– Не якшайся с прислугой, – выговаривал ему Митчем.
Мальчик, правда, в те времена не понимал, что значит «якшаться».
Зак решил связаться с частным детективом и потребовать отчет о проделанной работе. Митчем был доволен племянником и удлинил поводок – ему разрешено было покинуть территорию имения. Зак купил одноразовый телефон, написал Лансу сообщение, а затем выбросил телефон.
Через несколько часов прибыл курьер с небольшой посылкой. Зак расписался в получении. В усадьбу приходило много писем, и Митчем или его сотрудники не придали бы значения тому, что Зак расписался за какую-то почту, даже если бы увидели, как он это делает.
Зак спрятался в своем шкафу. Хотя шкаф был размером со спальню обычного человека, он все равно чувствовал себя глупо, прячась в нем. Зак не прятался в шкафу с тех времен, когда умерла его мать. С тех времен, когда его выдергивали из-за рядов одежды и доставляли к медсестре или врачу.
И вот теперь он сел между костюмами и осмотрел свою посылку. Он распечатал конверты и с нетерпением копался в содержимом.
Зак был разочарован. Почти вся папка была посвящена Квинну. Впрочем, несмотря на его разочарование, некоторые находки Ланса заставили Зака удовлетворенно улыбнуться. Всегда и у всех есть тайны – нужно лишь копать достаточно глубоко, сказал бы Митчем. У дяди всегда и в любое время были под рукой два частных сыщика. Митчем любил использовать секреты своих партнеров в качестве аргументов при сделках.
Сейчас Заку стало понятно, почему его дядя так поступал. Знание правды о Квинне было опьяняющим. Это знание дало Заку силу, которая отчасти заполнила пустоту в нем самом.
Квинн был ничем не лучше его, и как только Ника узнает правду, она совсем другими глазами посмотрит на ирландского парня. Когда она узнает, что в Ирландии его разыскивают не за долги, как он утверждал, а за убийство, она больше не сможет его любить. Таким образом, она не будет любить ни одного из них.
Досье матери Зака было очень тонким и не раскрывало никаких особых тайн. Многие детали были Заку известны: имена ее врачей, несколько медицинских карт, название учреждения, в котором, как он считал, она умерла. Ланс утверждал, что она там не находилась, – он проверил. Сыщик не сумел отследить свидетельство о смерти или детали покупки места на кладбище или кремации, однако у Зака были слабые воспоминания о каких-то похоронах.
Он не присутствовал на погребении, но помнил, что был одет во все черное. Сидел в фойе, скрестив руки, молча скорбя. На каминной полке стоял ее черно-белый портрет в обрамлении цветочной гирлянды. Портрет простоял там, лишь пока не увяли цветы. Как только начали опадать лепестки, портрет исчез. Зак достал лепестки из мусора и разбросал их на могиле хомячка Ролекса. Ему и тогда казалось странным оплакивать мать в том месте, где почил его грызун, но это была единственная могила в его распоряжении.
В прилагаемой записке сыщик настаивал на том, что ему нужно больше времени для ознакомления с источниками. Зак так остро нуждался в информации о ее фальшивой смерти, что ему начала скрести горло отвратительная жажда. Гортань пересохла так, что он не мог вымолвить ни слова.
Вдруг Зака осенило. Он сообразил, что есть один человек, который должен знать больше о предполагаемой смерти Мюриэль и о неделях после этого события.
* * *Зак дождался, когда Митчем выйдет из дома, и лишь тогда пробрался в его кабинет. Дядя был достаточно высокомерен, чтобы оставить кабинет незапертым, несмотря на многочисленные прежде рейды племянника, не раз учинявшего здесь разгром. Первым делом, пропустив отчет Ланса через измельчитель, Зак стал просматривать старую дядину картотеку наемного персонала.
Он нашел контактные данные личности, которая его интересовала, и поставил картотеку на место. Это были данные одной из его беспрестанно сменяющихся нянек, Хелены, которая была с Заком, когда умерла его мать.
Уже повернувшись, чтобы уйти, он заметил на столе Митчема папку, которую раньше не видел. Она лежал прямо на середине стола, словно маня к себе.
Зак не в силах был сопротивляться. Он отодвинул верхний слой документов, под которым виднелось что-то глянцевое. Фотография девочки. На вид ей можно было дать около семи лет.
– Я устал от того, как ты постоянно приводишь мой кабинет в беспорядок, – послышался бесчувственный голос из-за двери.
Незадача… Подняв голову, Зак встретился взглядом с дядей.
– Я вижу, ты ознакомился с объектом номер два, – кивнул Митчем на фотографию в руке Зака.
Зак даже не сразу понял, что он держит в руках. Он выпустил фотографию. Та медленно спикировала на пол, как мертвая бабочка, лицевой стороной на роскошный ковер.
– Но… она еще совсем ребенок, – пролепетал Зак; его глаза недоверчиво искали какие-нибудь признаки человечности в облике Митчема, знак того, что он лжет.
– Как ты думаешь, легко ли подобрать идеального донора? – раздраженно спросил Митчем. – Оба пациента должны быть совместимы; донор должен иметь фотографическую память; мы должны провести сложную подготовительную работу. Мы прошли через все это, я полагал, что ты согласился.
– Пусть кто-нибудь другой… кто угодно, – прохрипел Зак; голос его сломался на этой мольбе.
– Ты предпочел бы, чтобы это была Ника?
Это был не вопрос – Митчем хорошо знал ответ.
– Нет… но… это не означает, что я хочу забрать жизнь у ребенка! – сорвался Зак.
Он проклинал себя за то, что сломал всю свою коварную игру.
– Я не буду говорить с тобой, когда ты в состоянии помешательства, – нахмурился Митчем.
Зак выбежал из кабинета, миновав стоящего в дверях дядю.
– Ты сделаешь пересадку, – крикнул вслед ему Митчем; в голосе дяди ясно слышна была самая черная угроза. – Мне это необходимо. Или Ника умрет; и ты больше никогда не увидишь свою мать.
Зак остановился.
– Я ненавижу тебя, – произнес он совершенно ровным голосом. – И я молю Бога, чтобы в какие-то моменты, глухой ночью, ты тоже себя ненавидел. Я надеюсь, что в эти мгновения ты узнаешь, кто ты на самом деле. Монстр.
Тщательно продуманный план Зака развалился. Блестящую идею смыло волной. Он неспособен был разыграть свою партию по правилам монстров. Зак не мог опуститься так низко.
Он найдет мать самостоятельно. Зак шел, спрятав в руке, словно спасательный круг, листок с похищенной информацией – личные данные няни.
Глава 27
Ника
Ника сжимала и разжимала руки на решетке камеры. Она смотрела на обстановку крошечного, скорее деревенского полицейского участка. Здесь было… странно. Дежурили всего лишь два полицейских. Один полный, с густыми, неровно подстриженными усами. Другой долговязый, тощий, с висящими вдоль тела длинными руками, напоминавшими Нике плакучую иву у дома Кэрол Хем. Кстати, где сама Кэрол Хем? Удалось ли ей сбежать от Чеда?
Кроме Ники и Интеграла в заточении здесь находился только один задержанный
