Через мгновение понимаю, что на сборы уйдут часы. Нет смысла ждать, пока слуги закончат. Я должна попытаться провести свой день как обычно.
Рода и Гестия разговаривают, а я смотрю на свободное место во главе длинного стола в большом зале. Каллиаса там нет. Увижу ли я его еще раз напоследок? И почему, черт возьми, я жду, пока упакуют мои вещи? Их доставят в поместье отца, независимо от того, приеду я с ними или нет. На самом деле, я не вернусь в поместье Мазис. Сама ведь заявила, что отец мне не нужен. И, честно говоря, мне не хочется пока видеть его лицо. Нет, я поселюсь в гостинице. Поживу некоторое время сама, пока не смогу все переосмыслить.
Злосчастный стул остается пустым в течение всего завтрака. Конечно, Каллиас не хочет меня видеть. Я потеряла его. Потеряла трон, корону, восхищение знати, шанс стать королевой.
Полдня сижу в гостиной за рукоделием, будто меня осенит блестящая мысль, если я потяну время. Что я собираюсь делать? Я действительно позволю себе потерять все?
Возвращаюсь в покои. Во-первых, вероятно, надо проверить глаз, убедиться, по-прежнему ли пудра выполняет свою задачу и маскирует синяк. Дальше – я не знаю, что будет дальше. Если вещи собраны, уйду. Если нет, подожду еще немного.
Вхожу, со страхом замечая, что не слышу топота слуг.
Похоже, закончили! Но когда я переступаю порог, меня подстерегает неожиданное зрелище.
Как будто я вовсе не приказывала собраться. Комната в порядке. Кровать заправлена. На мебели ни пылинки. Но гардероб все еще забит моей одеждой. Косметика по-прежнему на столике. Ничего не упаковано. Эти ленивые, ужасные слуги! Я направляюсь обратно в коридор, мечтая найти кого-то, на ком сорвать злость, и меня тут же встречает лакей.
– Миледи, – говорит он, не успеваю я открыть рот. – Король желает вас видеть. Не хотите ли проследовать за мной?
Еще как хочу. Каллиас не все высказал касаемо моей вчерашней речи? Он хочет публично изгнать меня из дворца? За то, что отправилась гулять с его бывшим другом? Но если есть хоть призрачный шанс, что Каллиас хочет забыть спор и вернуть все как было, нельзя отказываться. Смогу же я соблазнить короля, даже если буду видеть его по полчаса два или три раза в день? Смогу посещать вечера, где со мной не осмелится заговорить ни один мужчина. Это все ненадолго. Пока я не выйду за короля и не убью его. Вот тогда я получу все желаемое внимание.
О, да.
Но, черт возьми, почему Каллиасу надо все усложнять?
Слуга провожает меня на первый этаж, и мы выбираемся из дворца через задний ход. Лакей останавливается перед простой каретой и открывает мне дверь. Внутри я вижу контур черных брюк и дорогих туфель.
Каллиас? Он собирается лично выпроводить меня из дворца? Почему?
Изо всех сил стараясь сохранить достоинство, я ступаю в карету и сажусь напротив короля.
Дверь за мной закрывается, и Каллиас дважды стучит рапирой по крыше кареты.
Щелкают поводья, и лошади трогаются с места.
Тени танцуют по подушкам вокруг его ног и плеч. На нем белоснежная рубашка. Ни пиджака, ни жилета. Но перчатки на месте. Брюки очень простые. Обувь все так же безупречна, но я подозреваю, это потому, что иной у него просто нет.
По его лицу я вижу, что он ждет, когда же я начну расспросы. «Почему мы здесь? Куда ты меня везешь? Ты все еще злишься?» Не собираюсь доставлять ему удовольствие.
Задираю нос и гляжу в окно, наблюдая за мелькающим мимо пейзажем. Смотреть особо не на что. Дома да каменные улицы, простые люди занимаются своими повседневными делами.
Но затем повозка поворачивает, и меня бросает прямо на колени Каллиаса. Меня словно обволакивает дым от огня, в нос бьет лавандово-мятный запах. Но я не чувствую под собой тела Каллиаса.
Когда открываю глаза, то понимаю, что приземлилась не на него.
А провалилась сквозь него.
Я внутри Каллиаса.
Стою на коленях на сиденье, а он и его тени поглощают меня.
– Ах!
Отшатываюсь назад, боясь, что он каким-то образом останется со мной. Что я подхвачу тени, как заразу, и буду навсегда заключена во тьму. Фантомное ощущение тает, а карета резко останавливается. Мне приходится крепче поставить ноги, чтобы снова не упасть на короля. А потом понимаю – я его коснулась. Я нарушила закон. Каллиас уже на меня злится. Как же он теперь поступит?
Поднимаю голову и вижу, что Каллиас по-прежнему в целости и сохранности. Я не рассеяла его каким-то образом, упав в кружащиеся тени. Лицо короля все так же похоже на камень, хоть и не обладает его плотностью.
– Все в порядке, сир? – окликает возница.
Каллиас не сводит с меня взгляда.
– У нас все в порядке. Едем дальше.
– Да, Ваше Величество.
Я понимаю, что мы поднимаемся в гору, а не спускаемся вниз. Вот почему я потеряла равновесие и чувствую, как теряю его снова.
Теперь я боюсь, вдруг король увозит меня куда-то, чтобы убить.
Смогу ли я убежать? Выпрыгнуть из кареты и исчезнуть, прежде чем он догонит? И что со мной станет?
Надо попробовать. Надо что-то придумать.
– Ты настоящий? – слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их сдержать.
– Вполне.
– Но ты не твердый. Сплошные тени. Я сделала тебе больно? Поэтому ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались? Ты собираешься меня убить? – Вопросы сыплются один за другим, взахлеб.
Он крутит рукоять своей рапиры. Надеюсь, просто так, а не потому, что обдумывает, как ее использовать.
– Нет, – наконец говорит Каллиас. – На все вопросы.
Мое сердце несколько успокаивается. У него нет причин мне лгать. Если бы король собирался меня убить, то, полагаю, просто покончил бы с этим.
– Почему ты можешь дотронуться до меча, но не до меня?
Он бесплотен именно для живых существ? Тогда консумация брака становится поистине сложной задачей. Но я же чувствовала прикосновение его перчатки к щеке…
В мгновение ока тени исчезают. Остается только Каллиас. Настоящий, живой. Осязаемый. Прекрасный.
Через мгновение его снова окутывают тени.
– Я могу включать и выключать эту способность, – говорит он. – Могу заставить свои пальцы затвердеть, чтобы что-то поднять, а остальная часть меня останется неосязаемой.
– Но зачем тогда нужен закон? – спрашиваю я. – Если никто не может причинить тебе боль, зачем запрещать людям прикасаться к тебе? К чему беспокоиться о перчатках? Тебе больно? Дотрагиваться до кого-то без них?
– Мне не больно никого трогать. Если только они не покалечат меня каким-то образом.
Тогда почему, хочу закричать я. Зачем всех отталкивать? Зачем себя изолировать? Что это за жизнь такая?
– Если я прикоснусь к кому-то кожа к коже, мои способности будут исчезать всякий раз в его присутствии.
