Тысячи пророческих стихов выдавил из себя за шесть лет Двеллин в лихорадочном забеге от одной жалкой подачки к следующей, прежде чем стресс и истощение вогнали его в гроб в сравнительно юном возрасте тридцати восьми лет. Хайтер-Росс, дожившая до ста четырех, поместила его прах в только что законченный (и по правде говоря, довольно красивый) Храм Агнца Развившегося, прямо в основании статуи Н'тула. После этого она собрала его стихи и опубликовала их в качестве приложения к собственной книге – первой, изданной под своим именем – о двеллиновой неудавшейся афере и возникшей в результате ее «религии». И книга, и стихотворное приложение к ней стали бестселлерами.
По иронии судьбы эти мистические стихи оказались лучшим из творений Двеллина. Исследователи считали это результатом галлюцинаторных эффектов лихорадки, недоедания и алкогольного интоксикации, но некоторые верили, что Двеллин – жулик, обманутый своей пожилой музой-садисткой, смог проникнуть в некую настоящую тайну – совершенно случайно и вопреки собственной меркантильной натуре.
Эти некоторые стали первыми членами новой Церкви Агнца Развившегося, именовавшими себя «Эмпатистами» или «Н'тулианами». К ним вскоре присоединились другие, одержимые идеей сделать былью пророческие стихи Двеллина – не потому, что эти стихи были боговдохновенными, а строго наоборот. Ведь если можно взять и воплотить совершенно вымышленные пророчества, закачается вся концепция боговдохновенности, а рациональное мышление одержит повсеместную победу. Эта вторая группа стала известна под названием «Иронистов» и «Хайтер-россиан».
Несмотря на диаметрально противоположное отношение к своей так называемой религии, эмпатисты и иронисты сработались, выковывав символ веры, вобравший в себя воззрения и тех, и других, и позволивший интегрировать аграрные, от сохи, воззрения эмпатистов с прагматическим, технократическим мышлением иронистов. Наиболее полно эта интеграция воплотилась в животноводческом проекте Цервки на колониальной планете Брисбен. Именно здесь были созданы многочисленные породы овец – путем продуманной селекции в связке с генетическими манипуляциями. В конце концов, нигде не говорилось, что эволюция Агнца Развившегося должна протекать естественным путем.
Андреа Хайтер-Росс была не меньше прочих изумлена фактом возникновения из жалкой аферы, задуманной графоманом, самой настоящей религии, а обнаружив, что наслаждается обществом ясноглазых приверженцев этой религии, изумилась в два раза сильнее. По составленному ею завещании ее состояние, за отсутствием законных наследников, было разделено между различными филантропическими фондами, но контрольный пакет принадлежавшего Хайтерам и Россам конгломерата предприятий перешел к Церкви Агнца Развившегося. Это решение ввергло в панику множество советов директоров, но затем выяснилось, что архидьяконы Церкви являются непоколебимыми поборниками стратегии бизнес-эффективности (прелаты, отвечающие за деловую активность, происходили практически поголовно из иронистов). Через двадцать лет почти никто за пределами совета директоров корпорации «Хайтер-Росс» не помнил, что она полностью контролируется религиозной организацией.
Членов Церкви Агнца это полностью устраивало. Церковь предпочитала оставаться по возможности в тени и не особенно росла в численности – благодаря как строгому отбору адептов, так и тому факту, что далеко не всякий был готов стать адептом религии, основанной на отчаянных маневрах второсортного писателя-фантаста. Новообращенные рекрутировались главным образом в сфере новых технологий и среди ролевиков – эти две страты, как ни странно, очень сильно перекрывались – и при этом выбирались в основном люди, уже и так работающие в одной из многочисленных компаний концертна «Хайтер-Росс». Арчи, например, обратился, работая на «ЛегаЦен» – одну из старейших корпорации конгломерата, специализирующейся на создании крупных информационных структур для больших компаний и правительственных организаций.
Именно там его выследил Сэм, который совмещал чин дьякона с должностью непосредственного начальника Арчи в «ЛегаЦен». Сперва их отношения вращались исключительно вокруг религии; сексом они дополнились позже, после того, как Арчи ушел из «ЛегаЦен». Церковь не возбраняла иерархам спать с прихожанами, а вот по правилам «ЛегаЦен» боссам не полагалось спать с подчиненными. Таков уж этот корпоративный мир.
В суете дней Арчи редко задумывался о церковных делах. Одной из черт Церкви Агнца Разивившегося было полнейшее равнодушие к таким важным проблемам, как Бог, жизнь после смерти, грех и прочая религиозная чепуха. Реализация Двеллинианских пророчеств должна была происходить исключительно в рамках материальной вселенной. Даже эмпатисты не заходили так далеко, чтобы верить, что Двеллин и в самом деле взаимодействовал с настоящим духом; Н'тул для них был скорее Дедом Морозом, чем Иисусом Христом.
Это эсхатологическое противоречие означало, что последователи Агнца Развившегося не тратили время на молитвы и поклонение, а воскресенья у них не уходили на распевание гимнов (если не говорить о тех из них, кто одновременно принадлежал к какой-нибудь более традиционной церкви, что случалось не так уж и редко). В общем, в смысле приобретения духовного опыта они не особенно напрягались. Об этом можно было догадаться даже по интерьеру молельного дома, который скорей напоминал какой-нибудь клуб. В углу до сих пор висел дискотечный шар, оставшийся там с последней ежемесячной церковной караоке-вечеринки.
Он, однако, лишь подчеркивал мощь начавших сбываться пророчеств. То, что Арчи увидел на экране компьютера в подвале Пентагона, было предсказано в лихорадочных писаниях бедолаги Двеллина:
Власти предержащие всю мощь свою бросят на поиски Агнца;
В самой молекулярной сути станут они искать его; но тогда
Явится тот, кто будет свидетельствовать и убережет
Агнца от ущерба.
Не самое лучшее из пророчеств Двеллина, но к моменту его написания он перешел уже на сироп от кашля и драмамин, а до следующего платежа ему предстояло написать еще 126 таких. Поэтому его нетрудно было извинить. В любом случае, оно оказалось истинным, так какое теперь кому дело до стилистических огрех?
Для Арчи не имело значения, почему так вышло - потому ли, что Двеллин соприкасался с вышними сферами или благодаря многолетним усилиям Церкви, стремящийся воплотить его прозрения. Совершенно внезапно один из многих дурацких аспектов его веры оглоушил его по башке и заставил играть роль в их воплощении. Арчи всегда относил себя к иронистам, но эта хрень в рекордно короткий срок превратила его в эмпатиста.
Арчи и Сэм не задержались в молельном доме. Сэм взял его за руку и по еще одной лестнице свел в небольшую, ярко освещенную и совершенно стерильную комнату, посередине которой стояло сооружение, больше всего напоминающее стоматологическое кресло. У кресла их ожидал Фрэнсис Хамн, местный епископ, по основному роду занятий – «менеджер» спортзала двумя этажами выше.
– Арчи! – сказал он, протягивая руку. – Последние два дня были оказались очень интересны. Как ты держишься?
Арчи пожал ему руку.
– Сказать по правде, я слегка ошеломлен, епископ.
Епископ Хамн улыбнулся.
– Ну, такова уж она, вера, Арчи, – сказал
