– Открывай, мать твою! – ору и, наверное, уже в десятый раз ударил по створке ворот.
В ответ грозный лай пса. Раздраженно выдохнул и прикинул, что двухметровый забор легко перелезу. Но судя по басу пса, тот такому подарку обрадуется, а убивать животину не стану, ибо честно хозяйское добро охраняет. Взгляд зацепился за калитку, вернее, небольшую кнопку рядом с ручкой.
– Звонок? – удивленно пробормотал я, нажав и услышав где-то трель. – И на хрена на такой высоте делать?
Через минуту из-за калитки меня о чем-то спросили.
– Топливо в машине кончилось, заправить нужно, – ответил, не надеясь, что поймут.
– Дядьку позову, подождите, – на чистом русском ответили мне.
Оказалось, тут живет семья, чьи корни затерялись в России. Когда-то купец отправился по торговым делам, да влюбился в девчушку, все были против, но молодые устояли и поженились. Это мне уже чуть позже пацаненок рассказал, когда помогал из огромной бочки в ведро что-то типа бензина наливать. Топливо грязное, удивлен, что на таком движок работает, да еще и разгоняться может.
– Вы залейте в бак да сюда подъезжайте, ведрами носить долго, – сказал Лукаш.
С именем его, как рассказал словоохотливый пацан, которому исполнилось уже целых десять лет (по его словам), не все так просто складывалось. Родные переругались, когда он родился. Дед настаивал на русском, а бабка твердила, что он уроженец земли немецкой. Выбрали компромиссный вариант, дед пацана зовет Лукой, а бабка Лукашом. Но к последнему имени он больше привык, так как русские редко тут появляются.
– Но говоришь ты чисто и без акцента, – удивился я.
– А у нас неделю на русском говорят, а следующую на немецком, – пояснил Лука.
– Дядька-то твой чего ушел и где все остальные? – поинтересовался у него, закрывая на бочке кран и собираясь отправиться в сторону машины.
– Да все в город отправились, за покупками, дядьку Мартина оставили за старшего, а тот вчера перебрал, вот сегодня с похмелья и мучается. Да и не любит он на русском языке разговаривать, больше отмалчивается.
– Кстати, а сколько мне придется отдать денег за заправку?
– Как это сколько? – уставился на меня Лука. – Нам за работу империя платит, заправляем всех нуждающихся.
– Бесплатно, что ли? – поставил я на землю ведро, которое только что поднял.
Оказалось, что и в самом деле все оплачивает империя, топливо поставляют, зарплату платят. Для меня это оказалось неожиданно и непонятно, как такое возможно. Боюсь, в России такой подход неприемлем. Данную станцию один раз в месяц проверяют, но что такое моя подпись в журнале и данные машины? А с другой стороны, тратить топливо-то особо некуда, а развитие транспорта необходимо. В бак машины ушло тридцать семь литров, именно за такое количество расписался.
– Лука, а какой расход у машины, ты, случайно, не знаешь? – поинтересовался я у пацана, видя, что он в технике разбирается.
Горловину топливного бака-то я не сразу обнаружил, посчитал, что это вентиляционное отверстие, но именно туда потребовалось залить топливо.
– Смотря с какой скоростью ехать и по какой дороге, – пожал тот плечами. – Если в среднем, то порядка один галлон на двадцать пять миль, или одиннадцать литров на сто километров.
– А до Мюнхена мне топлива хватит? – озаботился, не представляя, сколько еще осталось.
– Через двести километров еще одна станция будет, да и залитого топлива должно хватить. Масло проверить?
– Давай, – кивнул я и удивленно стал наблюдать, как Лука, взяв ключ, полез под машину.
– Долить нужно, мало его! – авторитетно вынес вердикт молодой механик.
Масло он залил, перемазался, правда, но это и неудивительно – конструкция такова, что чистым остаться невозможно. За свою работу он с меня взял пятьдесят марок, пояснив, что материалы бесплатны, но труд необходимо оплачивать. Спорить с ним не стал, хотя и подозреваю, что империя платит за все. Накинул ему еще десять марок, в знак благодарности, и поехал дальше.
Вскоре, к огромному разочарованию, асфальт закончился и скорость резко упала. Проснулся Гюнтер и долго извинялся за свое поведение. До Мюнхена в этот день так и не добрались, пришлось остановиться на ночлег. Хотя и осталось порядка пятидесяти километров, но дорога резко ухудшилась, скорость редко переползала на спидометре за цифру двадцать. Да и устал я, честно говоря, целый день за рулем. Гюнтер же ночью ехать по неизвестной дороге отказался, мотивируя тем, что провалимся в какую-нибудь яму и точно не доберемся до места назначения. Скрепя сердце, пришлось с ним согласиться. Перекусив, лег на задний диван и мгновенно уснул, даже толком не поговорил со своим попутчиком, хотя планировал у того многое узнать. Утором полил дождь, дорогу на глазах стало развозить, машина слушалась руля плохо, того и гляди в канаву съедет, пришлось сконцентрироваться на дороге. Пару раз довелось Гюнтеру машину из грязи выталкивать. Дорога стала напоминать российскую в глубинке.
– Иван, ты держись, скоро должен опять асфальт начаться, – сказал мне мой спутник, когда впереди возникла большая лужа.
С Гюнтером перешли на «ты», точнее, это я его попросил, чтобы он так ко мне обращался, а то из-за «выканья» как-то неудобно материться. Лужу преодолели, с пробуксовкой, но миновали, а вот взобраться по глинистой горке «Форд» на своих покрышках уже не смог. И резина-то позволяет это сделать, а вот движок начинает захлебываться, как только нос автомобиля задирается.
– Топлива не хватает, тут задним ходом нужно пытаться заехать, – сказал Гюнтер.
– С чего бы это? – удивился я.
– Так бензин же самотеком в движок льется, а когда машина пытается взобраться, то он…
– Понятно, – перебил я его, в душе кляня конструкторов. Нет, что-то такое слышал, мол, первые машины не могли на горки прямым ходом заезжать, водителю приходилось задом подниматься, тогда движок не глох. – Мля, но мы тут не развернемся – застрянем! – осмотревшись вокруг, резюмировал наше не слишком завидное положение.
– На веревке затащим? – неуверенно предложил Гюнтер.
– Надорвемся, – отрицательно покачал я головой, – слишком тяжела машина.
Движок я заглушил, прикидывая, как поступить. Не пойди дождь, могли бы с разгона заехать, горка-то одно название, но из-за раскисшей земли нам может помочь только лошадь, да и то я не уверен, что справится.
– Пешком далеко, – отреагировал на мои действия Гюнтер, когда я дверь открыл.
– Пошли лошадь искать, – ответил я ему, а потом криво усмехнулся и под нос буркнул: – Вместо трактора.
Самое обидное, что, забравшись на горку, мы увидели в десяти метрах начинающийся асфальт. Правда, рядом с окончанием дороги стоят пара походных палаток, грузовик и пара работяг. В итоге нашу машину мы с помощью рабочих, грузовика и отборной ругани сумели вытянуть, после чего продолжили