Камминс также никогда не предполагал, что ему придется вести кампанию на море. И даже когда его бригада высадилась на Нантакете, не держал этого в мыслях. Острова должны были использоваться именно как база для создания новой армии, способной начать контрнаступление на материке. Опыта морских сражений Камминс не имел, но и без этого опыта понимал: сколько бы китобойных судов не выступило на его стороне, с военными кораблями им не справиться. Но тут в гавань под красным знаменем с красным крестом вошли четыре корабля: «Силоамская купель», «Аминадав», «Вифания», а также колесный пароход «Олдама». И Камминс обнаружил, что в его распоряжении находится боевая флотилия, способная составить ядро настоящего военного флота.
И вот со всем этим надо было что-то делать. Так появилась республика Нантакет.
Камминс с радостью бы предоставил пост ее главы кому-нибудь другому, а сам занялся бы исключительно вопросами обороны, благо дел там было – по маковку и выше. Увы, все – и местные жители, и солдаты, и офицеры его прежней бригады, и подтянувшиеся моряки, и военные – хотели видеть на посту главы республики только Камминса, ни один человек здесь не имел большего авторитета. Поэтому генералу пришлось принять пост протектора – слово «президент» не пришлось здесь по нраву – и задуматься о том, что необходимо сделать помимо перегруппировки воинских сил. Он много думал о том, что происходит, и искал опору, как всегда, в Писании. Ему не надо было перечитывать Святую Книгу, он помнил ее наизусть.
Когда-то, и не так давно, он был против отмены рабства. Но генеральный судья, до того как сложил с себя полномочия, рабство отменил – а Камминс был верен решениям прежнего правительства. Однако в обстоятельствах республики Нантакет этого было недостаточно. И не только потому, что в этих краях рабов почти что не водилось. Среди китобоев попадались люди с разным цветом кожи, но были они свободными, такой здесь царил уклад. А бывшие рабы пришли как раз после начала масштабных военных действий, ибо многих из них правительственные войска лишили жилья и средств пропитания. Одни пополнили ряды армии Нантакета, другие осваивали ремесла, которые могли здесь пригодиться. Но все в республике Нантакет работали ради защиты этой республики. Не только сражаясь с оружием в руках, но помогая закрепиться на этой холодной земле, добывая и поставляя провиант. А это значило – все граждане республики должны быть не только свободны, но и иметь равные права.
Ибо заповедано Господом народу Израилеву на седьмой год делать прощение должникам, а рабов и рабынь отпускать. И сказано: «Когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками, но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего; дай ему, чем благословил тебя Господь Бог твой. Помни, что и ты был рабом в земле Египетской, и избавил тебя Господь Бог твой»[35]. А потому те, что раньше работали на хозяев и хозяева заботились о них, а теперь оказались словно сироты, не должны быть оставлены заботой.
И если сказано, что все граждане, достигшие совершеннолетия, должны иметь равные права, это и значит – все. Как мужчины, так и женщины. Потому что по нынешним временам в Нантакете женщины так же трудятся, чтоб республика могла обороняться, и берут в руки оружие.
Последнее постановление жителями Нантакета было воспринято как нечто само собой разумеющееся: условия жизни здесь были таковы, что, пока мужчины были заняты китобойным промыслом, месяцами находясь в море, женщины твердой рукой вели дом и хозяйство, могли постоять за себя и за родных. И ежели в тяжкий час они встали плечом к плечу с мужьями и братьями, то равны им по закону. А вот пришлые возроптали было, но Камминс сумел наставить их, напомнив, что в Святой Книге есть примеры женщин, что учили закону и вели народ за собой – как Дебора, судья Израильская, или та же Олдама, именем которой назван прибывший в гавань пароход.
Далее протектору и созданному им совету предстояло решать задачи насущные и сложные. Промышленность Нантакета и его благополучие во многом строились на добыче, переработке и продаже китового жира. Теперь из-за войны торговые связи были оборваны. Население же, по причине того, что здесь обосновалась армия, выросло в разы. И угроза полного разорения и голода была более чем реальна. Если бы граждане не верили в своего лидера, уже начались бы бунты. Но они в него верили, и не зря. Совет сумел перевести работу всех мастерских, мануфактур, плавилен и мельниц республики на нужды обороны, используя в качестве горючего тот самый китовый жир, что скопился на складах за невозможностью его продажи. Камминс распорядился, чтобы все поставки для армии оплачивались: деньгами, инструментом или провизией. Это была еще одна проблема. Бумажные ассигнации и чеки, имевшие хождение при прежнем режиме, обесценились, золотых и серебряных монет категорически не хватало. Их надо было добывать, и добывать у противника.
И тут вставал очередной вопрос. Да, республика Нантакет получила в свое распоряжение пароходы, превосходящие по своим качествам парусные рыбачьи шхуны, – но их достоинства также были их уязвимым местом. Ибо паровые котлы работали на угле, а запасов угля на островах не было. Заменить каменный уголь древесиной природа здешних мест не позволяла.
Единственное, что могло послужить заменой, – это торф, и торфяники на Нантакете имелись. В прежние времена они разрабатывались, в последние десятилетия о них забыли, но сейчас топливо можно было добывать вновь, и на ближайшее месяцы его должно было хватить.
Съестные запасы тоже можно было растянуть на зиму, но что будет дальше – никто не знал.
Все вышеперечисленное означало: республиканские армия и флот должны были не только держать оборону, но и совершать вылазки на материк, иначе существование нового государства прервется в самом начале.
Они собирались в ратуше Нантакета, чтобы решить, как все это осуществить, протектор и его совет: старшие армейские офицеры и капитаны военных кораблей; глава китобойной флотилии – квакер, из-за суровой и мрачной внешности не сразу заметишь, как он молод; и его помощник – индеец-гарпунер, уроженец Вертограда Марфы, где еще остались коренные жители; кряжистый, почти квадратный старшина торговцев, кузнец, которого из-за пристрастия ко всяким механическим диковинам в городе считали безумцем, и на старости лет встретивший человека, который его понял. И две женщины: одна высокая, сухопарая горожанка в черном платье и белом
