Ей, как и всем на планете, так долго лгали. И она не допустит этого снова.
Глава 44
Цзюнь БэйЯ просыпаюсь перед рассветом на промокших от пота простынях и понимаю, что снова скинула шерстяное одеяло на пол. Сквозь зарешеченные окна спальни виднеется темное, усыпанное звездами небо. В горле пересохло, глаза щиплет, основание черепа пронизывает сильная, терзающая боль.
Прищурившись, я пытаюсь взять воду с ночного столика, но металлическая бутылка вылетает из моих трясущихся рук и со звоном падает на пол. Из коридора доносится скрип двери, и я со стоном падаю на подушку.
После операции прошло уже пять дней. Пять дней, когда перед глазами все расплывалось, конечности тряслись, а тело то сотрясал озноб, то пожирал жар. Пять дней судорог и таких сильных головных болей, что я сворачивалась калачиком на полу и царапала голову до крови, крича и ломая ногти. В первый день мне не удавалось вспомнить даже свое имя. Прошло еще два, прежде чем я смогла заговорить. А вчера потратила двадцать минут, чтобы вспомнить, как застегивать рубашку.
Но все это показалось незначительным, когда я осознала, что самое главное в моей жизни оказалось неизменным. Я все еще могу кодировать.
Правда, вряд ли я займусь этим в ближайшее время. Еще радует, что в запахе, исходящем от моей кожи, нет и намека на серу, а тело больше не сотрясает лихорадка. Нам удалось исправить вакцину, и все проведенные тесты показывают, что она блокирует любые мутации гидры. Теперь бункеры открыты, а мирные жители заключили перемирие с генхакерами. Правда, пока не понятно, как долго оно продлится, ведь обе стороны очень сильно пострадали за эти годы.
Но и я тоже. И все же смогла выбрать мир. Так что хочется верить, что они сделают такой же выбор.
В коридоре раздаются шаги, и в дверь кто-то проскальзывает. Босые ноги шлепают по полу, а через мгновение перед моей кроватью приседает на корточки маленькая девушка. И в ее сияющих глазах, скрытых за спутанными темными прядями, сияет улыбка.
– В этот раз тебе почти удалось, – говорит Зиана, поднимая бутылку с пола. – Еще чуть-чуть, и ты справишься.
– Заткнись, – перекатываясь на спину, стону я. – Мне ужасно хочется пить.
Зиана ухмыляется и, перескочив через меня, устраивается на подушке рядом с моей головой. Она откидывает кудри за плечо и отщелкивает носик бутылки.
– Открывай рот.
Одарив ее благодарным взглядом, я приоткрываю губы и делаю большой глоток воды. У нее легкий лимонный запах из-за коктейля из нанитов и химических веществ, которые, по словам Лаклана, помогут мне быстрее выздороветь. Он исчез до того, как я очнулась. Мне сказали, что операция продлилась почти двое суток, и за это время он не ел, не спал и практически не садился. А после этого ушел и сдался в руки тех, кто сейчас управлял остатками «Картакса». Теперь они с Агнес находятся под стражей, ожидая, пока новое правительство, сформированное из мирных жителей, организует публичные судебные процессы. Многие призывают казнить их, но не меньше и тех, кто хочет, чтобы они остались в живых и потратили остаток жизни, исправляя проблемы, которые сами же создали. Мне казалось, я тоже захочу их смерти, но это чувство так и не возникло во мне. Наш мир уже видел столько смертей, что не стоит добавлять к этому списку новые.
Сейчас ему нужны терпение и лояльность. Он должен вздохнуть полной грудью и залечить свои раны, а затем начать восстанавливаться.
И я тоже.
– Как спалось? – убирая бутылку, спрашивает Зиана.
– Отлично, – потирая глаза, отвечаю я. – Но мне все еще ничего не снится.
– Сны переоценивают. К тому же они не всегда бывают хорошими. Жаль, что у меня нет панели, чтобы заблокировать мои.
– Да, – соглашаюсь я, проводя пальцами по гладкой коже на груди, которую в детстве испещряли шрамы. – Может, ты и права.
Зиана поджимает под себя ноги и защелкивает носик бутылки. Именно она большую часть времени ухаживала за мной, потому что другие не горели желанием мне помогать. Коул занят, Анна почти со мной не разговаривает, а Леобен хоть и простил меня, но между нами сейчас такая пропасть, которую сложно будет преодолеть. Не помогает и то, что я сама отдалилась от них. Меня впереди ждет жизнь, наполненная страданиями, и именно они продлевают их. Все они. Во мне вновь просыпаются эмоции, которые я подавляла годами, и любовь, превращенная мною в злость. Они топят меня даже от простого нахождения рядом с остальными детьми проекта «Заратустра» в последние несколько дней. От того, что вижу, насколько они близки, объединяющую их связь. То, насколько им комфортно рядом друг с другом. Но мы семья, и я уверена, что когда-нибудь мы снова будем вместе, но для начала мне нужно исцелиться. И делать это лучше подальше от них.
Зиана бросает быстрый взгляд на соседнюю койку. Там стоит мой черный спортивный рюкзак, а на подушке сложена одежда. Вчера вечером я целых три часа потратила на упаковку вещей – придумывала как свернуть полотенце и вспоминала, что носки носятся парами. Я так гордилась тем, что смогла застегнуть молнию, что чуть не рассказала об этом остальным. Но это бы разрушило мой план, не прощаясь, исчезнуть отсюда с первыми лучами солнца. А оказалось, что с этим прекрасно справилась моя неуклюжесть и металлический лязг упавшей бутылки.
– Тебе еще рано уезжать, – говорит Зиана. – Если она и удивлена моим решением, то никак этого не показывает. – Подожди еще недельку. Тебе нужно поправиться.
Я качаю головой и снова тянусь к бутылке, но в этот раз мне удается обхватить ее дрожащей рукой. Я прижимаю носик к губам и, отщелкнув его, делаю еще один глоток.
– Это случится сегодня. Я встречаюсь с несколькими генхакерами Энтропии. Так что как только я доберусь до них, все будет в порядке.
– Серьезно? – хмуро спрашивает Зиана. – Мне казалось, они тебя ненавидят.
Я делаю еще один глоток, а затем защелкиваю носик зубами.
– Я не могу прятаться от последствий своих поступков. Мне нужно исправить их, и генхакеры дают мне еще один шанс. К тому же я не стремлюсь управлять миром. Я хочу просто кодировать.
Это не просто желание, а потребность. Я знаю, что поступила правильно, удалив «Панацею», но это все равно причиняет боль. Но если бы я позволила установить код на все панели в мире, это оказалось бы сродни канистре бензина, вылитой в огонь, пожирающий наш разрушенный мир. Но на горизонте возник новый рассвет гентеха с совершенно новым носителем. Будущее без «Картакса», сдерживающего генхакеров. Возможно, сейчас не лучшее время для появления алгоритма, который сможет изменять разум, но зато идеальный момент для того, чтобы распахнуть
