В настоящее время Заморская провинция переживала период расцвета. Помимо добычи полезных ископаемых, здесь выращивали в изобилии кукурузу, пшеницу, виноград и еще множество разнообразных культур. Провинция, по площади превосходившая многие европейские страны, стала «мировой житницей», поставляя на рынок великое множество товаров – от зерновых и вина до каучука. Особенно повысился торговый оборот после того, как под эгидой Евро-Азиатского альянса был построен канал, разделивший Северный и Южный континенты.
Поэтому капитан Эномото мог быть уверен, что относительно снабжения у него проблем не будет. Насчет всего прочего такой уверенности не было.
Пунктом назначения была столица провинции – город Барупараисо-Дзёдоини. Таково было его официальное название, чаще же город называли просто Барупараисо. Ни к розам – «бара», ни к Чистой Земле[25] название не имело никакого отношения, а было переделкой именования прежнего испанского порта Вальпараисо, «Райская долина», куда Санада Нобусигэ перенес свою ставку из разрушенного войной Консепсьона. Никому из команды «Марии Каннон» не случалось бывать здесь раньше, и приходилось продвигаться с особым вниманием. Как бы ни были точны лоции, при такой оживленной навигации, как в акватории Барупараисо, следовало двигаться осторожно, дабы избежать столкновения. Мало того что это один из важнейших международных портов на пути к Великому каналу, так Барупараисо обладает собственными флотилиями, рыболовецкими и китобойными. Впрочем, в стране, раскинувшейся вдоль побережья Тихого океана, этим никого не удивишь. И как страна растянулась по побережью, так и город тянулся вдоль береговой полосы. На первый взгляд он казался исключительно большим.
– Это из-за землетрясений, – сообщил Сакамото-сэнсэй, который не преминул выбраться на палубу и присоединиться к офицерам, свободным от вахты.
– Вы о чем, Рёма-доно?
– Трясет здесь часто, хуже чем у нас на островах. Потому жилые дома запрещено строить больше чем в один этаж. В точности как у нас в старину. Вот жилые кварталы такими большими и кажутся.
Инженер пробормотал что-то насчет пережитков прошлого, на что Сакамото возразил, что Барупараисо вполне себе современный городишко, в чем господа офицеры вскоре сами убедятся.
Капитан уже был в курсе, что Сакамото бывал в Арауканской провинции, хотя сам он говорил, что в Барупараисо был всего лишь проездом и почти все свое время провел в Сирояма, на научной конференции, а Сирояма – это аж в пустыне Атакама, у ёкаев на выселках.
– Сойдем на берег, развлечемся, – продолжал неугомонный этнограф. – Сейчас, если память мне не врет, а она мне не врет никогда, канун Киёмаса-мацури, это один из главных здешних праздников.
– Везет нам с праздниками, – заметил Ватари.
– В этом и состоит прелесть жизни моряка… и исследователя тоже.
Сакамото-сэнсэй оказался прав. Като Киёмаса считался местными христианами первым японским мучеником Арауканы, и память его почиталась в провинции повсеместно, а в Барупараисо особенно. Во всех церквях можно было увидеть ретаблос[26] с посвящениями святому воину. Одним из популярнейших сюжетов в местной живописи была сцена «Дон Като поражает ягуара», каковой ягуар, по здешним верованиям, как хищник ночной и зверь рыкающий, являлся воплощением диавола.
На мацури[27], проводившемся в честь мученичества Като, шла процессия, собиравшая толпы зрителей. На платформах, влекомых по главному проспекту, представали различные эпизоды из жития мученика, разыгрываемые либо живыми актерами, либо гигантскими куклами. Помимо неизменной борьбы с ягуаром, здесь можно было увидеть все события жизни Като: вот он трудится простым кузнецом в бедной деревне, вот встает в ряды воинов, что сражаются под знаменем с золотой тыквой, вот блаженный Луис Фройс благословляет дона Като на дальнейшие подвиги, вот Киёмаса поражает бесчисленные полчища корейцев, а вот он при Сэкигахаре сражается на стороне дома Токугавы… И так далее, вплоть до кульминационного момента: злобные язычники, подстрекаемые злым духом Чивату, козлом-что-ходит-как-человек, захватив в плен престарелого полководца, вырывают ему сердце, а затем поедают его тело, дабы приобщиться к его силе и отваге.
И по этому случаю, прокомментировал Сакамото-сэнсэй, многие мясные блюда подаваемые в эти дни, носят имя мученика. Лично он рекомендует «печень Киёмасы», на самом деле говяжью, томленную в томатном соусе с пряностями, что должно символизировать пролитую кровь. Причем совершенно неясно было, шутит сэнсэй или нет.
Притом, добавил этнограф, если отвлечься от праздников и кушаний, самым интересным в этой истории является вот что. Язычники действительно убили Като Киёмасу и даже, возможно, съели – только в прошлом веке местные племена отказались от каннибальских обычаев. Только Като никогда не был крещен, более того, во время службы дому Тоётоми прославился как ревностный преследователь христиан. И, естественно, никогда не был канонизирован католической церковью. Что нисколько не волновало местных священнослужителей, поскольку культ мученика Като способствовал единению всех жителей провинции – аборигенов, японцев, переселенцев из Европы, число которых с начала века, особенно после голодных лет в Ирландии, увеличилось в разы. И если благодаря этому культу мапуче отказались от поедания человечины, этот культ следует всячески поощрять.
Даже старший помощник вынужден был признать, что рассказы господина Сакамото бывают очень полезны и способствуют просвещению. Но капитан Эномото лекцию про Киёмасу не слушал и тем более смотреть на мацури не пошел. У него
