– Три Августейших – в смысле Фу Си, Шэньнун и Желтый Император? – спрашивает Луна, болтая ногами.
– В том смысле, какой им понадобится, – говорит Видья Рао. – Я их ненавижу. Их разум настолько чужд нашему, что они с трудом могут общаться. В лучшем случае кажутся эксцентричными, в худшем – намеренно препятствуют пониманию. Вообразите себе друга, говорящего только загадками, анаграммами или цитатами из теленовеллы, которую вы не смотрите. Возможно, он или она искренне пытается общаться, но, может быть, все это игры, не понятные никому другому.
– О чем вы их попросили? – спрашивает Ариэль.
– Генерировать прогнозы по Лунной бирже через пять, десять, пятнадцать и пятьдесят лет после начала работы.
– И что они показали? – спрашивает Луна. Для нее это что-то из области магии, бруксарии и прочих чудес.
– Через пятьдесят лет на Луне не будет жизни, – говорит Видья Рао. – Ни людей, ни животных, ни растений. Луна – мертвый мир, управляемый машинами, которые делают деньги. Города пусты, холодны и открыты вакууму.
– Меня тоже нет? – чирикает Луна.
– Никого нет, – начинает объяснять Видья Рао. – Через два года земляне распространят здесь искусственно созданные штаммы чумы. У нас нет иммунитета, наши фаги мощны, но больницы переполнятся. Это будет чума, помноженная на чуму и еще раз на чуму. Через десять лет на Луне в живых останется пара сотен людей: на видимой стороне и на обратной. Системы начнут ломаться, машины – отказывать, люди будут стареть, дети перестанут рождаться. Через пятнадцать лет…
Глаза Луны широко распахнуты, губы дрожат, ноздри раздуваются.
– Хватит, – говорит Ариэль. – Вы ее пугаете.
– Три Августейших указывают вероятность исполнения своих пророчеств. Если УЛА поддержит идею Лунной биржи, вероятность полного уничтожения человеческой жизни на Луне в течение двадцати лет – восемьдесят девять процентов, в течение пятидесяти – сто.
Луна от страха делается серой.
– Ариэль, это случится или может случиться?
– Земляне боятся, – говорит Видья Рао. – Воронцовы хотят построить сеть космических лифтов и превратить Луну в центр Солнечной системы. Маккензи
хотят добывать полезные ископаемые на астероидах и строить космические поселения. Обе стороны нуждаются в Лукасе Корте, чтобы поддержать их, но они не знают, на чьей он стороне. И тут я предлагаю свою схему Лунной биржи. Им это нравится. Им это очень нравится. Им больше всего нравится, что это невообразимое богатство без участия человека. У них есть все, что они хотят. И они это получили от меня.
Ариэль берет Луну за руку.
– Луна, анжинью, не бойся.
Девочка качает головой.
– Я не боюсь. Я просто хочу знать, что могу сделать.
– У Лукаса есть власть, авторитет, он возродил семейство Корта, – говорит Видья Рао. – Не получил лишь одно.
– Лукасинью.
– У вас есть то, что он хочет. У него есть то, что хотите вы.
– Я помню, как говорила вам, что Корта не играют в политику.
– Вы сказали, что Корта не играют в демократию. – Видья Рао постукивает пальцем по складкам правого века. – Моя внешняя память безупречна.
– Тогда я напомню, что эта фраза прозвучала сразу после того, как вы заявили, будто я какая-то там Избранная.
– На нашей первой встрече. На вашем первом заседании Павильона Белого Зайца.
– И с тех пор вы постоянно возникаете на моем пути с роковыми предсказаниями, вновь заявляя о моем особом статусе. Вы вскарабкались до самого Байрру-Алту, чтобы пригласить меня на коктейль с Орлом Луны и скормить ту же старую чушь про Избранную. Вы поэтому здесь? Третья попытка – волшебная? Сказки, Видья. Не важно, про Канопус в Пегасе или про ваших Трех Августейших – это все сказки. Во Вселенной нет героев.
– Тем не менее… – начинает Видья Рао.
– У вас вечно находится ответ, – перебивает Ариэль. – Все по сценарию, хочу я того или нет. Какая это серия теленовеллы?
– «Отказ от Зова».
– Считайте, он свершился. Выстоит Луна или падет – она сделает это без меня.
Ариэль, одетая в свитер в горошек, стремительным вихрем выбегает из комнаты. Луна остается, чтобы бросить на Видью Рао долгий сердитый взгляд – пусть э познает глубину ее неодобрения, – а потом уходит вслед за своей тиа.
– Но вы его примете, – тихо говорит нейтро в пустоту. В лучах света, падающих из окна, серебрится пыль. – Никуда не денетесь.
Луна думает, что побывала во всех туннелях, шахтах и подполах Кориолиса, но Амалия Сунь вынуждает ее следовать по незнакомым трубопроводам.
– Куда ты идешь? – шепчет Луна, выглядывая из вентиляционного отверстия, где оказалась, спустившись на восемь уровней вдоль аварийной лестницы. Спуск был трудный: по зигзагообразной шахте, без возможности спрыгнуть и приземлиться; фамильяр-Луна показала ей расположение силовых кабелей, которые могли за секунду превратить исследовательницу в ничто. Амалия Сунь проходит через выкрашенную в зеленый цвет служебную дверь, и Луне приходится протискиваться в хитрый горизонтальный поворот под углом в девяносто градусов, между стеновыми панелями и изолирующим слоем. Она надеется, что воздушное пространство проходит по всей длине этого уровня: ей слишком часто приходилось возвращаться из тупиков, от края глубоких шахт или силовых реле под током, с того момента, как Амалия Сунь встала с места – она всегда садится на одно и то же место – в общем зале; Луна, встрепенувшись, прервала долгие наблюдения и последовала за ней. Фамильяр-Луна показывает ей вентиляционное отверстие пятьюдесятью метрами ниже в воздушном пространстве. Луна спешит, передвигаясь на четвереньках, и по прибытии видит, как Амалия ждет у двери грузового лифта.
«Куда она едет?» – спрашивает девочка у Луны-фамильяра. Амалия своего отключила, но фамильяр Луны получает доступ к рудиментарному ИИ лифта.
«Парковый уровень».
– Снова отступаем.
Грузовой лифт идет медленно и прибывает далеко от входа в парк, а Луна знает хитрый короткий путь.
– Что же ты делаешь? – бормочет Луна себе под нос, поднимаясь по служебной лестнице на три уровня, до 12-го. Она выскальзывает из люка для ботов-уборщиков, бежит по коридору и садится в прямой лифт – тот самый, которым пользуется вместе с Лукасинью во время их путешествий, и он доставляет ее
