Каро знал на что надавить, чтобы добиться подчинения.
— Да, я только хочу, чтобы вы помнили, чей это выбор и ради кого вы наденете сегодня ошейник. Потому что вы надеваете его не для меня.
***
Зал Рабов состоял из клеток — они были объединены в единую систему, многоуровневый лабиринт, утыканный шипами и ловушками. Там многие гладиаторы умирали, даже не добравшись до противника.
К тому же, в Зале Рабов запрещалось сражаться в доспехе — каким бы легким он ни был. Гладиаторы изображали рабов древности, выходили голыми по пояс.
И как всяким рабам, гладиаторам в этом Зале приходилось страдать.
Хозяева затягивали их тела веревками, навешивали цепи — соревновались в том, кто хитрее «украсит» свою игрушку. Чтобы было больно, чтобы казалось жутким, но не мешало сражаться, не слишком отвлекало.
Рейзу это казалось убогим и безвкусным.
Каро оплел его красным шнуром — какое-то хитрое было плетение, которое змеилось по телу узором, плотно обхватывало мышцы торса, но казалось почти… комфортным.
Ублюдок превратил это в целое представление — вышел к креслу хозяина и вывел Рейза, отдавал приказы спокойным, бесстрастным голосом: как встать, как повернуться. Рейз подчинялся и старался делать вид, что ему все равно.
Силана стояла рядом, и, чуть повернув голову, Рейз мог различить Джанну в толпе рядом с Лиамом. Пацан явно наслаждался происходящим.
Силана бросала на него взгляды будто украдкой, и почему-то краснела.
Каро заметил это, усмехнулся:
— Я вас потом научу, как это делается. Сможете сами связать мужа, поиграетесь в спальне.
— Нам это не нужно, — поспешно ответила она, и покраснела сильнее. Она смущалась, ей было стыдно, но ей… нравилось.
При
