Сейчас же Меншиков больше опасался их прямого применения. Ведь ему было жизненно важно сохранить целостность транспортной коммуникации – прежде всего мостов. В основном для того, чтобы после прорыва линии фронта отправиться в отрыв, развивая успех. Как несложно догадаться – немцы хотели обратного. Поэтому могли начать ломать мосты. Возможно, догадались заминировать. Но это вряд ли. Менталитет у местных вояк ещё не тот. Это он, взращённый в далёком будущем, был лишён многих местных комплексов и ограничений. А они – держались пока перед довольно приличным количеством соблазнов.
Странно? Может быть. Но действия Пауля Эмиля фон Леттов-Форбек в Юго-Восточной Африке особого одобрения в германском обществе не получали. Он ведь партизанил, а не сражался «лицом к лицу» с врагом. Статьи хвалебные, конечно, выходили. Но так. Без огонька и очень редко. Ладно что театр действий глубоко второстепенный, так ещё и воюет совершенно неправильным образом. Рейды Максима несколько откорректировали взгляды на деятельность Пауля, но не сильно. Всё-таки Меншиков не партизанил, а «лихим кавалерийским наскоком» рушил тылы, прорывая фронт и громя линейные части в открытых боях.
Из-за чего многие горячие головы очень плотно обдумывали и обсуждали всякого рода подвижные механизированные соединения разной степени «упоротости». По обе стороны фронта. Тут ещё и моряки подсобили, постаравшись перенести доктрину крейсерской войны на сушу и объяснить её принципами сухопутные успехи нашего героя.
Так или иначе, но если манёвренной войной и мощными подвижными соединениями увлеклись всерьёз и основательно, начав строить такие игрушки, то с диверсионными играми, минированием своих мостов заранее и прочими подобными делами пока не спешили. Этак ведь и залететь можно. Генералы таких приказов не отдадут. А инициатива на местах может оказаться не так понятой. Сообщит кто-то из машинистов, что непонятные люди в германской форме минируют мост, и иди оправдывайся… Так что Меншиков больше опасался авиаударов по этим важнейшим элементам транспортной инфраструктуры и старался себя обезопасить от них. Насколько это, конечно, было возможно…
Глава 7
1916 год, 14 мая. Северный фронт у Штормграда
Немецкий фронт у Штормграда рухнул. Развалился как сгнившая стена мазанки под порывом свежего ветра. Нет, конечно, он не был хрупким,
а войска противника слабыми. Скорее напротив. Германский генеральный штаб тщательно готовился к тому, чтобы не допустить такого сценария именно на этом участке. Всё-таки репутация у Меншикова была громкой, и он уже не раз за последние два года показывал чудеса на поле боя. Однако нельзя подготовиться к тому, чего не знаешь. Вот они и не смогли. Да и никто бы не смог.
Это ведь к прошедшей войне готовиться легко. Там всё понятно и очевидно. Все ходы можно просчитать, а узор и композицию сражения препарировать до самой малой крайности, выявляя причинно-следственные связи. А вот с битвами будущей войны так не получается. Слишком много неизвестных компонентов. Особенно в условиях бурного научно-технического прогресса, из-за которого постоянно и неуклонно добавляются в оборот не только новые технические средства, но и приёмы. Не везде. Не одновременно. А так – по кусочкам. И совсем не факт, что передовиком прогрессивной мысли окажешься именно ты, а не твой противник. Он ведь не дремлет. И если это произойдёт, то именно он сможет нормально подготовиться, а ты – нет.
Эта и другие трудности становятся зачастую непреодолимым барьером для генералов, вынуждающим их старательно готовиться к прошедшим войнам. Так им проще, понятнее и привычнее. Да и стариковская ностальгия играет определённую роль. Что порождает немало злобных шуток про нарезы у оружия в стволах и совершенно гладкоствольные мозги у некоторых особ.
Немецкий Генеральный штаб тех лет был самым передовым и продвинутым в мире. В нём находились самые толковые генералы, способные мыслить и пытаться заглянуть вперёд. И им позволяли искать варианты. Особенно после «купания в Шпрее» в 1915 году. Но это не помогло. И помочь, если положить руку на сердце, не могло.
Почему? Из-за чего? Не дураки же.
Всё так. Не дураки. Но если Меншиков, будучи гостем из будущего, готовился к «прошедшей войне», прекрасно видя узор происходящего, то местные генералы таким бонусом не обладали.
Но разве не могли догадаться?
Не могли. Ведь люди, как правило, заложники своих знаний и парадигмы мышления. И если выйти за пределы картины мира ещё можно… могут единицы, то вот с использованием неведомых знаний всегда проблемы. Сначала нужно узнать о колесе, хоть как-то, и только потом пытаться применить его к делу. К чему всё это? К тому, что прыгнуть выше головы генералы противников не могли. К счастью.
Если всё упростить, то общая идея такова. Научно-технический прогресс к середине создал ситуацию, при которой наступление в лоб стало практически невозможным. По старинке, во всяком случае.
Это привело к изменениям в стратегии и тактике. Преимущество стало отдаваться обходам и манёврам. Все серьёзные войны 1860–1870-х годов, где сталкивались технически развитые противники, превращались в своеобразные танцы.
#Непрекращающиеся манёвры. Как в форме банальных обходов, так и в формате так называемого «концентрического наступления», когда здравый манёвр войсками приводил к нападению на противника радикально превосходящей массой и с разных сторон.
В лоб же… пробовали. Наши генералы, например, пробовали, развивая концепцию Суворова в силу своих способностей. Из-за чего во время очередной войны с Османской империей в 1877–1878-х годах наша армия умудрилась так умыться кровью, что не пересказать. Да и вообще – выиграть едва ли не чудом. Хотя турецкая армия была совершенно деморализована и не организована. Фактически она в те годы пробивала своё дно в самом мрачном значении этого слова.
И не нужно думать, что мы такие дураки. Нет. К концу 1870-х годов никто в мире не знал, как можно продуктивно наступать на укрепившегося противника, вооружённого современным оружием. Немцы десятилетием раньше под Седаном также вели своих солдат на убой и брали не тактикой, а грамотной стратегией, развёртыванием войск, манёвренностью… и артиллерией. Но там были поля. Там была возможность для манёвра. А здесь у наших зачастую и обходить не имелось никакой возможности. Так что, хоть мы и заработали себе крайне негативную репутацию, усугубив свой – и без того убогий после позорной Крымской войны – статус, но вряд ли немцы в тех условиях выступили бы сильно лучше. Разве что благодаря своим национальным фишкам –
высокой организации и дисциплине. Но они не решали главной проблемы – наступления.
С этой бедой все серьёзные армии мира и подошли к Первой мировой. К её манёвренной части, которая в этой реальности невероятно затянулась. Почему? Потому что постоянно оказывалось, что либо весь фронт в дырах и есть простор для манёвра, либо у противника на направлении так мало сил, что его можно даже в лоб продавить.
Но вот подошла
