Ты будешь с ним счастлива. А я… я найду какую-нибудь другую тварь и погибну в бою. Ты прольешь слезы над моим телом. Дядя тоже…
Эссилт, мой солнечный лучик, знаешь, мне было проще поразить Адданка, чем сейчас назвать имя дяди.
«Знаешь»? Нет, конечно, нет. Не знаешь.
И не узнаешь никогда.
– …Марх, король Корнуолла. Мой дядя.
– Что-о-о?! – взревел король. Эрлы повскакали с мест.
– А что, – Ку Рои поинтересовался негромко, но его голос перекрыл весь шум, – Адданк становится живым от того, что его убил племянник Марха?
Друст вскинул голову. Эссилт крепче стиснула его руку.
– Я Друст, сын Ирба, племянник Марха, сына Рианнон. Это я убил Мархальта – и вы вправе мстить мне, если захотите. Но я победил Адданка ради того, чтобы добыть Эссилт в жены моему дяде! Хотите – убейте меня здесь, но Эссилт должна отправиться в Корнуолл!
– Ангерра-ан, – осведомился верховный король Мунстера, – так как там с обещанной наградой? Или ее дают только бедным пастухам?
– Ты… – побледнел король, – ты…
– Я глупый пастух… – Ку Рои вдруг уменьшился до человеческого роста, и золотое сияние исчезло, – и мне не понять разницы между простолюдином и героем. Разницы между верховным королем и чужаком я не понимаю тоже… Такой уж я балда от природы, только со свиньями мне и возиться. Мне вот фибулу дали за то, что я голову доволок… а ему вон обещали девочку… мне цацку дали, а ему девочку давать не хотят…
Ку Рои вдруг вырос и рявкнул так, что со стропил посыпалась труха:
– Где справедливость, Ангерран?! ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ДОМЕ ТВОЕМ?!
Ангерран стиснул пальцами виски, проговорил:
– Я сдержу слово.
* * *Ангерран сам пришел в покои дочери. Они вдвоем склонились над вышиванием ковра: Эссилт и Бранвен.
Подруги. Принцесса и служанка. Королевская дочь и… королевская дочь. Дитя королевы и – дитя Земли.
Ангерран слишком хорошо помнил, как еще юношей, еще до свадьбы его увели совершить обряд священного брака. В Эрине воплощением власти испокон веку были женщины, и смешно было и думать стать королем, не заключив брака со своей землей. Ангерран никогда и никому не рассказывал о том, что же произошло в святилище в ту ночь и отчего он наутро вышел с крохотной девочкой на руках.
Он назвал дочь – Бранвен, в память о той, из-за кого некогда разгорелась самая страшная битва между ирландцами и бриттами. Пожалуй, сам он не смог бы объяснить, почему дал дочери именно это имя.
Малышка Бранвен выросла лет за пять, а потом перестала взрослеть. Совсем.
Помощница королевы. Нянька новорожденной Эссилт. Воспитательница маленькой принцессы, когда ее мать умерла. Подруга и служанка прекрасной дочери короля.
Бранвен делала всё возможное, чтобы при дворе Ангеррана забыли, кто она такая. Что она человек лишь наполовину. Что ее мать – больше чем богиня. Древняя. Из изначальных стихий мира.
Говорят, сиды дивно-прекрасны… или мерзко-уродливы. Кажется, так. Бранвен не была ни прекрасна, ни уродлива. Миловидная прислужница, ничего более.
Меньше, чем ничто. Пыль у башмачков принцессы.
Но Ангеррану было спокойнее от того, что рядом с Эссилт неотлучно находилась Бранвен.
Две дочери… настолько непохожие, что никто бы не заподозрил родства между ними.
Осиянная золотым светом дочь королевы и темноволосая невзрачная… дочь Земли.
Бранвен и Эссилт вместе вышивали ковер – древние подвиги Ку Рои. Правду сказать, работа продвигалась не очень-то быстро.
– Отец?
– Эссилт, прекрати делать вид, что ты занята шитьем. Я хочу знать, что происходило в моем доме все эти дни. Ты всё знала? Ты захотела выйти замуж за врага Эрина?
Она встала и тихо ответила:
– Он не враг нам. Я его всегда любила. Любила с детства. Друст только рассказал мне о том, что я чувствовала и до него. Он рассказал мне о моем муже. Тот, ради кого Друст рисковал жизнью, – благороден и мудр. Он достоин беззаветной верности. Пока я знаю лишь его имя, отец, но… выйти за него замуж – моя судьба. Отец, ведь мы с тобой всегда это знали?
Над всей Ирландией безоблачное небо
Во всем Прайдене царил Бельтан, и только Тинтагел казался по-прежнему замкнутым в зиме.
Ни смеха, ни веселья.
Те, кто уходил в бельтановские хороводы, делали это тайком. Молча. Было невозможно, недопустимо показать радость здесь – где всё оцепенело от горя короля, потерявшего сына.
…В зале повеяло ароматами лилий. Вошла Ллиан. Марх обернулся к ней и покачал головой.
Она подошла к нему. Запах цветов стал сильнее.
Красавица-сидхи прошлась тонкими пальчиками по его вискам, шее, плечам. Против воли Марх ощутил, как по его телу пробежал огонь, возвращая и силу, и желание.
– Не сейчас, Ллиан, – покачал головой он.
– Ты так старательно страдаешь, – промурчала она, – и не знаешь самого интересного.
– Чего же?
– Друст плывет в Корнуолл.
– Что?! – Марх вскочил, схватил ее за плечи. – Откуда?
Ллиан маняще изогнулась:
– Морские девы болтливы, а в Бельтан нет границ. Ему осталось не больше дня пути.
– Ллиан!
– Марх, – прошептала она, – у вас, у людей, гонцу положена награда. И я прошу тебя: в эту ночь – только одну ночь – не думай о Друсте. Обещаешь?
– Обещаю, – выдохнул король.
* * *Все прощальные слова были сказаны, и тяжелый королевский корабль поплыл на восток.
Позади был пир, где вражда Корнуолла и Мунстера была навеки утоплена в вине, а король Ангерран торжественно одарил Друста за избавление прибрежных вод от Адданка (узорчатая брошь была хороша невероятно!), позади остались сборы приданного, достойного будущей королевы Корнуолла, позади – столп света, которым Ку Рои провожал корабль, доколе хватало глаз у обернувшихся назад.
Всё – позади.
И завтра путь кораблю преградят скалистые берега Прайдена. Дракон Корнуолла вытянет каменную лапу, подхватит корабль одним коготком и вытащит на берег у подножия Тинтагела.
И всё кончится.
Эссилт станет женой Марха, они будут счастливы, а Друст найдет себе врага, в бою с которым погибнуть не стыдно.
Всё кончится завтра.
Так считал Друст. Людям вообще свойственно быть наивно уверенными в том, что сегодня вечером ничего интересного произойти не может.
Рушит ярость ребра корабельные
Беспощадно бросает на серые скалы
Слабые смяты свирепою местью,
Сильных скручу я чарами тяжкими…
Море тяжело вздымалось, течение мешало кораблю продвигаться на восток. Бранвен лежала в шатре, натянутом на корме. Ей, воплощению сил земли, было здесь, посреди бескрайних серых волн, так тяжело, как невозможно дышать человеку, поднявшемуся выше вышнего в горы.
Эссилт была спокойна. Привычно занятая рукоделием, она слушала напевы Друста и рассказы его о Корнуолле, знакомясь с этой страной раньше, чем покажется берег.
Бред поборет бесстрашного безумца,
Всесильна власть волшебства,
Необорима ненависть незримая,
Слабостью скручу я силу дерзкого…
Вечер. Душно. Ни облачка на небе, провис бессильно парус. И гребцы едва вздымают весла, словно засыпая на скамьях.
Беспомощная против чар моря, лишилась чувств Бранвен.
Давно не скользит игла в тонких пальцах Эссилт.
Давно замолкли струны арфы под пальцами Друста.
Медленно качается корабль, словно остановленный посреди моря исполинской ладонью.
Не нужны уже и заклятья вам, рыбешки!
Жалкие рыбешки в
