– Нерон, что происходит? – спросил Мэтт, делая шаг вперед. Его тон был нарочито спокойным, на что Нерона, конечно, было не купить.
Нерон одарил Мэтта напоминающим смутное узнавание взглядом, как будто он видел его всего один раз в жизни и теперь никак не мог вспомнить, где именно. Слоан решила воспользоваться его молчанием.
– Мокс, – она говорила почти умоляющим тоном, хотя совсем не собиралась этого делать. Мокс слегка согнулся, схватившись за бок. – Ты ранен?
– Нет, просто… неприятно.
– Мокс? – Нерон посмотрел на него почти с нежностью. – А, понял. Мика Оливер Кент Шеппард. М-О-К-С для благозвучия. Это имя подходит тебе больше, чем «Избранный».
Слоан думала об имени «Мика», оставшемся вместе со всем лучшим в прошлом, – имя для нормального, обычного мальчика, а не для человека, отравленного магией, который сейчас стоял напротив нее, потный и сгорбленный, не привыкший к такому ослаблению своей силы.
– Избранный? – Мэтт уставился на Мокса широко раскрытыми глазами.
– Первый, – коротко ответил Мокс. – Вы – кем бы вы ни были – получаетесь пятые.
– Но… ты же убил остальных? – В голосе Мэтта не было осуждения, лишь обескураженность. – Почему?
– Я не знал, что они такое, – ответил Мокс. – И я не хотел умирать.
Мэтт бросил на Мокса сочувствующий взгляд с легким намеком на снисхождение. Слоан почувствовала знакомое, почти успокаивающее желание ударить его.
Нерон взмахнул рукой и издал мелодичный звук. Голос у него был тонкий, не такой богатый, как у Мокса. Естественный тенор. Но звучание было уверенным. Мокс снова дернулся, Мэтт закричал – его сифон смялся в руке, металлические пластины вдавились в плоть. Кровь стекала по его пальцам и капала на камень. Сифон Эстер туго натянулся вокруг ее горла, она задыхалась, цепляясь за цепочку, которая держала аппарат с задней стороны шеи. Ей удалось порвать ее, и сифон с грохотом упал на землю вне пределов ее досягаемости.
Последним был сифон Зивы, – неведомой силой его вырвало из ее лица вместе с куском гниющей плоти. Дыра в челюсти стала еще больше, обнажив еще больше стиснутых зубов.
– Слоан, – обратился к ней Нерон. – Не соблаговолишь ли ты сложить кусочки этой иглы обратно?
Его голос звучал почти… усталым. Яркий солнечный свет пробивался сквозь его тонкие волосы, делая их похожими на золотые нити.
– Нет, – машинально ответила Слоан. Она думала о том, чтобы бросить один из двух фрагментов обратно в реку, дать ему опуститься на дно и снова зарыться в узорчатое дно. Но она сомневалась, что сможет сделать это. В обеих ее ладонях гудел все тот же заряд энергии, и хотя она не могла сказать, почему, но она была уверена, что если разожмет кулаки, то кусочки Иглы останутся на месте, словно примагниченные к ее ладоням.
– Ты напрасно дерзишь мне, – жестко сказал Нерон, отбрасывая со лба прядь волос. – Просить я больше не буду.
– У меня не так уж много правил, которых я придерживаюсь по жизни, – ответила Слоан. – Но правило «когда маньяк-убийца говорит тебе что-то сделать, не делай этого» – стопроцентно одно из них.
– Отлично, – произнес Нерон и присвистнул, легко и высоко, как щегол.
Мокса снова свело судорогой, Слоан увидела, как напряглось его лицо, все тело.
Кусочки иглы начали извиваться в руках Слоан, пытаясь вырваться из ее хватки, они остро кололи ее кожу. Она изо всех сил старалась удержать их, но когда один из них глубоко вошел в кончик ее пальца, она закричала от неожиданности, взманула рукой, и внезапно перед ее лицом в воздухе зависли оба фрагмента Иглы.
Но она все еще чувствовала, как они жгут, колят, покалывают ее. Их кислота течет в ее венах. Они хотели принадлежать ей, а не ему. И все, что ей было нужно сделать, это просто захотеть их себе.
«Тогда вперед», – подумала она и повернула руки ладонями вверх, как бы призывая Иглу к себе.
Вдруг она почувствовала острую и ужасающую боль в обеих руках. Оба кусочка вонзились в нее, по половине в оба указательных пальца, так что ногти отлетели от кожи. Осколки двигались по ее пальцам вниз; она видела, что они шевелятся, как черви, извивающиеся под рыхлой землей. Со страхом она наблюдала, как кожа на тыльной стороне ее покрытой шрамами руки приподнялась и приняла чужой, но знакомый предмет.
Именно она сломала Иглу, вложив в это действие всю себя, все свои силы. Но чтобы починить Иглу, ей не нужны были никакие усилия. Игла жаждала исцелиться так сильно, как она жаждала зарыться в ее плоть.
Осколок в левой руке двигался, прочерчивая линию мучений вверх и до сгиба локтя. Там игла пронзила кровеносный сосуд и оставила за собой расцветающий пурпуром синяк. Когда он добрался до плеча и рассек ей грудь, она прикусила губу от боли. Затем она начала спуск по правой руке к своей второй половинке. Кусочки иглы соединились в ослепительном сиянии, Слоан никогда не испытывала такого жжения раньше. Она закричала, словно с нее живьем сняли кожу.
Мокс изумленно уставился на нее, его щеки покраснели от тщетного сопротивления. Кровь Слоан капала вниз из проколов, которые оставили за собой осколки Иглы. Кровь просто текла, а Слоан просто стояла, глотая желчь.
– А теперь, – произнес Нерон недовольно, – мне придется вырезать ее из тебя.
Он направился в ее сторону, но Слоан подняла руку, чтобы остановить его. Для того чтобы Игла заработала, ей не надо было издавать ни звука. Она выражала самое чистое желание Слоан, а в тот момент ей очень нужно было немножко времени, чтобы подумать. Между ней и Нероном образовался барьер, по которому, когда он к нему прикоснулся, пробежала рябь. Он погрузился в свою собственную магию, прежде чем подключать магию Мокса. Она чувствовала разницу между ними: один тонкий и умный, другой жесткий и горячий.
Несмотря на то что она испытывала отвращение к чужеродному телу, опять находящемуся у нее в руке, Слоан немного удивилась тому, как такая маленькая вещь может быть такой могущественной и неподвластной ее пониманию. Это было похоже на Солнце – его лучи даже на большом расстоянии, отфильтрованные атмосферой, были настолько сильными, что могли согреть Землю. Все самые могущественные вещи, которые она знала, могли быть оружием массового поражения, их только надо было чем-то разбавить.
Она посмотрела на Нерона – на Темного – через защитный барьер.
– Так вот в чем, оказывается, всегда было дело, – произнесла она. – В Игле?
Она вспомнила, как прямо перед тем, как Темный заставил ее выбирать между собой и Алби, он задавал вопросы про их тайник с оружием. В этот момент он так
