– Им захотелось уединиться, – пояснил в ответ на наши ошарашенные взгляды Нурий. С завистью и тоской в глазах.
А у меня не осталось цензурных слов.
Желание гулять пропало окончательно, но Нурий потащился обедать в один из местных ресторанчиков. За время, пока мы туда шли и ели, я получила еще четыре предложения познакомиться поближе, и с каждым предложением блондин все больше хмурился – кажется, досадовал на себя, что сам такой камушек до сих пор не притащил.
Общественная часть человейника на поверку оказалась совсем небольшой и достаточно безлюдной, к праздношатанию аборигены явно не были склонны. Все куда-то деловито спешили, многие – на арениях по потолку. И развлечений я, кстати, тоже никаких не заметила.
Но поспешные выводы делать не стала: не факт, что такое общественное место во всем городе одно, и не факт, что нет чего-то более интересного. Нурий, правда, заверял, что это не так, но особого доверия его слова не вызывали.
Мы уже поднялись из-за столика – в этом «кафе» их был десяток одинаковых, обслуживал посетителей очередной арений, а как егерь заказывал еду, я так и не поняла – и вышли в общий тоннель, когда размеренное течение местной жизни оказалось нарушено.
Где-то совсем рядом громыхнул взрыв.
Гаранин отреагировал мгновенно и однозначно. Я даже вякнуть не успела, как оказалась у стены за его спиной, а у полковника в руках возникло оружие.
А Нурий просто растерянно замер на месте, неподвижно, словно окаменел. Точно так же поступили и остальные аборигены – застыли на своих местах в неловких позах – с поднятыми руками и ногами, словно в поставленном на паузу кино. Откуда-то слева в повисшей тишине прикатился клуб пыли и дыма.
– Что за?.. – ругнулся себе под нос Гаранин.
Немая сцена длилась несколько секунд, в течение которых я успела вцепиться в подол полковничьей рубашки и титаническим волевым усилием не дала себе вцепиться в самого полковника. Реакция местных напугала меня гораздо больше, чем взрыв.
Что там начбез про роботов говорил?!
А потом мир двинулся дальше – кто-то невидимый скомандовал «пуск».
– Пойдемте, вы же хотели вернуться, – обратился к нам Нурий.
– Я хочу пройти туда, – кивнул Гаранин в ту сторону коридора, где бабахнуло.
– Зачем? – не понял блондин.
– Надо узнать, что случилось. Тебе не интересно?
– Никто не пострадал, разрушения минимальны, все в порядке. – Нурий был сама невозмутимость. Потом, глядя на серьезное лицо начбеза, с легкой растерянностью уточнил у меня: – Ты правда хочешь сходить туда?
– Правда, – соврала из солидарности с полковником, хотя близкие взрывы и их последствия интересовали меня меньше всего.
Взорвалось что-то внутри одного из кафе, у дальней стены. К тому времени, когда мы подошли, у места разрушения уже поднялась деловитая суета. Небольшие грузовые арении оттаскивали обломки, руководила ими пара аборигенов. За проломом виднелось что-то вроде склада, а в полу зияла большая дыра. В которую, похоже, обрушилась часть полок.
Гаранину, который вознамерился подойти поближе и сунуть туда нос, никто не препятствовал, только невозмутимо его обходили.
Осмотр много времени не занял, вскоре полковник сообщил дожидавшемуся нас Нурию, что можно возвращаться. Вопросов блондин не задавал, а от меня Гаранин отмахнулся неопределенным «потом».
Которое наступило только «дома», когда абориген сослался на неотложные дела и оставил нас вдвоем.
– Ну?! – насела я на начбеза.
– Лаз, похожий на подкоп, и взрывчатка. Примитивная, кажется, что-то на основе нитроглицерина, – коротко ответил он.
– Как ты угадал?
– По запаху, – хмыкнул начбез. – И характеру разрушений. Взорвали, кстати, чтобы обрушить лаз. Через который кто-то воровал еду – полки совершенно пустые, не хватало каких-то ящиков.
– У них что, такие продвинутые паразиты завелись?! – опешила я. – Со знанием взрывного дела?
– Можно сказать и так. Явно кто-то обнес продовольственный склад.
– Но у них же тут и так все общедоступно в неограниченных количествах! – пробормотала растерянно.
– Значит, не «обще» и не «доступно», – с каким-то странным удовольствием возразил Гаранин.
– А чему ты радуешься-то? – не поняла я.
– Тому, что это уже больше похоже на нормальную реальность, а не на утопический кошмар, – пояснил полковник. – Не все так идеально и благостно, как нам показывают. Ты заметила реакцию местных на взрыв?
– Такое сложно проигнорировать, – признала, передернувшись. – Было ощущение, что я в голофильме, который поставили на паузу. А еще казалось, что они постоят так пару секунд и падать начнут, потому что заряд кончился. Жутко. Да и потом – такая невозмутимость, как будто ничего не случилось. Откуда Нурий вообще узнал, что никто не пострадал?!
– Я уже давно обратил внимание, что они обладают возможностью невербального общения. Не знаю, с помощью имплантов каких-то или других органов, которых нет у людей. И общаются без участия каких-то там галигов. Не факт, что нас по поводу этих приборов обманули, они могут, например, выступать усилителями, но дело явно не только в них.
– И что все это значит?
– Мало данных, – недовольно качнул головой Гаранин. – Поэтому слишком много вариантов. Но мне очень хочется познакомиться с теми, кто ворует у местных еду. Они отлично понимают повадки этих… существ, не знаю уж, насколько их можно считать людьми, и совершенно не боятся возмездия здесь и сейчас. Вряд ли они украли еду за пару секунд, какое-то время на это требуется, но они совершенно точно знали, что могут себе позволить. Тактика явно отработанная. Да и закладывать взрывчатку в такой ситуации – уметь надо, а то тебя же самого и завалит. Нет, работал достаточно грамотный подрывник, пусть у него и примитивная взрывчатка. Да и то, примитивность ее – понятие относительное.
– Думаешь, взрывали тоже люди?
– Почти уверен, – кивнул полковник. – Похоже, у них тут существует два лагеря, если угодно – даже две расы. Оболваненные эти, с силиконовыми рожами, и… другие.
– Ты считаешь, что с ними будет безопаснее? – нахмурилась я недоверчиво.
– Вряд ли, но от них хоть понятно, чего ждать. А вся эта местная туповатая идеальность и «каждому по потребностям» вызывает кучу вопросов и подозрений и заставляет дергаться от малейшего шороха. Из двух опасностей я выберу знакомую, даже если она видится более страшной.
– И что ты собираешься предпринять?
– Пока надо думать. И осматриваться. Раз они так легко меня выбраковывают из собственного общества и не считают опасным, нужно этим пользоваться, – резюмировал Гаранин. – Они же не обращают на меня внимания? Вот и прекрасно.
– Ты только поаккуратнее, – попросила я, хмурясь.
Понимаю, что полковник – мужик опытный и в диверсионной работе, наверное, знает толк, но все равно за него тревожно. Или не за него, а просто страшно остаться одной среди этих странных существ? Гаранин, конечно, не идеален, но на таком фоне именно этим и подкупает.
– Ты тоже со своими ухажерами не переусердствуй, – напутствовал начбез. – А то увлечешься – и привет, сольют тебя с кем-нибудь, пойдешь ему таких вот идеальных пачками рожать.
– Еще немного, и я решу, что ты ревнуешь, – заметила с нервным смешком.
– Заревнуешь тут, когда местные самцы конкурентом не считают, – заржал полковник.
– Кстати, о рождении идеальных. Ты обратил внимание, что мы
