Через несколько минут дверь открывается. Охранники окружают две фигуры.
Я узнаю Фауста Галаниса, отца Гектора. Женщина с ним, должно быть, упомянутый констебль.
– Ваше Величество, – говорит Фауст. – Наконец-то! Я пытался…
– Не смейте говорить, пока я не позволю, – говорит Каллиас со всей властью короля. – Кто вы? – спрашивает он, обращаясь к женщине.
– Констебль Дамали Халлас, Ваше Величество.
– И с какой целью вы здесь?
– Барон Дривас нанял меня, чтобы я расследовала исчезновение его младшего сына, Гектора.
Каллиас не поворачивает головы, но краем глаза смотрит на меня.
– Исчезновение?
– Так считалось, когда мы начали поиски, Ваше Величество, но теперь мы знаем, что молодой дворянин был убит.
24
Мой желудок снова падает, но я не позволяю ничему, кроме удивления, отразиться на моем лице.
– Гектор мертв?
Замечаю, что констебль Халлас проницательно вглядывается в мое лицо. Ищет любые зацепки. Она женщина с тяжелыми чертами. Слишком большой нос, слишком близко посаженные глаза, квадратный подбородок. Ее черные волосы собраны в аккуратный пучок.
– Уже несколько лет, – отвечает она. – Несколько дней назад его тело было обнаружено в Ундатском лесу. По-видимому, в том районе произошел ряд оползней. Пара всадников обнаружила тело и сообщила о нем.
– Погодите, – вмешивается Каллиас. – Кто этот Гектор? – Он задает вопрос мне, и я понимаю его истинный смысл: кто этот человек для тебя?
– Мой первый любовник, – отвечаю я.
– А ты его убийца! – бросается на меня барон.
– Еще одно слово, Дривас, – говорит Каллиас, – и я брошу тебя в темницы.
Охранники, окружающие его, шагают ближе, готовые схватить барона, если возникнет такая необходимость.
– Ваше Величество, – говорит констебль, – с вашего позволения, у меня есть несколько вопросов к леди Статос.
Каллиас поворачивается ко мне и безмолвно обращается.
Отказаться отвечать, прогнать их прочь? Нет, я должна казаться невиновной.
– Я отвечу на ее вопросы.
Констебль делает шаг вперед.
– Признаете ли вы, что имели отношения с умершим?
– Да, мы были близки, но недолго. Что случилось с Гектором?
– От него не осталось ничего, кроме костей.
У барона вырывается рыдание, но он не говорит ни слова.
– Мы опознали его по фамильной печатке на пальце, – продолжает констебль. – Я вчера осмотрела останки. На одном из ребер царапина. Определенно указывает на ножевую рану. Мне сказали, вы всегда носите с собой нож.
Я вздрагиваю, словно от обиды.
– Вы серьезно предполагаете, что я его убила? Кто сказал, что я ношу нож?
– Ваша сестра. – Халлас достает из кармана блокнот и просматривает его. – Хризанта Статос.
– Да, я знаю, как зовут мою сестру, – горько говорю я. Хризанта. Бич моего существования. Почему она просто не сдохнет в своей норе? – Многие люди носят ножи. Почему это должно иметь значение?
– Само по себе не имеет, но с телом были найдены остатки деревянного сундука. На одной из досок инициалы – А.С. Ваши инициалы, не так ли? – Халлас задает вопрос так же, как все остальные. Холодно, без эмоций, как будто ее не заботит ответ. Будто она уже все знает.
Смею взглянуть на Каллиаса. Он смотрит на меня с очень странным выражением. Не могу понять. Как будто он видит меня заново.
Нельзя, чтобы король ей поверил!
У меня подкашиваются ноги. Каллиас мгновенно приходит на помощь.
– Конечно, у многих людей в королевстве такие инициалы, – говорит он.
– Возможно, – кивает Халлас. – Но не все из них также имели отношения с умершим. Кто закончил этот роман, леди Статос? Гектор, не так ли? Он разбил вам сердце, и вы ответили ему ударом ножа в грудь, а затем похоронили его в лесу.
О, боги.
– Вы придумываете, – выплевываю я в ответ. – Нет никаких доказательств того, что Гектор прекратил отношения или что у меня были какие-либо причины причинять ему вред.
– Возможно, нет, но я их найду. Я уже говорила со слугами вашего отца. У вас определенно были и возможность, и средства вывезти тело Гектора из поместья, не привлекая внимания. Вы часто незаметно убегали по ночам, только чтобы вернуться на следующий день далеко за полдень. И я хотела бы попросить у короля разрешения сравнить ваш нож со следом на ребрах покойного.
Я хладнокровно поворачиваюсь к Каллиасу.
«Пожалуйста, прими мое спокойствие за невиновность».
Еще не все потеряно. Гектор не вернется, чтобы погубить меня еще раз. Я так близка к тому, чтобы стать королевой.
– Констебль, – говорит Каллиас со спокойствием, которое меня пугает, – прошу вас с бароном нас простить. Я ценю, что вы довели этот вопрос до моего сведения. Поскольку леди Статос является членом двора, я сам займусь расследованием и выясню правду.
Барон выглядит так, как будто хочет сказать гораздо больше, но, желая сохранить хорошие отношения с монархом, позволяет охранникам выпроводить себя и констебля.
Епафрас следует за ними, закрывая за собой дверь. Мне удается подойти к ближайшему креслу и упасть в него. Я жду.
Жду. Жду.
Каллиас обрушится на меня в любой момент. Бросит меня в тюрьму, пока он думает, когда назначит день и выберет способ убить меня. Он…
Каллиас разражается смехом так внезапно, что я чуть не падаю с кресла. Он упирается в колени и весь трясется от хохота. Какого черта?
Я что, довела короля до ручки?
Через мгновение ему удается выпрямиться и посмотреть на меня, но затем его лицо искажается, и он снова возвращается к неконтролируемому смеху.
Я чувствую, что мои конечности напрягаются, лицо становится горячим, а гнев накапливается в каждой мышце.
– Что, черт возьми, с тобой такое? – рявкаю я, перекрикивая его смех. Он так не веселился, даже когда читал любовное письмо Оррина.
Он что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова, затем стирает слезы с глаз и пытается снова.
– Ты убила его! – Откидывает голову назад, смеется и смеется.
И я понимаю, что мне ничего не грозит. Как иначе, если ему так весело?
Я могу все отрицать. Защищаться. Но Каллиас не дурак. Пусть у констебля недостаточно доказательств, чтобы меня осудить, но Каллиас понял правду.
– Мне сейчас хочется повторить этот подвиг, – говорю я, глядя на него.
Каллиас держится за ближайшую полку, пытаясь отдышаться. Успокоившись, он подходит ко мне и обхватывает мое лицо руками в перчатках.
– Моя маленькая бунтарка. А с тобой нужно считаться, не так ли? О, скажи, что ты выйдешь за меня, Алессандра!
Я в замешательстве сглатываю.
– Ты не собираешься меня повесить?
– Повесить? – повторяет он, опуская руки. – Этот человек тебя унизил, Алессандра. Честно говоря, ты избавила меня от необходимости выследить его и убить самостоятельно.
– Но…
– Я тебя прощаю, – просто говорит он.
Я моргаю.
– Вот так?
– Вот так. Что угодно ради моего друга.
Я не знаю, ненавидела ли это слово больше, чем когда оно вылетает из уст Каллиаса.
– Ты выйдешь за меня? – повторяет он, легко возвращаясь к нашему предыдущему разговору.
– Что будет, если я скажу нет?
– Ты все равно помилована, если ты об этом. Я бы никогда не стал заманивать тебя в брак шантажом! Сможешь оставаться во дворце столько, сколько пожелаешь, или уйти. – Его лицо немного
