По улице пронесся огненный смерч, сметая и выжигая все на своем пути. Словно кто-то дыхнул на свечку, смахнул пламя с фитиля и загасил ее. Однако до стоящих на асфальте людей смертельное дыхание добралось уже на исходе своих адских сил и лишь слегка коснулось их волос.
И сразу наступила гробовая тишина.
– Вот те на! – удивленно проговорил учитель, услышав, как бьется сердце. – Что это сейчас было?
– И я не понял, – смахнув с лица пепел и пыль, добавил Ибрагим и махнул головой в сторону улицы. – Куда делся тот парень?
Они переглянулись и отчетливо услышали стон, который доносился откуда-то из-под земли, а потом журчание воды…
* * *Аккуратно цепляясь за выступы в стенах дома, Ибрагимов с учителем на спине доковылял до того места, откуда доносился стон. Он спустил Аполлинария Владиленовича на землю и попросил его не шевелиться, чтобы ненароком не вызвать какого-нибудь обрушения. Потом встал на четвереньки и подполз к образовавшемуся провалу. Однако учитель не стал его ждать. Опираясь на одни только локти, он подтащил свое тело к краю провала следом за Султановым. Вниз они посмотрели одновременно. На глубине двух метров из земли торчал стальной изогнутый крюк, очень похожий на коготь злобной птицы, на котором наполовину висел, наполовину лежал человек и смотрел на них. Крюк этот пробил грудную клетку мужчины, и по всему было видно, что тот находился на последнем издыхании. Мужчина шевелил губами, силясь что-то сказать, но вместо слов из горла вырывалось лишь непонятное клокотание, а в углах губ скапливалась кровавая пена.
Рядом из земли бил источник, который небольшим водопадом стекал на дно провала и образовывал вокруг мужчины небольшое озерцо, в котором безжизненно раскинулись руки и ноги.
– Это Данила, – почему-то шепотом сказал Султанов. – Он был старшим среди тех парней, Защитников.
И, сев на край асфальта, он обхватил руками голову и застонал.
– Я же говорил. Не доживет он до утра! Как в воду глядел.
Однако учитель повел себя иначе. Он вдруг ловко перегнулся через край пролома и, цепляясь руками за край асфальта, свесил голову вниз, ухватился за какие-то выступы в земле, подтянул себя ближе к краю и, крикнув что-то вроде «эх, была не была!», скользнул на животе вниз. Через секунду он уже был на самом дне провала и подползал к умирающему Защитнику. Ибрагим Султанов увидел, как учитель приложил ухо к губам Данилы, силясь понять, что тот говорит, но с такого расстояния он, конечно, не мог разобрать ни слова.
Когда Султанов спустился за учителем, тот лежал рядом с Данилой в коричневой луже и пытался подложить ему под голову свою ладонь и кожаную, измазанную глиной безрукавку.
– Что с ним? Умер?
– Дышит пока, потерял сознание.
– Он что-то успел сказать?
– Да.
– Что?
– Что-то типа «дракон придет за золотом».
– За чем? Что это значит?
– Не знаю. Разберемся.
– Что будем делать?
– Нам надо выбраться из ямы и вытащить его. Мы не можем его так бросить.
Султанов прикинул и покачал головой. На войне он уже неоднократно видел такие глубокие раны и отлично понимал, что человек с такой дырой в груди не жилец. Еще минут десять – и он умрет от потери крови.
Как пить дать умрет!
Но расстраивать учителя ему не хотелось, поэтому он сказал как можно спокойнее:
– Я не смогу это сделать один.
– Тогда иди за его помощниками, я подожду здесь. Возможно, он придет в себя и еще успеет что-то сказать.
* * *Султанов выбрался из провала и, по-стариковски припадая на обе ноги, побежал вдоль трещины. Она, как хребтина какого-то звероящера, тянулась ровно до того места, где заканчивалась улица и начиналась площадь. Но площади в привычном понимании слова уже не существовало. На ее месте зияла огромная дыра, размером и формой напоминающая круглый стадион или Колизей. В утреннем тумане размеры воронки казались даже несколько больше, чем в реальности. Взобравшись на край этого стадиона, Султанов побежал по диаметру в правую сторону и через несколько шагов чуть не споткнулся об останки памятника президенту и какие-то горящие куски металла, которые при ближайшем рассмотрении оказались искореженными деталями мотоциклов. Взрывная волна смяла их, как кусок проволоки, и скрутила в немыслимую головоломку. Однако не это привело в ужас Султанова. На противоположном краю воронки, там, где раньше был городской квартал, начиналось ровное поле, засыпанное мелкими каменными осколками, из которых то тут, то там как ледяные торосы, выступали обглоданные бетонные плиты и куски арматуры.
Домов же как таковых не существовало.
Наверное, с минуту Султанов стоял в позе вратаря с растопыренным пальцами и открытым ртом, пытаясь осознать то, что мозг отказывался воспринимать. Когда же до него дошло, что здесь случилось, он упал на колени и начал засовывать себе в рот землю, чтобы как-то подавить рвущийся наружу крик. Не удержал его в себе и завыл, как одинокий волк на луну.
Глава 6
Апокалипсис
Джип, в котором сидели Анна и Пол, сломав шлагбаум, нырнул в туннель. Анна вжалась в кресло, каждую секунду ожидая выстрелов в спину.
Но туннель закончился раньше, чем пост миротворцев успел связаться со штабом и получил приказ открыть огонь. Выстрелы в спину так и не прозвучали. Они вылетели с другой стороны бетонной трубы. Перед глазами открылась величественная картина мертвого города. В центре руин упирался в небо световой столб, с южной стороны на горизонте уже появилась полоска красного света, предвещающая рассвет, а северная часть города погружалась в предрассветный туман, который спускался с горных вершин. Туман был мягким, как вата, и накрывал город, словно подушкой.
Но полюбоваться этой картиной они не успели.
Джип скользнул вниз по серпантину туда, где Южное шоссе, делая плавный изгиб, вливалось в город с восточной стороны и переходило в некогда широкий проспект. Видимо, до войны главным украшением проспекта были тенистые липы. Сейчас от них остались лишь пеньки. Сами же деревья были поломаны и свалены на дороге, образуя непролазный бурелом.
Отчаянно вихляя рулем и с громким хрустом ломая сухие острые ветки, Пол смог продраться по проспекту чуть больше километра. Потом бурелом закончился, но езда от этого не стала легче. Земля на расстоянии до полуметра уже успела покрыться белым, как молоко, туманом, и увидеть, что под ним, было совершенно невозможно. Теперь каждую секунду он рисковал улететь в какую-нибудь воронку от авиационной бомбы.
Туман не удалось пробить даже светом желтых
