Еще утром Марх приказал готовиться встречать Друста и королеву Корнуолла. Эрлы и простой люд стояли вдоль всего спуска к морю. Сам король, оставив приготовления к празднеству на Динаса, сошел почти к воде. То есть, это Марх считал, что – сошел. На самом деле, он почти сбежал.
На западе показалась черная точка. Ближе. Ближе. Уже видно, что это. Марх едва сдерживался, чтобы не сменить облик и не поскакать по волнам навстречу.
Не невесте навстречу. Суженая, которую он ждал столько веков, сейчас была почти забыта.
Навстречу – Друсту. Сыну, которого он не чаял увидеть живым и который возвращается – почти из мира смерти.
Корабль уже совсем близко. Марх закусывает губу – так всадник безжалостно натягивает удила, разрывая рот коня в кровь.
Уже видно стоящего на носу.
«Жив. Жив. Это чудо. Самое невозможное изо всех чудес».
Друст прыгнул через борт, подбежал к дяде, попытался поклониться.
Тот не дал, сжав его в объятиях так, что у юноши затрещали кости.
– Жив! Негодяй, своевольный мерзавец, ты вывернулся снова! – Марх назвал его еще многими ругательными словами, которые сейчас звучали наивысшей похвалой.
– Дядя, я…
– Я знаю. Но о ней – потом. Главное – ты жив.
Корабль тем временем вытащили на берег, за борт зацепили крюки сходни, чтобы женщины могли спуститься. Марх кивнул дочери Ангеррана, произнес положенное: «Добро пожаловать в Корнуолл, моя госпожа», – и тотчас забыл о ней. Он знал: будущую королеву отведут в уже приготовленные покои, дадут ей всё, что надо…
Друст жив. И снова с ним.
Кромка прибоя: Марх
Ты изменился, мой мальчик. Да и кто бы не изменился, пройдя через то, что выпало тебе.
Сколько тебя не было? Я потерял счет времени.
Я зову тебя мальчиком, но ты вырос. Уже совсем. Ни следа детской мягкости. Ты был на краю смерти… сколько раз, Друст? Потом ты все расскажешь, но я и сейчас вижу: не единожды.
Ты добыл мне жену в стране врагов… отчаянный, безрассудный мальчишка!
Нет. Не мальчишка. Воин. Наследник. Сын мой.
Кого бы ни родила мне эта рыжекудрая девушка – ты и только ты мой наследник. Ни одно дитя по крови не будет мне дороже тебя.
Кромка прибоя: Друст
Проклятье! Дядя, я… я не могу тебя больше звать отцом.
Не могу – после того, что сделал.
Я… я не отступлю. Я люблю ее. Я отдам ее тебе, но она – всё равно моя.
Ты говоришь мне добрые, самые лучшие слова и не знаешь, что я – предатель и вор. И не раскаиваюсь в этом.
Мне нет пути назад. Мне не жить без Эссилт.
И я никогда не смогу сказать тебе правды.
Я теперь всегда буду лгать.
Лгать – молчанием.
К свадьбе должны были съехаться все эрлы, а это небыстро, так что торжества пока откладывались. Дочь Ангеррана была только рада этому.
Первый день на новой земле прошел спокойно. Жениху не было никакого дела до нее, и Эссилт даже почувствовала, как когти страха чуть-чуть разжались.
Здешние дамы, которых приставили служить ей, о чем-то спрашивали ее, она что-то отвечала… всё, в общем, было почти как дома, только здесь ее были готовы слушаться.
И еще – здесь были они.
Медноволосый король, показавшийся ей великаном из легенд. Тот, кому она отдана в жертву.
И – он. Ее любимый. Такой близкий – и безмерно далекий.
Всего пара лестниц разделяют их. Но проще пешком добежать до Ирландии, чем дойти до него.
С приближением ночи Бранвен выгнала (то есть почтительно попросила удалиться) всех придворных дам будущей королевы.
Дочь Земли чувствовала то, во что не решалась поверить насмерть перепуганная дочь Ангеррана: в этом замке больше ходов, чем видно. И больше дверей.
Друст вышел из-за колонны. Двери там не было…
Эссилт бросилась к нему, он сжал ее.
Когда первое безумие страсти схлынуло, Друст заговорил, торопясь и отчаянно надеясь, что если не Эссилт, то хоть Бранвен всё запомнит.
– Сейчас пир, я должен вернуться. Слушай. Здесь полно тайных ходов, они не для людей. Когда я смогу – я позову тебя. Ты услышишь мою арфу. Иди на ее голос. Иди сквозь стены, не бойся, поняла?
– Любимый… – шептала Эссилт.
– Ты поняла? Ты поняла, что я сказал?!
– Она поняла, – кивнула Бранвен.
– Хорошо.
Друст поцеловал возлюбленную, шагнул назад.
– Не уходи!
– Я должен. Пока меня не хватились.
– Не-е-е…
Но он уже отступил назад – и исчез.
Утром к ней пришел король. Стараниями Бранвен Эссилт была уже одета, как подобает королеве. Платье алого шелка, древнее золото на шее, белое покрывало на волосах.
Юная заря.
Марх был учтив – и равнодушен. Эта девочка, испуганная и настороженная, ничем не была похожа на тот образ суженой, который он рисовал себе веками. Ему виделась Королева, воплощение Силы, – а не этот птенчик, еще не умеющий летать.
Марх заставлял себя полюбить ее… пробудить то чувство, которое заставляло его веками не замечать ни одной женщины, ни смертной, ни бессмертной… кроме Ллиан, разумеется. Он всеми силами души гнал прочь образ Ллиан – потому что сравнить эту девочку с горделивой красавицей-сидхи было бы просто смешно.
И всё-таки на краю сознания билась мысль: «Я столько веков ждал – вот это?!»
Король Корнуолла гневно гнал мысль-предательницу прочь.
Он подал невесте руку, сжал ее тонкие пальчики, надеясь от этого – самого первого – касания ощутить… что? Ничего, кроме страха девочки, он не почувствовал.
Он повел ее по замку. Говорил, рассказывал о Корнуолле… она кивала.
Чужое существо. Воплощение пророчества Врана?!
Еще один день кончился. Эссилт сорвала с себя уборы. О сне не могло быть и речи – она была взволнована так, что не могла и сесть, не то что лечь, тем паче – уснуть.
И тут она услы… увидела?
Играла арфа. Слышно было так отчетливо, будто певец был здесь, в ее покое.
И еще – по покою летели соловьи. Сквозь них просвечивала кладка стен – но эти призраки казались живыми. Они закружились вокруг дочери Ангеррана – и устремились прочь.
Эссилт побежала за ними.
Сквозь стены. Сквозь реальность и магию.
К нему. К любимому.
Она остановилась только в саду, у подножия огромной сосны. Сегодня днем, когда король показывал ей Тинтагел, ничего похожего на это исполинское дерево она не видела.
Но это неважно – потому что Друст здесь, и она смогла пройти к нему, и не узнает никто, и до ненавистной свадьбы еще дни и дни, а у них есть безмерно долгое время до рассвета…
Кромка судьбы: Эссилт
Я боюсь!..
Чужая страна, чужие люди… Скалы, так не похожие на равнины Мунстера…
И правитель. Мой будущий муж. Конь, который старательно притворяется человеком.
Страшно… страшно…
Но я не должна подавать виду. Я накину на голову покрывало – в его края можно вцепиться, и никто не заметит. Я возьму Бранвен. И мы пойдем гулять. Почему бы и нет? Мы гуляем по окрестностям.
…здесь что-то не так!
Это не мир людей. Здесь
