Он наконец-то открывается. Это именно то, что мне нужно, чтобы сблизить нас.
– Сочувствую, – говорю я. – Я тоже потеряла маму. Мне было одиннадцать, когда ее забрала болезнь. По какой-то причине я почти не помню мать. Я хорошо запомнила свою гувернантку. С мамой мы редко виделись. Отец очень любил ее, а я терпеть не могу своего отца. Иногда думаю, что, возможно, она бы мне не понравилась, если бы я успела ее узнать… Мне очень жаль, что ты потерял свою.
– Спасибо. – Он выдыхает. – Но я привел тебя сюда не за тем, чтобы говорить о таких тоскливых вещах. Мы здесь, чтобы поесть. – Он обводит рукой все, что успел выложить.
Тут хватило бы человек на двадцать. Я замечаю, по крайней мере, пять различных видов сэндвичей, с начинкой от огурца до рубленой свинины. Клубнику с отрезанными стеблями и шоколадный соус. Куриные ножки с розмарином. Листовую зелень с помидорами и морковью. Гроздья винограда. От одного вида слюнки текут.
Мы с Каллиасом наслаждаемся едой, и на этот раз он внимательно слушает, как я рассказываю ему подробности прошлой ночи. Я горжусь ставками, которые выиграла. Хочу поведать ему, как вычисляла слабости бойцов и обращала их себе на пользу.
– Похоже, ты бы стала отличным генералом. Возможно, мне стоит уволить Кайзера и нанять вместо него тебя.
Я слизываю с пальцев шоколадный соус.
– Боюсь, я ничего не знаю об оружии. Хотя всегда ношу при себе кинжал.
Тот, которым я убила Гектора.
– Это хорошо. Надо всегда быть готовым к непредвиденному.
Наевшись, он откидывается назад, и мы вдвоем наслаждаемся одиночеством в этом прекрасном месте. Никаких условностей. Никакой ответственности.
– Жаль, я не подумал захватить нам купальники. Вода так освежает в это время года, – замечает Каллиас.
– Кто сказал, что нам нужны костюмы?
– Твой наряд довольно тесный, а верхняя юбка напитается водой, как губка, и утянет тебя на дно.
– А я и не говорила, что мы останемся в одежде. – Слова срываются с губ, прежде чем я понимаю, что, пожалуй, переборщила.
Каллиас с хитрой усмешкой оборачивается ко мне.
– Леди Алессандра, чем больше я вас узнаю, тем больше вы мне нравитесь.
Он встает, хватает сзади ворот своей хлопковой рубашки и стягивает ее одним движением. Смотрит на меня сверху вниз, словно бросая вызов – не я ли предложила раздеться?
На мгновение отвлекаюсь видом мышц его груди. Они были так хорошо спрятаны под свободной рубашкой. Под слоями жилетов и сюртуков. Но теперь король обнажен, и я решаю, что этот вид лучше всех. Не спуская глаз с юноши, я расстегиваю пуговицы на своей верхней юбке. Стягиваю ее с себя и остаюсь только в штанах и облегающей блузке без рукавов.
– Где твои охранники? – спрашиваю я.
– Вне поля зрения, – говорит он, и его голос становится все ниже с каждым словом. Затем, словно через силу, отворачивается.
Отворачивается.
Какого черта?
– Что ты делаешь?
– Жду, пока моя подруга разденется и войдет в воду.
А, вот как все будет?
Каллиас правда хочет остаться друзьями или попросту дразнит меня, следуя глупым приличиям?
Стараясь создать как можно больше шума, я стаскиваю свои ботинки и штаны, стягиваю блузку и нижнее белье, а затем подхожу к воде, гадая, будет ли Его Величество подглядывать. Играет в джентльмена или думает застать меня врасплох?
Он даже не шевелится.
А Король Теней умеет испортить людям удовольствие.
Поначалу вода кажется холодной, но через несколько секунд я к ней привыкаю и осмеливаюсь зайти глубже, пока не скрываю все стратегически важные части тела.
– Я зашла, – сообщаю ему.
Король выразительно крутит пальцем. Моя очередь отвернуться, пока он снимает оставшуюся одежду.
Я старательно смотрю в другую сторону, перебирая пальцами ног ил. Прогоняю прочь мысль о том, какие твари могут водиться в озере, и вместо этого пытаюсь представить голого Каллиаса. Всю эту бронзовую кожу и поджарые мышцы.
Я так увлекаюсь, что вздрагиваю, когда слышу шаги позади себя.
– Можешь поворачиваться, – говорит он.
Вода такая мутная, что я могла бы стоять прямо перед Каллиасом и все равно не сумела бы ничего рассмотреть. Вот жалость.
Он сказал, что нам нельзя касаться друг друга. Но про взгляды речи не было. Так почему же Каллиас норовит отвести взгляд? И какого черта заставил меня отвернуться? Вдруг смутившись, я спешно пытаюсь придумать, что бы сказать, прежде чем молчание станет неловким.
– С тенями легче плавать?
– На самом деле да.
Он зашел только по пояс, благодаря чему передо мной открывается прекрасный вид на его торс. Ни единого изъяна. Ни шрама, ни веснушки. Как? Как можно быть таким совершенством?
Молчание затягивается, поскольку мы оба думаем об очевидном. Мы голые. В озере. И ничего не делаем. И как я до такого дошла? Нужно завязать разговор. Но все темы, бегущие в голове, ужасно неуместны.
– Ты девственник?
«Отлично, Алессандра, просто отлично».
Однако вопрос изрядно веселит монарха.
– Нет. А ты?
По идее надо сказать «да». Репутация леди всецело зависит от этого факта. Но мы говорим начистоту, так что…
– А есть разница, если нет? – осмеливаюсь спросить.
– Вовсе никакой, – тут же следует ответ.
Изумленно приоткрываю рот.
– Но это же неписаный закон, что дама должна быть невинной в первую брачную ночь.
– Я таких законов не поддерживаю. На самом деле, я стараюсь давать женщинам те же права, что есть у мужчин. Этого хотела бы моя мать. Вдобавок на что мужчины рассчитывают, если сами не хранят свою невинность?
Он не шутит. Я столько переживала, как бы Майрон все не испортил, а оказывается, и волноваться-то было не из-за чего.
«Как только вернемся, потребую его долги и посажу в тюрьму».
– Нет, – наконец признаюсь я. – Я не девственница. – И быстро перевожу тему: – Так значит ты все-таки разрешал кому-то к себе прикасаться?
– Да. Пока не стал королем.
– И упомянутые дамы не живут при дворе и не могут повлиять на твои способности?
– Когда я был моложе, то щедро платил женщинам за их внимание. В основном куртизанкам. Они получали небольшое состояние и могли начать новую жизнь в любом из прочих пяти королевств.
– Это… умно.
Юноша опускает голову и наблюдает, как капельки воды стекают с его пальцев.
– Я почти жалею, что общался с ними. Так бы никогда не знал, чего лишаюсь.
Наверное, уместно посочувствовать, но вместо этого я спрашиваю:
– Ты уже целый год не спишь с девушками?
– Да.
– И собираешься так жить и дальше? – Кажется, я делаю ненужные паузы перед каждым словом, но не могу сдержаться. – Разве оно того стоит?
Он пожимает плечами.
– Я самый могущественный мужчина в мире и буду жить вечно. Полагаю, за одно только бессмертие многие отдали бы куда больше.
Хм. А чем бы я пожертвовала ради такой власти? Полагаю, это неважно. От меня потребуется только время. Больше мне дать нечего.
– А откуда вообще взялась способность повелевать тенями?
– Моя семья правит с незапамятных времен, или так мне рассказывали.
