Противника нельзя было зарубить мечом, обезоружить, нельзя было убежать.
Можно было только продержаться и переждать.
Рейз подумал: Просыпайся.
Он поднялся наверх по знакомым каменным ступеням, в крыло для больных, которым не могли помочь лекари. Привычно сцепился с охранником, который не хотел пускать его внутрь, пока там сидела Верховная.
И когда открыл дверь, поначалу подумал, что спит.
Силана шла к нему, запинаясь, шатаясь, смотрела огромными, будто стеклянными глазами, и Рейз сам не помнил, как оказался рядом, подхватил на руки.
— Живы… — выдохнула она, и потеряла сознание.
— Уложи ее на кровать, — спокойно сказала Верховная. — Не волнуйся, она скоро очнется. На сей раз это обычный обморок.
***
Кто-то гладил Силану по волосам. Ласковая уверенная ладонь касалась бережно, будто утешала.
В воздухе пахло травяными настоями и совсем легко — кожей, оружейной смазкой, дымом. Силана узнавала и эти прикосновения, и запахи.
Хотелось впитать их в себя, обернуться ими, как мягким одеялом, и сохранить в памяти навсегда.
— Эй, — тихо позвал Рейз. — Открой глаза.
Это было нелегко, тело не слушалось, и свет поначалу резал глаза, но Силана справилась.
Рейз устало рассмеялся, наклонился над ней. Он выглядел совсем измученным:
— Любишь же ты поспать, — шепнул он.
Она подняла руку, коснулась его щеки, щетина уколола ладонь:
— Мне снился плохой сон.
— Это к добру, — он перехватил ее руку, легко прикусил ладонь. — Когда жизнь лучше, чем во сне.
Потом он потянул Силану на себя, стиснул в объятьях крепко, до боли. Она вцепилась в него в ответ, чтобы почувствовать — он был рядом, и он был жив.
Потом Рейз опустил голову, Силана подалась вверх, и они поцеловались. Легко, невесомо и очень естественно. Ей бы хотелось просыпаться так еще много-много лет.
— Я по тебе скучал, — шепнул он ей после.
— Волновались за меня? — все, что ждало ее впереди, и все, что осталось в прошлом не имело значения, только этот единственный момент — близости и понимания.
— Даже рыдал, пока ты спала, — Рейз криво усмехнулся, подмигнул. Силана против воли фыркнула от смеха, потому что невозможно было это представить. — Я все думал, а вдруг ты не проснешься, с кем же я тогда буду выступать на Арене? Без огненной жрицы никак не обойтись. Не хочу больше драться только за себя.
Она улыбнулась:
— Вы можете попросить Аврору.
— Ни за что, — он уткнулся лицом в ее волосы. — Мне нужна только одна единственная, моя личная жрица.
Силана посерьезнела, помолчала, прежде, чем спросить:
— Вы хотите драться за меня?
— Я хочу драться за нас, — он положил ей руку на живот, расставил пальцы, будто измерял. — Может, и не только за нас. Грей тут сказал, что мне обязательно нужен ребенок.
Силана опешила, не зная, как реагировать:
— Вы же не всерьез?
— Еще не знаю, — он подмигнул. — Почему-то эта мысль не пугает.
— У нас уже есть Лиам, — поспешно напомнила она. Не мог же Рейз всерьез…
— Этот не ребенок, это мерзопакостный младший брат.
Силана искренне надеялась, что он так шутит. Она потянулась и поцеловала его снова, на сей раз намного решительнее и настойчивее, чтобы отвлечь. Рейз с готовностью ответил на поцелуй. Его рука все еще оставалась у нее на животе, но Силана быстро об этом забыла.
За границами больничной палаты кружился в бесконечном, непостижимом танце Майенн огромный мир, но этот миг — миг радости, близости — принадлежал только Силане. Она наслаждалась им, отпечатывала его внутри себя, записывала, как записывают любимые строки — памятью под кожей. И знала, что, когда придет время уйти за черту, она заберет его с собой.
***
— Я могу помочь, вы что, не видите?! Или вы и мозги себе отрезали вместе с рукой? — Лиам злился и не выбирал слов, и делал все только хуже. Он приходил уже не впервые, и Джанна сама пускала его в кабинет Каро, но после всегда держалась в стороне.
— Я уже говорил, — Каро не повышал голоса, и раздражение просачивалось в него едва различимым напряжением, не более. — К расследованию допускаются только государственные агенты. И уж никак не озлобленные дети.
— Я не ребенок. Я дрался вместе с остальными!
— Бой закончен. Теперь осталось разобраться с последствиями. Это вам, детишкам, кажется, что главное — махать мечом. А настоящие битвы всегда ведутся до и после, — Каро брезгливо поморщился, потер запястье металлической чародейской руки и добавил. — Мы ищем с кем Вейн был связан, кто поддерживал его деньгами. А вы только мешаетесь под ногами.
— Ну так используйте меня, — Лиам опирался на его стол, нависал над Каро. И все равно казался слабее, уязвимее. — Я хочу помочь, хочу хоть что-то сделать!
— Мало хотеть помочь, — резко отозвался Каро. — Нужно еще и суметь.
Он умел бить по больному, и Лиам не нашелся, что ему ответить. Молчание, которое повисло тяжелой невидимой пеленой после его слов было почти осязаемым, душным и неприятным.
Джанна подождала несколько мгновений, и спросила, когда поняла, что иначе никто не заговорит:
— Лиам, есть много способов помочь. Почему именно…
— Он не хочет помочь, — перебил ее Каро. — Он хочет отомстить за свою хозяйку. Хочет продолжать размахивать мечом, потому что только так и спасается от горя.
— Вы ничего обо мне не знаете, — низко и с угрозой сказал ему Лиам.
— У меня есть глаза и я знаю достаточно. И я прекрасно знаю это безмозглое желание отыграться, — Каро криво усмехнулся. — Я и сам его чувствую. Каждый день, каждое мгновение. Отплатить за всех, кто умер, за всех агентов, которых я знал и кровь которых Вейн использовал. За руку, наконец.
Она не думала, что он заговорит так откровенно, покажет Лиаму уязвимость — и только потом поняла, Каро использовал свою уязвимость, как инструмент. Знал, что она поможет ему достучаться до Лиама.
— Если вы понимаете, почему не разрешаете мне..? — начал тот, но Каро перебил.
— Потому что нельзя помочь мертвым. Только живым. И чтобы помочь живым, нужно не размахивать мечом и не выплескивать свою злобу, а работать головой.
Лиам насупился:
— Хотите сказать, я тупой?
— Вы не агент, — спокойно сказала Джанна. — Вы и сами это знаете. У вас просто нет нужных умений.
Лиам поджал губы:
— Ну так найдите мне другое применение. Я отличный боец. Агенты ведь не только расследуют.
— В первую очередь, агенты держат себя в руках и не оспаривают приказов, — Каро усмехнулся. — Вряд ли вы на это способны.
Джанна почувствовала, как изнутри укололо тревогой — что-то крылось в этих словах, что-то большее. Расчет, которого не было раньше. Но Лиам слишком злился на него, на все вокруг — и потому ничего не замечал:
— А вы проверьте. Я столько могу, вам и не снилось.
— Это слова ребенка. Вы точно готовы за них отвечать? — Каро щелкнул пальцами чародейской руки. Черные треугольные когти издали глухой, какой-то даже хищный звук.
— Да, готов, — Лиам положил ладонь на рукоять гладиаторского клинка.
— Хорошо, — неожиданно спокойно кивнул Каро, открыл ящик стола здоровой рукой, достал
