– Оставьте себе, – сказал Прокоп. – Вам оно теперь нужнее. Но запомните: подряд, через каждые четыре часа, можно принять не более трёх капсул. Четвёртая способна вызвать проблемы.
– Я понял! – Чулай взглянул на часы и поднялся. – Нужно возвращаться, пока меня не хватились в лагере. Удачи вам!
– И вам удачи, – тихонько сказала Анна.
* * *Когда Кулич забрался на карниз, где, как ему казалось, видел свет фонаря, то понял, что сделал это совершенно напрасно. Чулая здесь не было. Некуда было также идти дальше: с одной стороны обрыв, с другой – вертикальная стена. И если Чулай обладал способностью проходить сквозь камень, то Кулича такому не учили. Подсвечивая фонариком, он тщательно исследовал скалу, однако не обнаружил и намёка на существование какого-либо прохода. Видимо, Кулич ошибся и проклятого Чулая здесь не было вовсе. Оставалось лишь спуститься вниз и брести в лагерь несолоно хлебавши. Приближался рассвет, темнота разредилась. Может, ещё удастся поспать хотя бы пару часов до того, как Дышец поднимет всех на ноги и погонит в бездонные пещеры ловить беглянку…
Кулич уже было собрался слезать, как вдруг услышал странный скрежет. Часть монолитной стены сдвинулась в сторону, открыв чёрное отверстие лаза, из которого на карниз выбрался человек в форме охранника.
– Чулай! – ахнул Кулич. – Ты это что? Ты это откуда?
Чулай на секунду замер. Потом рука его опустилась на кобуру.
– Следишь за мной, – сказал он тихо, но с такой яростью, что Кулич совершенно отчётливо понял: жить ему остаётся считанные мгновения.
Он метнулся в сторону, оскользнулся на мокром камне и с коротким криком рухнул в провал.
– Нужно немедленно уходить, – сказал Чулай выбравшемуся вслед за ним Прокопу. – Тело найдут очень скоро и перевернут всё вокруг. Теперь и мне придётся идти с вами. Я выведу вас к реке к рассвету. Им нас не догнать…
* * *Лодка казалась совсем небольшой, но они разместились в ней без хлопот. Маленький и экономичный подвесной мотор работал почти бесшумно. Чулай сосредоточенно управлял судёнышком, держась почти вплотную к берегу, готовый в любую минуту скользнуть под защиту склонившихся над рекой ветвей деревьев, потому что пару раз они слышали где-то над лесом шум вертолётных двигателей. Впрочем, преследователи, кажется, окончательно сбились со следа и искали беглецов совсем в другой стороне. Прокоп сидел рядом с Анной, не отпуская её руки. Впереди были десятки километров водного пути, в портовом городе, полном блюстителей, их поджидали неведомые пока опасности и трудности, которые предстояло избежать и преодолеть, но сейчас Прокоп испытывал уверенность и спокойствие. Он не сомневался, что теперь им всё удастся.
Анна снова была с ним…
Моя Машина
Когда мы научились вычислять место и время появления каналов пространственного перехода – «кротовых нор», всё стало намного проще. Невидимыми паутинками они пронизывают Великий Космос, связывают невероятно удалённые друг от друга точки пространства и через некоторое время исчезают, а где-то – совсем рядом или невероятно далеко – возникают снова. Их число бесконечно, как бесконечна сама Вселенная, проблема лишь в том, чтобы отыскать нужную и активировать вход. Когда мы узнали, как это делать, то получили возможность достигать нужного места без помощи межзвездных кораблей. И хотя масса перемещаемого объекта не могла превышать десяти тонн, хотя порой нам приходилось подолгу ждать появления «норы» в нужном месте, разведка, создание и снабжение исследовательских баз уже не требовали прежних огромных средств и ресурсов. Паутина «кротовых нор» сделала далёкие миры ближе и доступней.
И очень скоро мы узнали, что не только для нас. Секреты паутины были известны и фенкам.
* * *Больше всего мне нравятся минуты подготовки к отдыху. Когда, повинуясь моим командам, Машина подбирает под брюхо колеса и лапы, внедряется в почву якорными бурами и раскидывает над крышей защитный силовой зонтик, ко мне приходят абсолютное спокойствие и тихая радость. В течение десяти часов отдыха (семь на сон и три по личному усмотрению) ничто в этом мире меня не потревожит. Ни сумасшедшие ветры Фенебры, ни молниевые ливни, ни ураганы с камнепадами, ни атаки ходячих деревяшек – моей Машине всё это нипочём.
Она меня защитит и укроет. Она была специально изготовлена для работы на планетах, подобных Фенебре. Точнее – для меня.
На самом деле, часы моего отдыха распределяются немного иначе, чем это обычно принято. Я крепко сплю часов пять, потом просыпаюсь и пару часов читаю то, что мне захочется, а затем снова погружаюсь в сон до начала рабочего дня. Если бы об этом узнали психологи Управления, они бы непременно поставили в моём личном деле яркий значок о наличии тревожной аномалии в состоянии моего здоровья. Когда я с ними встречаюсь, меня так и подмывает вручить им в руки это сладкое открытие. Останавливает лишь осознание того факта, что ни мне, ни психологам огласка моих прегрешений не принесёт никакой выгоды. Психологам просто прикажут заткнуться, а мне – немедленно отправляться на место исполнения служебного долга вплоть до истечения срока контракта.
Да я и не собирался ничего разглашать. Мне нравилась моя работа. Мне очень нравилась моя Машина.
Вместе с ней мы совершали на Фенебре всяческие подвиги: исследовали планету, составляя её географическую и геологическую карты, боролись со стихиями и местной агрессивной фауной, пытаясь разобраться, стоит ли, собственно, Фенебра всех этих усилий. Если честно, подвиги совершала Машина. Я всего лишь присутствовал при этом, находясь в её уютном чреве под защитой могучей брони и механизмов. Машина – уникальное и фактически штучное изделие, специально изготовленное для работы в специфических условиях Фенебры, – лаборатория и комфортабельное убежище для его экипажа (меня), гостиница для нечастых посетителей, этакий самодвижущийся дом или даже крепость, способная функционировать полностью автономно в течение полутора стандартных лет. Так долго, впрочем, оставаться на Фенебре я не собирался, обычно срок вахты не превышал пяти-восьми месяцев. Запасы энергии, пищи и прочих ресурсов закладывались таковыми из соображений безопасности экипажа, действующего в экстремальных условиях совершенно незнакомой человеку планеты. То есть, моей безопасности. На самом деле этот механизм имеет другое название – наземный тяжелый транспортный модуль класса «дракон». Но я всегда называл его Моя Машина.
Меня вместе с моей Машиной – или Машину вместе со мной, забросили на Фенебру пять месяцев назад, когда открылся подходящая «кротовая нора». Теперь моя вахта подходила к концу. Техники на Земле уже сканируют пространство, готовя моё возвращение, скоро «нора» откроется вновь, и мы вернёмся домой. Думаю, произойдёт это в самые ближайшие дни. Потом полуторамесячный отдых и новая командировка. На Фенебру или в другое место – это решать не мне, а моим начальникам.
Фенебра – слишком горячая и сейсмически буйная планета для того,
