…хребет.
Огромные позвонки выступают из земли. Под дождями они посерели.
Ни одно живое существо не может быть таким.
Дракон?
Это кости дракона?
Мертвого… или нет?
Вы все служите Дракону – ты, Конь-Король, твои эрлы, даже Друст.
Наши ирландские чудища – червяки по сравнению с ним.
Вы все – слуги Дракона. И меня отдали ему в жертву…
– Госпожа, госпожа… – хлопотала Бранвен над лишившейся чувств невестой короля.
Как ни странно, первым на помощь прибежал Динас. Провел рукой по лбу Эссилт, и та, хоть и не пришла в сознание, но чуть порозовела и задышала спокойнее.
А потом примчался король.
Одним взглядом спросил Динаса: «Что?»
«Увидела Дракона. Испугалась», – отвечал сенешаль.
Марх взял Эссилт на руки, понес в замок.
«Дракон! дракон!» – вырвалось у нее в беспамятстве.
Кромка моря: Марх
Всё хорошо, моя госпожа.
Не тревожься.
Дракон Корнуолла – не враг тебе. Он – наш хозяин. Мы все – лишь гости здесь. На его земле. На нем самом.
Ты увидела его – и это прекрасно. Это значит, что он признал тебя. Ты – не просто моя будущая жена, ты станешь подлинной королевой Корнуолла.
Странно только, что ты испугалась.
Но это неважно. Главное, ты встретилась с Драконом.
Кромка гибели: Друст
Бранвен так ловко придумала: в брачную ночь она примет облик Эссилт и заменит ее на ложе Марха.
Прекрасная идея. Жаль, что бесполезная.
Нам не дожить до ночи свадьбы.
На праздник соберется весь Волшебный мир. И от них нам с Эссилт не укрыть наши чувства. Это людей мы можем легко обманывать.
А нелюдь – увидит.
И свадьба обернется позорной казнью.
Что я делаю? Почему до сих пор в Тинтагеле?! Почему не увез ее, не спас от грозящей смерти?!
Хотя, если нас станут преследовать эрлы Аннуина, то нам нигде не скрыться.
Но дело не в этом.
Я знаю, я уверен: не надо никуда бежать. Так я знал, идя в Гвинедд. Так я знал, идя на Адданка.
Хотел бы я знать, чего я жду…
Кромка миров: Марх
Она испугалась Дракона. Что же станется с ней, когда она увидит старейших эрлов Корнуолла – всех разом? Когда на праздник придет Араун со свитой? Когда моя мать приведет с собой табуны ниски и кельпи?
Я думаю, они меня простят: я не позову никого из них.
Корнуолл пока – чужая земля для этой девочки. И пугать ее я не стану.
Пройдет время – думаю, нескольких месяцев хватит. Думаю, к Лугнасаду она уже привыкнет. Ну, к Самайну.
Корнуолл уже станет ей домом. И вот тогда – тогда и будет празднество для всех старейших.
А сейчас обойдемся свадьбой по человеческим законам.
И с гостями – только людьми.
На свадебном пиру она сидела неподвижная и бледная, как древняя статуя южных стран. Если Марх обращался к ней, она с усилием отвечала – односложно.
Друст был весел, шутил на весь зал, спел несколько песен, радостью своей заражая всех.
Эссилт не могла понять, чему он так рад. Это было не наигранное, а самое искреннее ликование. Но почему?
Потом дамы увели ее наверх.
Королева приказала им удалиться, осталась с Бранвен… всего несколько слов – и две Эссилт смотрели друг на друга.
Потом одна из них словно взялась за незримую нить – и выскользнула из покоя, не открывая двери.
Кромка прошлого: Бранвен
Я никогда не знала любви. С рождения. Нет, даже раньше.
Ангеррану нужен был брак с Землей, чтобы стать королем. И он совершил обряд. Я родилась, чтобы ритуал был завершен, как должно.
Я была для моего отца всё равно что корона для королей Юга: вещью, знаменующей его власть. Он заботился обо мне – как о вещи. Берег – как вещь. Вещую, но – вещь.
Потом родилась Эссилт, и король отдал меня ей. Как королевский подарок. Очень ценный.
И теперь я отдам себя Марху – вместо Эссилт.
Кромка судьбы: Марх
Я не люблю тебя. Должен, стараюсь – но не выходит.
Я любил тебя, сражаясь с Гругином и пропахивая священную борозду.
Я любил тебя, вплетая золотой волос в свою тунику.
Сливаясь в экстазе единения со Скатах и Боудиккой, я любил – тебя.
Отказывая Ллиан в праве быть со мной, когда она пожелает, я любил тебя.
И даже уступая настойчивости Ллиан – я всё равно любил не ее. Тебя.
Но наша встреча загасила любовь, как ведром ледяной воды заливают костер.
Что мне делать? Овладеть тобой – просто потому, что обряд должен быть завершен?
Нет.
Марх присел на край ложа, взял безвольную руку покорной жены. Осторожно поцеловал ладонь, потом стал гладить, сначала бережно, потом смелее… В нем самом разгорался огонь желания, но он сдерживал себя, целуя жену с нежностью, но не страстью, чтобы не испугать, не подчинить, чтобы она не отдавалась ему жертвой, а пожелала сама, она – хрупкая и еще несмелая, не ведавшая доселе ласк, и груди у нее такие маленькие, можно накрыть ладонью… так непривычно самому – ведь доселе он знал только опытных женщин, и в юности в море, и не сосчитать, сколько было прежде возлюбленных у Скатах и Ллиан, и даже Боудикка, с которой у него, конечно, ничего не было, только вот это ничего порождало сотни сыновей… а она уже перестает быть робкой, и всё будет хорошо, как Вран и предсказывал, и будут дети, много детей, только вот что делать с Друстом, ведь ему не быть теперь наследником, но это не сейчас, Друст подождет, потому что нет уже сил сдерживаться, да и не нужно сдерживаться теперь…
– Милый… это наша последняя ночь.
– Нет, нет!
– Завтра я должна буду разделить ложе с королем.
– Что-нибудь придумаем. Я не отдам тебя ему. Он уедет когда-нибудь.
– Любимый мой, бежим. Сейчас, немедленно. Ты же можешь…
– Нет. Он настигнет нас, он казнит…
– Он казнит нас здесь, он узнает…
– Ты веришь мне? Я всегда знал, знал, когда смогу победить, – и я сейчас знаю: для нас безопасность – здесь! Марх не тронет нас, поверь. Только в Тинтагеле нам не грозит беда!
– Милый, не-е…
Он зажимает ей губы поцелуем.
До рассвета так много времени – и так мало!
Марх прошелся губами по ее лицу. Оно было солоно.
– Ты плачешь? Почему? Тебе плохо?
– Нет-нет, – прошептала она.
– Я с тобой. Я никогда не оставлю тебя.
– Я знаю.
Бранвен не смогла сдержаться – и слезы хлынули из глаз.
– Что с тобой?
– Просто… – она сглотнула, – текут. Пусть… неважно.
Марх осторожно стер ее слезы.
– Можно, – прошептала она, – я попрошу?
– Что?
– Уйди до света. Я не хочу видеть… не хочу, чтобы видел ты…
– Я бы полюбовался, – в его голосе слышалась улыбка.
– Не сейчас… пожалуйста.
– Хорошо.
Оставшись одна, Бранвен вцепилась зубами в меховое одеяло, чтобы никто не услышал ее рыданий.
Ни ласки, ни забота, ни любовь – ничто из бывшего в эту ночь не принадлежало ей.
…уж лучше быть просто вещью, чем терпеть нежность, не тебе предназначенную.
Кромка ненависти: Друст
День.
Другой.
Третий.
Неделя. Хуже вечности.
Днем ты всегда окружена дамами, мне не проскользнуть к тебе.
Ночью ты делишь ложе с дядей.
Едва подумаю об
