– Агнес… она ведь даже не человек. А всего лишь частичка разума, созданная мной, чтобы стабилизировать состояние Цзюнь Бэй. Не поддавайся на ее манипуляции.
– Я не манипулирую ей, и я не твое творение.
– Конечно мое, – выпаливает Лаклан.
– Нет, это не так. Ты никогда не задумывался, как моя ДНК оказалась в теле Цзюнь Бэй?
Лаклан хмурится:
– Она интересовалась… своей сестрой. И всегда хотела узнать о ней побольше, но мне не хотелось допускать, чтобы она узнала, что я ее отец. Это лишь только усугубило и без того болезненную ситуацию.
– Вот почему ты изменил свою внешность, – говорю я.
И внезапно меня осеняет. Я догадывалась, что Лаклан изменил внешность, чтобы Цзюнь Бэй не узнала об их родстве, но не понимала, почему он выбрал именно эти черты. Серые глаза и темные волосы. Подбородок, скулы и тонкий нос в точности как у меня. Он не выбирал свое новое лицо наугад. Он создал его по маркерам ДНК второй дочери, которую потерял.
Все это время я считала, что похожа на Лаклана. Но это он старался быть похожим на меня.
– Зачем ты выбрал черты второй девочки из резервуара Цзюнь Бэй? – шепчу я.
Его лицо мрачнеет.
– Я не хотел ее забывать. Хотел каждый день, смотря в зеркало, видеть, чего лишился. Она важна для меня, так же как и Цзюнь Бэй, но мне приходилось держать это в секрете. И если бы Цзюнь Бэй нашла ДНК своей сестры, то догадалась бы, что я их отец. Поэтому я спрятал все образцы, но, видимо, она отыскала один из них и выкрала из лаборатории.
Я качаю головой:
– Она не крала образец. Но ей действительно хотелось узнать больше о своей сестре, поэтому она принялась искать ее. Но не в файлах, а в собственном теле. Там находилось лишь несколько клеток, но этого оказалось достаточно, чтобы вычленить их и создать собственный образец.
Лаклан замирает.
– Ты хочешь сказать…
– Она прорастила мои клетки в своем теле, – продолжаю я. – Но тогда еще не понимала, как работает моя ДНК. Что гидра сделала мои клетки слишком агрессивными. Так что к тому моменту, когда Цзюнь Бэй обнаружила, что мои клетки находились в ее мозге, я уже завладела его половиной. Лаклан, она стерла свой разум, потому что обнаружила меня. Потому что в один прекрасный момент я очнулась.
Кровь отливает от его лица.
– Нет.
– Да, – подтверждаю я. – Я такая же твоя дочь, как и она. А не какой-то инструмент. Ты не создавал меня… я сделала это сама, а затем пережила вспышку, расшифровку и твою ложь. Тебе захотелось почувствовать себя богом, поэтому ты убедил себя, что создал меня, не разглядев того, что находилось перед твоим носом. Ребенка, которого ты считал погибшим. И все это время я была сама по себе, а ты лишь причинял мне боль.
Он неверующе качает головой:
– Нет, этого не может быть…
Еще один взрыв сотрясает здание. Я хватаюсь за операционный стол, чтобы удержаться на ногах, и стискиваю зубы от боли, пронзающей череп. Имплант слабеет с каждой секундой. И если Цзюнь Бэй не поторопится, мы вряд ли сможем спасти этот мир.
– Ты ошибся, – говорю я. – Вы оба ошиблись. Вы практически разрушили этот мир и причинили боль всем, кто был вам дорог. Но у вас есть шанс встретиться с последствиями ваших поступков лицом к лицу и попытаться исправить хоть что-то. Вы моя семья, и мне не хочется сражаться с вами. Мир пережил слишком много сражений, потерял слишком много жизней и поверил в слишком много лживых слов. Но нас ждет новое будущее. Да, там не будет бессмертия или спокойной жизни. Но нам не из чего выбирать, потому что новый мир не протянет долго, если мы не заложим в его основу правду.
Глава 41
Цзюнь БэйРазмахивая руками в воздухе, я зажмуриваюсь, чтобы поскорее совладать с шоком от прыжка с «Комокса». Земля, кажущаяся размытым серым пятном, устремляется мне навстречу, пока за моей спиной не раскрывается парашют, дергая меня вверх. Падение замедляется, давая мне возможность приземлиться на небольшую полянку перед лабораторией, подальше от пикапов. Согнув ноги и наклонившись вперед, я кувыркаюсь по земле, пока мне не удается остановиться и завалиться на бок.
Солдаты, окружившие лабораторию, тут же начинают стрелять.
За моей спиной раздается глухой удар, а затем еще один, когда Руз и Леобен падают на траву. С трудом выпутавшись из парашюта, я несусь к стальным ящикам, сложенным друг на друга возле одного из пикапов. И вовремя, потому что с неба на землю обрушиваются капсулы размером с кулак. Это «Скорпионы». Стоит им приземлиться, как они разворачиваются и разбегаются в разные стороны, выпуская шквал пронзительных выстрелов.
– Поторапливайся, – кричит Руз и хватает меня за руку, утаскивая за собой к стене из ящиков.
Леобен не отстает от нас, сжимая в руках винтовку.
– Кто-нибудь связывался с тобой? Я не могу дозвониться ни до Коула, ни до Анны.
– Нет, – кричу я в ответ. – Они прилетят… должны прилететь. Нам не закончить вакцину без них.
Руз вскидывает винтовку и, прицелившись, стреляет в солдат, охраняющих лабораторию. Нас отделяет от здания несколько метров, но на них нет ни одного укрытия.
– Мы будем там как на ладони, – указывая на траву, возмущается Руз.
– Подождите-ка, – говорит Леобен, и его глаза загораются, когда с неба начинают падать люди. – Похоже, Новак удалось договориться с Даксом.
Двенадцать генхакеров приземляются на землю, но на них нет парашютов. Все потому, что на самом деле их здесь нет. Они перенеслись сюда с помощью «Истины», а сами находятся на базе Новак. Они не могут стрелять в солдат или как-то прикрыть нас, но зато сделают кое-что получше.
Они с громкими криками разбегаются в разные стороны и скрываются между деревьями. Как только они скрываются из вида, на их месте появляется следующая группа. Солдаты «Картакса» стреляют в них, но, когда становится понятно, что пули не причиняют им вреда, над поляной раздается приказ прекратить огонь.
– Как мы проберемся в здание? – громко спрашивает Руз.
Я перевожу взгляд на лабораторию. Нас отделяет от нее несколько метров, которые нам не составит труда преодолеть благодаря отвлекающему маневру с генхакерами. Но входные двери закрыты и, вероятно, заперты изнутри.
– Не… не знаю, – признаюсь я и оглядываюсь по сторонам.
Должен же быть какой-то способ взорвать их – граната или что-то еще. Воздух пронзает тихий гул, а по деревьям скользит прожектор. К лаборатории приближается «Комокс» с нацеленным на здание оружием.
Сердце замирает на мгновение, когда из квадрокоптера вылетает ракета и устремляется к дверям. Поляну освещает яркая вспышка, воздух сотрясается от взрыва. И когда дым немного рассеивается, я вижу, что одна из дверей повисла на петлях, а вторая улетела
