Сам же Семен выглядел гораздо хуже. Запыхавшийся, грязный, весь в поту и бледный от боли в груди. Чуть пошевелив плечом, он задумчиво глядел на Гришу, словно что-то решая для себя. Потом, шагнув назад, угрюмо проворчал:
— Хватит. И вправду ловок. А ежели я тебя на шашку взять попробую? Чего делать станешь, ежели своей нет?
— А твоя где? — неожиданно спросил Гриша.
— Вон, под стенкой.
— Бери.
Недоуменно хмыкнув, Семен отошел в указанное место и, взяв шашку, вернулся обратно.
— Чего стоишь? Руби, — усмехнулся Гриша.
— Убью ведь дурака, — с угрозой ответил Семен.
— Попробуй, — снова усмехнулся Гриша.
Выхватив шашку, Семен ловко провернул ее вокруг себя, разгоняя, и со всего маху опустил клинок на голову парня. Наискосок, слева направо. Чтобы одним ударом от плеча до пояса. Но в тот момент, когда шашка начала опускаться, Гриша сделал короткий шаг вперед, перехватил вооруженную руку и, прижав нужную жилку на кисти противника, каким-то волнообразным движением всего тела повел ее дальше, одновременно выкручивая и резко опуская вниз.
Дальше произошло то, чего никто и никак ожидать не мог. Громадный казак вдруг кувыркнулся через собственную голову, со всего размаху грохнувшись оземь так, что все стоявшие вокруг это почувствовали. А Гриша, отступив назад, принялся играть шашкой, непонятно каким образом оказавшейся у него. Казаки, снова переглянувшись, в одни голос гаркнули на весь полигон:
— Любо!
Опустив отобранный клинок, Гриша повернулся к унтер-офицеру и, кивком головы указав на шашку, спросил:
— Дедова?
— Она самая, — кивнул в ответ Елизар.
— Тяжела, словно наковальня, — улыбнулся Гриша, отдавая ему шашку.
— Так под деда и ковалась. Да и Семке в самый раз, — вздохнул казак, забирая родовое оружие. — Ты мне этого дурня не зашиб, часом?
— Его зашибить кувалда нужна, — усмехнулся Гриша.
Словно в ответ, Семка, кряхтя, словно старик, поднялся и, кое-как отряхнувшись, громко попросил:
— Слышь, казак. Научи.
— Да научить-то можно. Была бы охота учиться. И не абы как, а от души.
— Это как?
— До кровавых соплей. Меня так учили, и я только так научить могу. Если согласен, милости прошу. Но учти, жалеть не стану.
— Согласен. Учи, — истово кивнул Семен. — И это, ты прости меня, дурака, что я на тебя гавкать, что тот пес, начал. Бывает у меня так.
— Бог простит. Так что еще показать, казаки? — повернулся Гриша к забайкальцам.
— А вот сейчас четверо будут злодеев показывать, а остальные должны будут их повязать. Вот ты и попробуешь их взять так, чтобы те, кого они грабить пришли, живыми остались. Сможешь? — уточнил Елизар.
— А как я их отличу? — удивился Гриша.
— А вот в том и есть самый главный фокус, — усмехнулся унтер-офицер.
— Добре, попробуем, — подумав, кивнул Григорий. — Раз живыми, значит, стрелять нельзя.
— Верно.
Казаки разделились, и вскоре семеро из десятка скрылись в доме. Выждав несколько минут, Елизар повернулся к парню и, чуть усмехнувшись, скомандовал:
— Давай.
В то же мгновение, сорвавшись с места, парень вихрем метнулся к стене дома и в одно мгновение оказался стоящим между двух окон. Прижавшись затылком к стене, он прикрыл глаза и несколько секунд словно прислушивался к чему-то. Потом, ухватившись за остатки оконной рамы одной рукой, он резким рывком влетел в окно, и в доме тут же послышались глухие удары. А спустя минуту из окон начали один за другим вылетать тела.
Наблюдавшие за этим действом казаки только морщились и охали, когда очередной их сослуживец легкой птичкой выпархивал из дома и грохался о землю так, что только пыль столбом стояла. Когда все семеро оказались на улице, Гриша не спеша вышел из дома и, отряхнув руки, проворчал:
— Вот теперь и разобрать можно, кто бандит, а кого грабили.
Услышав эти слова, хохотом зашлись даже ушибленные.
* * *Грач тихо заржал, и задумавшийся было Григорий автоматически положил руку на рукоять револьвера. Но рассмотрев, с чего вдруг вороной так взыграл, только чуть усмехнулся. Каурая Ласточка, игриво изогнув шею и грациозно переступая вычищенными копытами, шла ему навстречу полубоком, словно приглашая к игре. Бросившая поводья Анастасия, весело улыбаясь, только развела руками и, дождавшись, когда они окажутся рядом, посетовала:
— Похоже, эта гулена просто влюбилась в твоего вороного. Даже шпор не слушает.
— Так и он к ней неровно дышит, — усмехнулся парень. — Опять катаетесь?
— Домой уже ехала. Но я на тебя сердита, — вдруг сказала девушка, игриво стрельнув глазами.
— С чего это? — не понял Гриша.
— Ты обещал, что мы снова увидимся.
— Я обещал? Я сказал, как бог даст. Вот и увиделись.
— Считаешь, что это его провидение? — иронично усмехнулась Настя.
— Только не говори, что искала меня. Не поверю.
— Почему? — явно опешила девушка.
— А зачем тебе, а уж тем более твоему отцу, обычный казак? У тебя, небось, приданое больше, чем я за всю жизнь заслужить смогу. А папаше твоему и подавно нужен тот, кто его дело продолжит.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? — с досадой произнесла Настя.
— Так то всем известно. Купцы завсегда хотят своих дочерей так замуж отдать, чтобы богатство их приросло. Зачем им в семье служивый, который в любой день может на чужбине голову сложить?
— А разве это неправильно?
— Что неправильно? Землю свою защищать?
— Постой. Что-то у нас разговор не туда свернул, — поспешила остановить его девушка.
— Так ты ж сама с обид начала.
— Господи, ну какой же ты неуклюжий! — возмутилась Настя.
— Чего это я неуклюжий? — снова возмутился Гриша.
— Сам говорил, что студент, а ведешь себя, словно дурачок деревенский. Неужто тебя никто не учил правильно с девушками разговаривать?
— Студент и есть. А что до девушек, так не встречаюсь я с ними. Не умею, — медленно, словно нехотя признался парень.
— А как же
