– У тебя получилось! – воскликнул Гроувер. Он взглянул сначала на дриад, затем на Мэг и изумленно рассмеялся. – Чувствуете? Жара, засуха, пожары… они исчезли!
– Это так! – подтвердила главная дриада. – Хилый прислужник Мэг спас природу! Слава Мэг!
– СЛАВА! – эхом отозвались остальные дриады.
У меня не было сил им возражать.
Комната снова загрохотала – еще страшнее, чем в первый раз. Посередине потолка зигзагом пролегла здоровенная трещина.
– Нужно выбираться отсюда. – Мэг посмотрела на дриад. – Помогите Аполлону.
– Мэг отдала приказ! – сказала главная дриада.
Две дриады подняли меня на ноги и потащили. Чтобы сохранить достоинство, я пытался перебирать ногами, болтаясь между дриадами, но это было все равно что кататься на роликовых коньках, у которых вместо колес вареные макаронины.
– Вы знаете дорогу? – спросил у дриад Гроувер.
– Да, знаем, – ответила одна. – Мы всегда находим кратчайший путь назад в царство природы.
По десятибалльной шкале «Помогите, я сейчас умру» наш путь из Лабиринта можно оценить на десятку. Но так как все, что мне пришлось совершить на этой неделе, тянуло на пятнадцать, то это было проще пареной пахлавы. Туннели рушились прямо на нас. Пол крошился под ногами. На нас то и дело кидались монстры, но их тут же протыкали копьями семь ретивых дриад, вопящих «СЛАВА!».
Наконец мы добрались до идущей вверх под наклоном узкой шахты, в дальнем конце которой виднелся крохотный квадратик солнечного света.
– Мы не тут входили, – заволновался Гроувер.
– Этот выход совсем рядом, – ответила главная дриада. – Мы пойдем первыми!
Возражать никто не стал. Семь дриад, подняв щиты, гуськом зашагали вверх. Пайпер и Герофила пошли следом, за ними – Мэг и Гроувер. Замыкал шествие я, успевший немного оправиться и накопить сил, чтобы ползти самостоятельно, почти не плача и не вздыхая.
К тому моменту, когда я вылез на свет и поднялся на ноги, войска уже были построены.
Мы снова оказались в старой медвежьей яме, хотя я понятия не имел, как шахта вывела нас сюда. Мелии выставили вперед щиты, защищая вход в туннель. За ними, подняв оружие, стояли остальные. Наверху, на самом краю бетонной чаши, выстроилась дюжина пандов с натянутыми луками. В центре их ряда стоял великолепный белый жеребец Инцитат.
Увидев меня, он встряхнул прекрасной гривой:
– Вот наконец и он! Что, так и не договорились с Медеей?
– Медея мертва, – ответил я. – Беги без оглядки, или тебя ждет та же участь.
Инцитат заржал:
– Все равно эта колдунья мне никогда не нравилась. Что касается твоего предложения… Лестер, ты давно себя видел в последний раз? Ты не в той форме, чтобы кому-то угрожать. Мы стоим выше тебя! Ты видел, как быстро стреляют панды. Не знаю, кто твои милые подружки в деревянных доспехах, да это и не важно. Сдавайтесь по-хорошему. Большой К плывет на север, чтобы разобраться с твоими друзьями в заливе Сан-Франциско, но мы быстро догоним его флот. Мой мальчик приготовил для тебя множество сюрпризов!
Пайпер зарычала. Скорее всего, только рука Герофилы на ее плече удерживала дочь Афродиты от того, чтобы в одиночку броситься на врага.
Скимитары Мэг сверкали в солнечном свете.
– Слушайте, леди-ясени, – сказала она, – а как вы быстро туда поднимитесь?
Оглянувшись, главная дриада ответила:
– Достаточно быстро, о Мэг!
– Класс, – кивнула Мэг и крикнула коню и его воинам: – Последняя возможность сдаться!
Инцитат вздохнул:
– Ну ладно.
– Ну ладно – вы сдаетесь? – уточнила Мэг.
– Нет. Ну ладно, мы вас убьем. Панды…
– Дриады, В АТАКУ! – завопила Мэг.
– Дриады? – скептически переспросил Инцитат.
Это были его последние слова.
Дриады запрыгнули на край ямы, словно он был высотой с крыльцо. Панды, самые проворные лучники Запада, не успели сделать ни одного выстрела: все они, пронзенные ясеневыми копьями, рассыпались в прах.
Инцитат в ужасе заржал. Когда мелии окружили его, он встал на дыбы и пытался отбиваться подкованными золотом копытами, но даже его великой силе было не сравниться с мощью древних дриад-воительниц. Пронзенный сразу семью копьями, жеребец выгнулся и упал.
Мелии посмотрели на Мэг.
– Исполнено! – провозгласила их предводительница. – Желает ли Мэг энчилады?
Вид у Пайпер, стоящей рядом со мной, был такой, будто возмездие теперь казалось ей не столь желанным, как прежде.
– А я-то думала, это у меня сильный голос.
Гроувер, соглашаясь, проскулил:
– Раньше мне в кошмарах деревья не снились. Может, после такого и приснятся.
Даже Мэг стало явно не по себе, словно она только что осознала, какой страшной силой управляет. Я вздохнул с облегчением: это был верный знак, что Мэг осталась хорошим человеком. Хорошие люди не радуются власти и не хвалятся ею – она их пугает. Именно поэтому хорошие люди редко ее получают.
– Пора убираться отсюда, – сказала она.
– Куда нам убираться отсюда, о Мэг? – спросила главная дриада.
– Домой, – ответила Мэг. – В Палм-Спрингс.
В ее голосе не было горечи, когда она произнесла: «Домой. В Палм-Спрингс». Ей, как и дриадам, нужно было вернуться к своим корням.
45
Расцвели в пустыне цветы
Предвечерний дождь прохладу несет
Время для телешоу!
Пайпер с нами не поехала.
Она сказала, что ей нужно вернуться в Малибу, чтобы отец и Хеджи не волновались. На следующий день они все вместе должны были отправиться в Оклахому. Кроме того, ее ждали какие-то хлопоты. По ее мрачному тону я догадался, что речь идет о скорбных хлопотах, то есть о Джейсоне.
– Встретимся завтра. – Она протянула мне сложенный листок одуванчикового цвета – Извещение о выселении от финансовой компании «N.H.». На обратной стороне она написала адрес в Санта-Монике. – Мы вас проводим.
Я не понял, что это значит, но, ничего не объяснив, она пошла в сторону автостоянки у поля для гольфа, скорее всего намереваясь одолжить очередную машину Бедросян-класса.
Мы с остальными поехали в Палм-Спрингс на красном «Мерседесе». За руль села Герофила. Кто же знал, что древние оракулы умеют водить! Рядом с ней сидела Мэг. Мы с Гроувером устроились сзади. Я не мог отвести печального взгляда от того места, где всего несколько часов назад сидел Крест, горевший желанием научиться играть и стать богом музыки.
Может быть, я даже всплакнул.
Семь мелий маршировали рядом с «Мерседесом» словно секретные агенты. Каким-то образом им удавалось с легкостью за нами поспевать – даже после того, как мы выбрались из плетущегося с черепашьей скоростью ряда.
Несмотря на победу, настроение у нас было невеселое. Никто не пытался шутить. Герофила попробовала было разрядить обстановку:
– Я вижу кое-что[62]…
Мы хором перебили ее:
– Нет.
Дальше мы ехали молча.
Температура на улице упала градусов на пятнадцать. Над побережьем Лос-Анджелеса расстилалась и клубилась дымка, вбиравшая в себя сухой жар и дым словно огромное влажное полотенце. Когда мы добрались до Сан-Бернардино, верхушки холмов заволокли
