В конце концов, даже Рейз чаще всего делал так, а он был обычным гладиатором.
Лиам молчал, покусывал губы, и будто подбирал слова что-то спросить. Но потом сказал только:
— Ладно.
Рейз снова уткнулся в книгу, и сделал вид, что остался один. Молчание опять продлилось недолго:
— Слушай, когда ты сидишь и ничего не делаешь, ты меня бесишь. Сходи хоть пожрать приготовь.
— Кто сказал, что я обязан тебя кормить?
Пацан задумчиво нахмурился:
— Силана. Не может быть, чтобы она собиралась морить меня голодом.
— Ты ешь за десятерых.
— Я еще расту, — отмахнулся он. — Подержи-ка здесь.
Рейз с тяжелым вздохом поднялся с кресла, придержал ножку стола, пока Лиам крепил ее заново — неожиданно умело.
— Мне всегда нравилось мастерить, — признался вдруг тот. — Отчим меня учил, а матери это не нравилось. Знал бы ты, как она орала, когда я на день рождения инструменты получил.
— Она хотела, чтобы ты был гладиатором?
— Ну, не обязательно гладиатором, — Лиам усмехнулся и пожал плечами. — Лишь бы сыном «того самого Торна». Я вырос на сказках о нем и о том, каким должен быть мужик.
Рейз фыркнул:
— И тебе рассказывали, как важно убивать?
— Ну, отчим считал, что неважно. Вот только умение мастерить и чинить мебель его не спасли, — Лиам помрачнел, отвернулся, неловко поморщился. — Ты не думай, что я хнычу. Я нормально.
— Да, я помню, как ты не унываешь. Тебе бы о другом подумать.
Лиам с ехидцей усмехнулся:
— О душе?
— О том, что Торн, в отличие от твоего отчима, прекрасно умел убивать, но это его тоже не спасло.
— Правда? — Лиам вдруг посмотрел ему прямо в глаза, стиснул зубы. — Знаешь, что мой отчим был отличным мужиком. Он ничего выдающегося не сделал, но он был хорошим. И теперь о нем вспоминаю только я. Мама, слуги у нас дома — все делают вид будто его и не было. Зато я почти каждый день слышу про Торна. Никто не говорит мне, что он был добрым, или какие он дарил подарки, только о том, как он круто сражался на Арене. Так что, можешь сколько угодно трепаться мне про человечность, но в конечном счете, все решает кровь и то, сколько ты ее пролил.
Рейз промолчал, давая пацану выговориться.
— И мне ведь на самом деле нравится драться, — продолжил тот. — Я не заставляю себя, и совесть меня не мучает. Я лично думаю, что раз взялся за оружие, должен быть готов ко всему. Только…
— Только тебе этого мало, — закончил за него Рейз. — Иначе ты не пришел бы к Силане возиться с ее скатом и чинить ее стол. Ты знаешь, что она не станет любить тебя за умение размахивать мечом. И этим она тебе нравится.
Лиам смотрел на него в ответ почти удивленно, а потом расхохотался:
— Подловил. Мне и правда нравится то, что я успел о ней узнать. Она ведь сказала тебе меня покормить, да?
— Конечно, сказала. Хотя я думаю, еду ты не заслужил.
— Эй, я стол починил, пока ты сидел и ничего не делал.
— Полпорции.
***
В конце концов, Рейз все-таки покормил его нормально — после того, как пацан починил еще и софу, чуть подправил кое-где погнувшуюся решетку на очаге и помыл остававшуюся на кухне посуду. Лиам, как ни странно не спорил, делал, что Рейз ему говорил, и явно думал о чем-то о своем.
В конце концов он понял, что не дождется Силану, пригрозился «Я еще завтра после обеда загляну» и ушел.
Рейз даже не стал отвечать, что не нужно, все равно никто никогда не слушал. Он закрыл за Лиамом дверь, вернулся в гостиную — скат спал, беспокойно подергивая во сне плавниками — и подбросил поленьев в огонь.
В доме было тихо и немного жутковато.
Рейз решил не будить Силану, снова взялся за книгу, но поймал себя на том, что все время отвлекается.
Будто бесконечно повторяющийся сон перед глазами стояло то, как Силана все время одергивала рукава, пытаясь прикрыть синяки.
Интересно, что подумала Мелеза, когда увидела их? Почему не размазала Рейза за то, что он сделал?
Может быть, просто подумала, что они с Силаной заигрались в постели.
Теперь от одной мысли становилось тошно. От собственных фантазий вдвойне.
Рейз бы вышел пробежаться — проветрить голову, но боялся оставить ската. Сидеть на месте и пялиться в огонь не хотелось, книга не помогала. Заняться толком было нечем — даже грязную посуду помыл Лиам. Рейз снял рубашку, сбегал наверх в свою комнату за тренировочным мечом, и принялся отрабатывать удары, чего обычно терпеть не мог. Теперь это помогало отвлечься.
Скат проснулся, чуть не шуганулся в сторону, когда увидел занесенный меч, но потом будто разглядел поближе. Не попытался улететь, внимательно следя за Рейзом черными глазами, и беспокойно подергивая хвостом.
— Просто тренируюсь, — сказал ему Рейз, чувствуя себя идиотом.
Через некоторое время скат успокоился, поднялся на пол-ладони повыше в воздух и издал тихий свист, пытаясь маневрировать к воде, которую Силана оставила на небольшом столике рядом.
Рейз мало знал о скатах, но сообразил поднести чашу поближе.
Силана спустилась в гостиную, когда за окном уже начало темнеть. Он еще раз обратил внимание, что иногда она ходила очень тихо, почти бесшумно.
— Простите, кажется, я спала слишком долго, — она бросила на него один взгляд и старательно отвела глаза.
— Ты можешь спать, сколько захочешь, — непонятно зачем отозвался Рейз, потому что, конечно, Силана и без его подсказок об этом знала.
— Лиам уже ушел?
Рейз усмехнулся:
— Обещался вернуться завтра. Кажется, сопляк всерьез решил здесь поселиться. И платить за проживание кормом для ската и работой.
Силана неловко улыбнулась в ответ, все еще не глядя на Рейза:
— Это очень щедро с его стороны.
Улыбка была невеселая, усталая.
Рейз сглотнул, прочистил горло, прежде, чем сказать:
— Там еще осталась еда. Я могу тебе сделать, ты же, наверное, умираешь с голоду.
— Все в порядке. Я сильнее, чем кажусь.
В их первую встречу она тоже так говорила.
«Сильнее, чем кажусь».
— Это все еще не повод себя морить. Если хочешь, я могу сам приготовить. Дженна не врала, когда сказала, что у меня неплохо получается. Обещаю ничего не сжечь и не испортить.
Она смущенно кашлянула:
— Может быть, вы сначала оденетесь? Мне казалось, здесь не настолько жарко.
Перед тем, как делать упражнения он стащил рубаху, чтобы не промокла, а после пошел и ополоснулся на кухне. Он даже не стал вытираться — собирался сначала немного обсохнуть у очага, а потом забыл. Так и остался в одних штанах.
Теперь за себя было неловко.
— Ага, сейчас. Извини.
— Вам нравятся татуировки? — тихо спросила она. — У вас их много. Похоже на… пламя.
— Ну, они здорово смотрятся, и зрители от них с ума сходят, — обычно,
