Инцитат фыркнул:
– Мне плевать, Лестер! Ты слабеешь. Мы за тобой наблюдали. У тебя почти не осталось сил. Хватит тянуть резину.
– Хочешь меня заставить пойти с тобой? Интересно как? – спросил я. – Ты же не можешь схватить меня и забросить себе на спину. У тебя и рук-то нет! Нет противопоставленных больших пальцев! И в этом твоя роковая ошибка!
– Ага, зато я могу лягнуть тебя в голову. Или…
Инцитат издал звук, каким обычно подзывают собак.
Вау-Вау и два других стражника нерешительно вошли в комнату:
– Вы звали, господин Жеребец?
Конь улыбнулся мне:
– Зачем мне противопоставленные большие пальцы, если есть слуги? Согласен: от слуг, которых пришлось своими зубами освобождать от стяжек, не очень много толку…
– Господин Жеребец, – возразил Вау-Вау, – это все укулеле! Мы не могли…
– Грузи их, – приказал Инцитат, – пока я не разозлился.
Вау-Вау и его помощники взвалили Пайпер на спину коня и заставили меня сесть позади нее, а затем снова связали мне руки – на этот раз хотя бы не за спиной, иначе я бы просто свалился с Инцитата.
После этого они подняли Креста на ноги, загнали драчливые сандалии обратно в ящик, связали Кресту руки и поставили его во главе нашей мрачной процессии. Сначала мне приходилось пригибаться в каждом дверном проеме, но затем мы выбрались на палубу и отправились в обратный путь по мосту из суперъяхт.
Двигался Инцитат неторопливо. Когда нам на пути попадались наемники или члены команды, они падали на колени и склоняли головы. Мне хотелось верить, что так они выражают мне свое почтение, но, скорее всего, они выражали почтение коню, который запросто мог проломить им головы, не выкажи они ему должного уважения.
Крест споткнулся. Один из пандов рывком поднял его на ноги и подтолкнул вперед. Пайпер постоянно сползала со спины жеребца, но я изо всех сил старался ее удержать.
В какой-то момент она пробормотала:
– Уфф-фух…
Может быть, это значило «Спасибо», а может, «Развяжи меня» или «Почему у меня во рту будто подкова побывала?».
Прямо передо мной был ее кинжал Катоптрис – только руку протяни. Я остановил взгляд на его рукояти, задумавшись, смогу ли быстро выхватить его и разрезать путы или воткнуть клинок в шею коню.
– Я бы не стал, – сказал Инцитат.
Я замер:
– Что?
– Использовать кинжал. Это неразумно.
– Ты что, умеешь читать мысли?
Конь усмехнулся:
– Мне нет нужды читать мысли. Знаешь, как много говорят движения того, кто сидит у тебя на спине?
– Не… не могу похвастаться подобным опытом.
– В общем, я знаю, что ты задумал. Так что даже не пытайся. Иначе мне придется сбросить тебя и твою девушку со спины. И вы наверняка пробьете головы и умрете…
– Она не моя девушка!
– …а большой К расстроится. Он хочет убить тебя по-особенному.
– Вот как. – Внезапно мой желудок заболел так же, как ребра. Интересно, есть ли медицинский термин, чтобы описать состояние, когда тебя укачивает от езды на лошади, которая идет по кораблю? – Значит, когда ты сказал, что Калигула съест меня на завтрак…
– О нет, это просто фигура речи.
– Хвала богам.
– Я имел в виду, что колдунья Медея закует тебя в цепи и сдерет кожу с твоего смертного тела, чтобы добыть остатки божественного духа. Затем Калигула поглотит твой дух – вместе с духом Гелиоса – и станет новым богом солнца.
– Ох. – Мне стало дурно. Возможно, во мне еще остался божественный дух – крохотная искра моего былого великолепия, благодаря которой я помнил, кем был и на что был когда-то способен. Мне совсем не хотелось лишиться этих остатков божественности, особенно если при этом с меня собирались сдирать кожу. От этой мысли у меня скрутило желудок. Хорошо бы Пайпер не сильно расстроилась, если меня вдруг стошнит на нее. – Ты… ты, похоже, мудрый конь, Инцитат. Зачем тебе помогать такому неуравновешенному и коварному типу, как Калигула?
– Неуравновешенный, коварный, бла-бла-бла, – подразнил меня Инцитат. – Мальчик прислушивается ко мне. Я ему нужен. И не важно, насколько жестоким и непредсказуемым его считают другие. Я знаю, как его контролировать и использовать в своих целях. Я ставлю на верную лошадь.
Похоже, он не понял, насколько забавно прозвучала последняя фраза. А еще я с удивлением узнал, что Инцитат преследует какую-то цель. Все лошадиные цели обычно были нехитрыми: еда, скачки, опять еда, хорошая чистка. По желанию повторить.
– А Калигула в курсе, что ты… э-э… его используешь?
– Естественно! – ответил конь. – Парень ведь не дурак. Когда он получит то, что хочет, тогда… ну, наши пути разойдутся. Я намереваюсь положить конец господству людей и учредить лошадиное правительство – для лошадей.
– Прости… что?
– Считаешь, что лошадиное самоуправление – это бо́льшая дикость, чем мир, которым правят олимпийские боги?
– Никогда об этом не думал.
– Да и с чего тебе думать, правда? Ты такой же самодур, как и все двуногие! Тебе же не приходится всю жизнь проводить с людьми, возить их на себе, таскать их телеги. Ой, да чего я на тебя только время трачу?! До революции ты все равно не доживешь.
Дорогой читатель, мне трудно передать, какой ужас меня охватил – не от мысли о лошадиной революции, а от осознания, что моя жизнь скоро закончится. Да, я знаю, что смертным тоже приходится умирать, но для бога это куда хуже, поверь мне! Я прожил тысячи лет с уверенностью, что меня никогда не коснется великий цикл жизни и смерти. И вдруг мне говорят: ЛОЛ, и не надейся! Сначала с меня сдерут кожу, а потом меня поглотит человек, прислушивающийся к советам воинственного говорящего коня!
По мере продвижения по мосту из суперъяхт мы встречали все больше следов недавней битвы. Судя по виду двадцатого корабля, в него не раз ударила молния. Надстройка посреди верхней палубы превратилась в обугленные дымящиеся руины, почерневшая верхняя палуба была залита сверкающей пеной из огнетушителя.
На восемнадцатом корабле развернули пункт помощи пострадавшим. Раненые были повсюду, они стонали, держась за разбитые головы и носы, сломанные конечности и побитый пах. Многие получили ранения в колено или ниже – явные следы пинков Мэг Маккаффри. Над нашими головами с кровожадными криками кружилась стая стриксов. Может, они просто охраняли корабль, но что-то мне подсказывало: они ждут, что кто-нибудь из раненых не выкарабкается.
Корабль номер четырнадцать получил от Мэг Маккаффри по полной. Повсюду здесь вились лозы девичьего винограда, экипаж был примотан к стенам паутиной из лиан. Команда садовников, которых, очевидно, вызвали сюда из ботанического сада, устроенного на шестнадцатом корабле, вооружившись секаторами и бензокосами, пыталась вызволить бедолаг из плена.
Меня порадовало, что наши друзья прошли так далеко и разгромили столько кораблей. Может, Крест ошибся и их вовсе не поймали. Наверняка двое столь
