Калеб нахмурился:
— Это здесь совершенно не причем.
— И снова ошибаетесь, — Каро улыбнулся Джанне. — Понимаете, на самом деле патриарх может распоряжаться не только имуществом, но и до некоторой степени судьбой членов рода. Он может настоять на свадьбе, на воинской службе, на определенной профессии для взрослых родственников. Звучит варварски, и сейчас пользоваться подобными правами не принято…
Он замолк, предлагая ей самой продолжить:
— Но это возможно, — предположила она.
— Законно, как сказал бы наш брат, — он с усмешкой кивнул в сторону Калеба. — Разумеется, если члену семьи слишком ненавистен приказ патриарха, всегда можно покинуть род, верно, Калеб?
Калеб замер, сглотнул:
— Верно.
— Кроме одного исключения, — продолжил Каро. — Член рода не может покинуть семью, если принял от патриарха имущество рода в дар. И именно это вы сделали, Калеб. Вы раздали имущество семьи между теми, кому доверяете. Теми, кто вам дорог. Вы отдали этих людей мне, а их я не обещал защищать.
Он аккуратно достал стопку бумаг, которые подписывал в экипаже, протянул Калебу с улыбкой:
— Взгляните. Это приказы о поступлении на военную службу.
Калеб смотрел… почти растерянно. И казался странно беззащитным, несмотря на его массивную фигуру, на его жесткие, почти жестокие черты лица.
— Взгляните, — мягко повторил Каро. — Вам ведь нужно убедиться.
Калеб молчал, просматривал бумаги, и бледнел. И кончики пальцев у него дрожали.
— Я не понимаю вас, — наконец зло, с каким-то затаенным отчаянием сказал он. — Не понимаю, почему вы это делаете.
— Потому что, Калеб, — спокойно ответил Каро. — Для вас война происходит где-то там. Она не настоящая. В ней нет ничего личного. Именно поэтому вы так носитесь со смертью своей матери, поэтому не можете простить Силану. Поэтому не видите ничьей трагедии кроме своей собственной. Я это исправлю. И если начнется новая война, если Вейн добьется своего, все, кем вы дорожите, все, кому вы доверяете, отправятся на фронт. Рисковать собой, выживать день за днем и терять товарищей.
Калеб слушал его, абсолютно неподвижно, а Джанна смотрела на него, и думала о том, как же легко, как умело Каро ломал людей. Когда считал это нужным.
— Вы останетесь здесь, в тепле и безопасности. Абсолютно один, — тихо, проникновенно говорил он. Голос тек как яд. — И вы ничего, совершенно ничего не сможете изменить.
— Замолчите, — сквозь силу выдавил Калеб.
— Я знаю, что этого вы боитесь больше всего, — шепнул ему Каро. — Именно это не можете простить себе и Силане. Беспомощность. То, что Силана не спасла вашу мать, и вы были рядом до конца. Смотрели как мать умирает, день за днем, час за часом. И вы ничего не могли сделать. У вас не было выбора.
— Замолчите! — заорал Калеб. Вскочил, сметая бумаги со столешницы. Глаза у него подозрительно блестели, и Джанне хотелось отвернуться.
Каро молчал. Смотрел совершенно спокойно, непроницаемыми, светлыми глазами и ждал. И знал, что добился своего.
Калеб тяжело дышал и молчал тоже, и — Джанна это видела — снова переживал смерть матери.
И наконец он выдохнул:
— Будьте вы прокляты. Вы, Силана, все, кто… Будьте вы все прокляты.
Каро встал, проигнорировал рассыпавшиеся по полу бумаги: дарственные вперемешку с военными приказами, и спокойно оправил манжеты:
— Вы ничего не могли сделать тогда, Калеб. Но можете сейчас. От вашего решения, от того, чью сторону вы примете — мою или Вейна — может зависеть очень многое. Подумайте об этом на досуге. Время бессилия прошло. Теперь вам придется выбирать и жить с последствиями.
***
Когда они вышли на улицу, Джанна ненадолго задержалась у ворот. Застыла и засмотрелась на голый, помертвевший сад вокруг. На черные ветви. Шторм притих ненадолго, и стояла тишина, такая пронзительная и звенящая, какая бывает только перед новой бурей.
— Вы страшный человек, — Джанна не боялась и даже не испытывала к Каро отвращения. Просто зачем-то сказала вслух то, что и так они оба знали.
— А вы очень красивая, — спокойно, равнодушно отозвался он. — И на удивление легко принимаете мои худшие стороны.
— Вы сломали Калеба. Вы обещали защищать его, и солгали Силане.
— Я не обещал беречь его иллюзии и его гордыню, — Каро дернул уголком губ в усмешке. — Только его жизнь. Его жизни ничего не угрожает.
Джанна повернулась к нему всем телом и протянула руки.
Он не перестал улыбаться, и настороженное, недоуменное выражение промелькнуло на его лице как тень. Или же Джанне просто показалось.
— У меня замерзли пальцы, — сказала она. — Согрейте, пожалуйста.
Он сделал шаг вперед, обхватил ее руки ладонями. Они были очень горячими, немного шершавыми и уверенными.
Сильные мужские ладони. Руки человека, который не боялся даже самой грязной работы.
— Удивительно, Джанна. Вы доверяете мне после того, что увидели.
— Я просто напоминаю себе, что у вас есть не только худшие стороны.
***
Мелеза отвела Рейза с Силаной в просторную комнату, забитую всякой магической мутью — полки возле стен ломились от трав и камней, повсюду были начертаны глифы, листы с магическими формулами и заклинаниями валялись на столешнице и вокруг, и даже на полу ютились книги.
В самом центре был начертан круглый орнамент с магическими символами в углах.
Мелеза заставила Рейза раздеться полностью, и он мимоходом подумал, что может быть, это было вовсе и не обязательно. А Мелеза просто так мстила ему за дурацкие вопросы и то, что он не умел держать язык за зубами.
Рейз принимал это молча.
Тем более, что теперь смущаться было бессмысленно. И она, и Силана уже успели рассмотреть его в подробностях.
В этот раз Грей остался снаружи, и Рейз хотя бы не боялся, что тот сорвется и полезет бить ему морду.
Сам магический осмотр занял почти час.
Мелеза бормотала заклинания. Несколько раз символы на полу загорались и гасли, а по краям магического рисунка поднималась стена силы — белесая и плотная.
Силана сидела в углу на стуле, и казалась совсем юной. Она не вмешивалась, только хмурилась обеспокоенно, и старалась не отвлекать.
Рейз все равно на нее смотрел. У него часто возникало ощущение, что, если упустить ее из виду, она исчезнет без следа.
— Я ничего не вижу, Силана, — наконец сказала Мелеза, отступая к столу и утирая пот со лба. — Ни одно из заклинаний-маяков не сработало. Никакого вреда, или даже следов вреда, кроме поврежденной спины и твоего пламени. От заклинания Вейна не осталось и следа. Остаточное излучение слишком слабое, слабее, чем даже знахарские заговоры.
— Но вы можете доказать, что Вейн использовал магию? — спросила Силана.
— Я не могу доказать, что ее использовал именно Вейн и не могу доказать, что заклинание причиняло какой-либо вред. Сейчас твой гладиатор в полном порядке. И никакой скрытой магии внутри него нет.
Рейз выдохнул и порадовался, что одной проблемой стало меньше.
Мелеза подошла к его вещам, прочитала несколько заклинаний, но ничего не произошло.
— Думаешь, что-то осталось на одежде? —
