— Не поощряй её, Владас. Она очень упрямая, отчего пугает меня до смерти, — сказал папа.
— Ну что же, — ответил журналист, — теперь мы видим, насколько она похожа на своего отца, не правда ли? Настоящую партизанку воспитал, Костас.
Папа промолчал. Собрание закончилось, и гости по очереди покидали наш дом через некоторые промежутки времени. Одни через главный вход, другие — через чёрный.
— Ваш муж проректор университета? — спросил Лысый, всё ещё морщась от боли. — Ну, тогда его далеко повезли…
Меня словно ударили в живот. Йонас в отчаянии взглянул на маму.
— Собственно, я работаю в банке и видел твоего отца вчера вечером, — усмехнулся какой-то мужчина Йонасу.
Я поняла, что это неправда. Мама с благодарностью кивнула ему.
— Так, значит, видел его на полпути к могиле! — мрачно сказал Лысый.
Я была готова испепелить его взглядом: сколько же клея нужно, чтобы заклеить ему рот?
— Я собираю марки. Простой коллекционер, и они шлют меня на смерть, потому что я переписывался с коллекционерами из других стран. А сотрудника университета уж точно первым номером в список внесли за то, что…
— Замолчите! — вырвалось у меня.
— Лина! — остановила меня мама. — Немедленно извинись. Бедняге очень больно, он сам не понимает, что говорит.
— Я всё понимаю! — ответил он, не сводя с меня глаз.
Двери больницы открылись, и оттуда донеслись страшные крики. Энкавэдэшник тащил по лестнице босую женщину в окровавленной больничной рубашке.
— Мой ребёнок! Пожалуйста, не трогайте моего ребёнка! — кричала она.
Вышел другой офицер, в руках у него был какой-то свёрток. За ним выбежал доктор и схватил энкавэдэшника за одежду.
— Пожалуйста, не забирайте новорождённого. Ребёнок не выживет! — кричал врач. — Господин, умоляю вас. Пожалуйста!
Офицер развернулся и ударил доктора прямо в колено каблуком сапога.
Женщину подняли в кузов. Мама и госпожа Грибас подвинулись, чтобы роженицу можно было положить рядом с Лысым. Ребёнка передали снизу.
— Лина, пожалуйста, — сказала мама, передавая мне красного младенца. Взяв на руки свёрток, я сразу же даже сквозь пальто почувствовала тепло маленького тельца.
— Боже, мой ребёнок! — заплакала женщина, глядя на меня.
Ребёнок закричал и замахал маленькими кулачками. Его борьба за жизнь началась.
6
Банковский работник передал маме свой пиджак. Она набросила его роженице на плечи и отвела от её лица пряди волос.
— Всё хорошо, милая, — сказала ей мама.
— Витас! Они забрали моего мужа, Витаса! — выдохнула женщина.
Я посмотрела на раскрасневшееся лицо в пелёнках. Младенец. Ребёнок прожил лишь несколько минут, а в СССР уже решили, что он преступник. Я прижала дитё к себе и прикоснулась губами к его лбу. Йонас прислонился ко мне. Если они такое сделали с этим малышом, то какая участь ждёт нас?
— Как вас зовут, милая? — спросила мама.
— Она. — Женщина вытянула шею. — Где мой ребёнок?
Мама взяла сверток с моих рук и положила ей на грудь.
— Мой ребёнок! Мой маленький ребёночек! — заплакала женщина, целуя кроху.
Машина рванула с места. Она с мольбой в глазах посмотрела на мою маму.
— Моя нога! — стонал Лысый.
— Здесь есть медики? — спросила мама, по очереди всматриваясь в лица присутствующих. Люди качали головой. А некоторые даже не посмотрели в её сторону.
— Я попробую наложить шину, — решился банковский работник. — У кого-нибудь есть что-то прямое? Пожалуйста, давайте помогать друг другу.
Люди неловко завозились, вспоминая, взяли ли с собой что-то подходящее.
— Господин! — сказал Йонас. Он протянул небольшую школьную линейку. Пожилая женщина, впечатлённая тем, что я в ночной рубашке, заплакала.
— Очень хорошо, — ответил мужчина из банка и взял линейку.
— Спасибо, солнышко, — улыбнулась мама Йонасу.
— Линейка? Вы что, мне ногу школьной линейкой вправлять собрались? Совсем в голове пусто! — закричал Лысый.
— В данной ситуации это лучшее из того, что у нас есть, — ответил банковский работник. — А у кого есть чем перевязать?
— Пристрелите меня кто-нибудь! — орал Лысый.
Мама сняла с шеи шёлковый платок и дала банковскому работнику. Библиотекарша тоже развязала шарф, госпожа Грибас принялась искать что-то в сумке. Рубашка Оны спереди пропиталась кровью.
Мне стало плохо. Закрыв глаза, я пыталась думать о чём-нибудь другом — о чём угодно, лишь бы успокоиться. Представила себе альбом. Почувствовала, как рука сама пошевелилась. Образы, словно картинки из «волшебного фонаря»[1], задвигались у меня перед глазами. Наш дом. Мама завязывает папе галстук на кухне, ландыши, бабуля… Её лицо немного меня успокоило. Я подумала о фотографии, лежащей в чемодане. «Бабулечка, — подумала я, — помоги!»
Мы прибыли на какую-то железнодорожную станцию за чертой города. Вся она была забита такими же советскими грузовиками, полными людей. Мы проехали мимо какой-то машины, с кузова которой выглядывали мужчина и заплаканная женщина.
— Паулина! — кричал нам мужчина. — Не с вами ли наша дочка Паулина?
Я покачала головой.
— А почему мы за городом, а не на Каунасском вокзале? — спросила пожилая женщина.
— Может, потому что здесь нам будет проще найти родственников. Ведь на главном вокзале много людей, — ответила мама.
Говорила она неуверенно, словно пыталась убедить себя. Я оглянулась. Станция находилась в какой-то пустынной местности, вокруг стоял тёмный лес. Я почувствовала, как поднимается край ковра и огромная советская метла сметает нас под него.
7
— Давай! — закричал энкавэдэшник и откинул кузов.
Станция была забита машинами, офицерами и людьми с сумками. С каждым мгновением здесь становилось всё громче и громче.
Мама наклонилась к нам и положила руки на наши плечи.
— Держитесь возле меня. Если понадобится, хватайтесь за подол пальто. Нам нельзя потерять друг друга.
Йонас вцепился в мамино пальто.
— Давай! — закричал офицер и дёрнул какого-то мужчину из кузова так, что тот упал на землю.
Мама и банковский работник стали помогать остальным. Я держала младенца, пока спускали Ону.
Лысый корячился от боли, когда его сносили с машины.
Мужчина из банка подошел к энкавэдэшнику.
— У нас есть люди, нуждающиеся в медицинской помощи. Пожалуйста, найдите доктора.
Офицер и бровью не повёл.
— Врачи! Медсёстры! Нам нужна медицинская помощь! — закричал мужчина в толпу.
Энкавэдэшник схватил банковского работника и, приставив к его спине дуло винтовки, повёл прочь.
— Мои вещи! — закричал мужчина.
Библиотекарша схватила чемодан мужчины из банка, но не успела передать ему — тот уже исчез в толпе.
Остановилась какая-то литовка и представилась медсестрой. Она занялась Оной и Лысым, а мы все стояли вокруг них. Было много пыли. Босые ноги Оны уже
