Певун видел, как тускнеет защитное пламя, окружающее Короля. Это означало, что ее жизненная сила убывает. Король все больше становилась похожа на обычную Гибкую.
Гибкую, которую он мог бы любить…
Певун подавил непочтительную мысль и приготовился выслушать рассказ Короля.
* * *– Война между Смертью и Творцом – не миф; она произошла в действительности еще до зарождения нашей расы. Сама звездная пропасть образовалась в результате великой битвы. Чтобы избежать расправы со стороны Изгнанницы-Смерти, Творец спрятался в живом море вблизи звездной пропасти. Но Творец был слишком слаб, и жить ему оставалось всего несколько миллионов зерен времени, поэтому он создал Созерцающих Бездну. Мы не потомки Творца, мы его творение. Как только у нас развился примитивный разум, Творец дал нам цивилизацию, научил технологиям и сделал меня Королем. И после этого умер.
Я не дочь бога, и я не воскресала через три дня. Я была когда-то обычной Гибкой, как и все прочие Гибкие. Но Творец избрал меня и наделил нетленным телом и неукротимым духом. У меня только одна миссия: защищать родной мир. Наш мир – это гигантская машина, которую создал Творец. Она скрывает в себе механизмы невероятной мощности, цель которых – наблюдать за космосом и следить, не предпримет ли Изгнанница-Смерть попытку реванша. Стоит только Богу Смерти приступить к финальному заклинанию, как машина узнает об этом и сможет найти ее жилище. И в тот же миг звездная пропасть и двадцать звездных облаков вокруг нее будут обращены в чистую энергию и направлены за пределы нашей Вселенной, чтобы разрушить дворец Смерти.
– О небеса! – воскликнул Певун. – А я и понятия не имел, что родной мир обладает такими мощными технологиями!
Певун хорошо знал, что значит преобразовать звездные облака в энергию. Этой энергии хватило бы, чтобы уничтожить все между родным миром и семенем Певуна, находящимся за сорок миллиардов структур отсюда.
– Это не технология, разработанная нашей расой, а механизм, созданный самим Творцом. Если бог-изгнанница сотворит свое роковое заклинание смерти, машина включится автоматически, без постороннего вмешательства. Наше единственное предназначение – защищать родной мир. Ради этого Творец наделил нас мощью, достаточной, чтобы господствовать над Вселенной. В древних мифах эта мысль неоднократно подчеркивается.
– Но… разве подобное мироустройство не привлекает внимания к нашей планете? – озадаченно вопросил Певун.
– Вселенная полна жизни, в том числе и разумной. Созерцающие Бездну лишь одна из бесчисленных цивилизаций, и никто не обратил бы на нас внимания, если бы не наша ошибка – слишком быстрая экспансия. В течение последних сотен миллионов зерен времени мы называли себя народом Творца и росли, зачищая все на своем пути до тех пор, пока наши усики не раскинулись на пол-Вселенной. Мы оправдывались стремлением как можно лучше скрыть родной мир. Но, действуя таким образом, спрятаться весьма трудно. К тому же я забыла о собственной миссии. После того как было подавлено восстание окраинного мира, я самонадеянно уверовала, что Творец будет покровительствовать нам вечно. Вот почему нас постигла божественная кара.
Певун не знал что ответить. Наконец он нашелся:
– Но та загадочная низкоэнтропийная сущность наверняка ведь пока еще не докопалась до тайны, которую вы храните?
– Ей удалось найти мифы и песни древности, – ответила Король голосом, полным печали. – Если эта сущность и вправду послана богом-изгнанницей, ей нетрудно расшифровать правду, стоящую за мифами. Даже если ей и неизвестно истинное предназначение Созерцающих Бездну, она не оставит нас в покое. Многие утверждают, что сущность уже ушла, но я-то знаю, что это не так. Столь разрушительное первое нападение было нужно только для того, чтобы добраться до нашей информации. Настоящая атака еще впереди. Это всего лишь вопрос времени.
А времени с каждым его уходящим волоском оставалось все меньше.
И вдруг Певун испытал странное ощущение – как будто в его тело проникло нечто невидимое, нематериальное. Инстинкт Созерцающего Бездну подсказал ему, что это не иллюзия, а реальное изменение физической среды, хотя Певун и не мог понять, что происходит. Он увидел, как Король пытается встать, но внезапно стена позади нее рухнула. Яркая фигура Короля исчезла, погребенная под грудой обломков. Певун в панике закричал:
– Нет!..
Напрягая все силы, он пополз к Королю, но перед ним упало массивное каменное дерево и перегородило путь. Отовсюду доносились сирены тревоги – по-видимому, бедствие обрушилось на весь город. Внезапно Певун почувствовал, что его тело-носитель стало невесомым и поплыло вверх, но в следующий момент тяжело грохнулось на землю. Воздух наполнили горестные крики. Пол дворца накренился, и тело-носитель Певуна покатилось в угол. Боль пронзила его, и тогда он понял, что черепаха, которая держала на своей спине Дворец Тысячи Измерений, умерла.
Как и многие другие низкоэнтропийные сущности родного мира, черепахи-земленосцы были одновременно и живыми существами, и разумными машинами. Гигантские создания служили базовыми элементами в архитектуре городов родного мира. В далеком прошлом Созерцающие Бездну кочевали на них по всей планете в поисках подходящих мест для поселения. Ныне черепах контролировало сверхъядро, и они не могли упасть вот так неожиданно, без предупреждения. Хотя Дворец Тысячи Измерений выглядел как классическое здание, составленное из каменных деревьев, сверхъядро полностью модифицировало его, чтобы держать под контролем каждый несущий стык. Живые стены или деревья-колонны не могли рухнуть внезапно; а если бы такая катастрофа и произошла, немедленно включились бы защитные силовые поля, которые не допустили бы дальнейшего урона. Однако нападение неизвестной сущности вывело интеллектуальные системы из строя. Родной мир, сотни миллионов зерен времени наслаждавшийся безопасностью в теплице сверхсовременных технологий, теперь содрогался в пароксизме землетрясений, подобных тем, что происходят в мирах, населенных примитивными видами.
Землетрясение! Но это невозможно! В родном мире никогда не случалось землетрясений, потому что в нем не было тектонических плит или жидкой мантии. Певун только что узнал, что родной мир – это гигантская машина, созданная Творцом. Неужели его внутренним механизмам нанесен непоправимый ущерб?
Певун почувствовал, как ужасная тяжесть придавила его к земле и не дает подняться. Он едва мог выполнять самые основные движения, необходимые для поддержания жизни. Его собственное жизненное поле подавало сигнал величайшей опасности. В этот момент с неба, жалобно вскрикнув, упала балансоптица и рухнула рядом с ним, не в силах пошевельнуть крыльями. Прежде чем Певун успел среагировать, на землю опустился целый рой матрисекомых. Они жужжали, силясь раскрыть крылья, но взлететь не могли. Певун поднял глаза к небу: все, что летало, – падало, словно начался метеоритный дождь.
Певун в любой момент мог покинуть свое тело-носитель и вернуться в звездное облако звездощипов, за сорок миллиардов структур отсюда, где ни одна из сил, разрушающих родной мир, не сможет причинить ему вреда. Но он не хотел уходить,
