Лейтенант остановился у одного из заборов, сунул пистолет в кобуру и выхватил из-под мышки один из факелов. Разжег его от того, который уже горел, размахнулся и швырнул в стог заготовленного трудолюбивыми селянами сена.
Оно занялось практически мгновенно: что-то громко хлопнуло, и огонь взвился почти до небес. Ветер подул, перекинул горящую солому на черепичную крышу избы.
Диаметр освещенной области стал гораздо больше. Твари бессильно прыгали с места на место, щелкали хвостами, не в силах решиться, бросить вызов страху. Хорошо, что ими двигали только инстинкты, а не интеллект.
Лейтенант бросился вперед, даже не доставая пистолет, выхватил второй факел и снова разжег. Азат понял его замысел. Командир собрался сжечь деревню, чтобы отогнать «птицеедов» и, прикрывшись огнем, прорваться на машинах.
– А деревенские? – на бегу спросил у него башкир. – Если кто уцелел? Как они без домов?
– Им не понадобится, – ответил тот. – Ты что, до сих пор не понял? Этот карлик и защищал деревню.
Фрагменты щелкнули, складываясь в картинку. Задача оказалась совсем простой, ведь староста дал все нужное для ее решения. Действительно, пятнадцать лет назад Анна нашла Алешеньку на кладбище. Тогда же, когда мимо проезжали Сармановские беженцы. Скорее всего, карлик был ребенком одной из подвергнувшихся воздействию радиации и мутагенных вирусов жительниц соседнего города.
Увидев, кого родила, мать бросила мелкого умирать, а может, его просто унесли подальше. Старуха подобрала мутанта и выходила, тот оказался псиоником и сдерживал тварей, пока мог.
Поэтому чудовища не совались на территорию Азалакова, делая его благословенной землей, где люди жили, как до Войны. Чуть ли не Швейцария во времена Второй мировой.
И поэтому твари нападали на тех, кто покидал деревню. Алешенька просто отгонял монстров от земли, на которой находился, возможно, даже не осознавая этого. Как не понимали и остальные жители деревни, кроме Ислама, который и пытался по мере сил защитить мутанта и юродивую старуху.
Но как только карлик погиб, внушение рассеялось, а голодные порождения новой природы, ждавшие своего часа, тут же воспользовались этим.
Башкиру вдруг захотелось хлопнуть себя по лбу от досады или зло выругаться. Теперь на их совести жизни обитателей целой деревни. Да, он не знал толком ничего о них, может быть, азалаковцы были ужасными людьми, возможно, болели в свое время за казанский «Рубин». Но они спокойно жили в течение двадцати лет после того, как весь мир пал и сгорел в атомном пламени.
А теперь медленно растворяются в паучьих коконах.
Лейтенант снова остановился и швырнул один из факелов на очередной сеновал, который весело вспыхнул. Они продолжили свой безумный забег.
Стрельба была слышна уже за углом. Азат испугался, что если они вот так вот выскочат, то их попросту расстреляют свои же, но сказать ничего не успел. Через десяток секунд троица выбежала на перпендикулярную улицу.
Их отряд держался, все были живы и на первый взгляд даже целы. Вокруг освещенного фарами пространства валялись разорванные в клочья трупы пауков – целая гора. Сейчас, присмотревшись к ним, Азат понял, что они были не настолько одинаковыми, как ему показалось сначала. Некоторые не имели жала и значительно уступали другим в размерах. Почему-то башкиру подумалось, что это проявления полового диморфизма, только неясно, кто самцы, а кто самки.
– Живы! – ликующе крикнул Ершов. – Слышишь, Бельский, я же говорил, что эти выберутся.
Лейтенант, не сказав ни слова, один за другим швырнул два факела в окна предназначенного им под ночлег дома. Пламя поднялось по занавескам, охватило рамы и стало медленно пожирать неподатливый сруб.
Повернувшись, командир отряда повторил то же самое с домом, стоявшим с противоположной стороны улицы. «Птицееды» рассыпались, освобождая бойцам «Булата» пространство для маневра. Стрельба прекратилась сама собой.
– Там наши спальники были! – проговорил Савва, перекрикивая гул поднимающегося пламени. – И ужин! Слышь, ты в крови весь, что случилось?
– Хрен с ними! – устало ответил лейтенант. – Как бы самим ужином не стать. По машинам, валим отсюда!
– Надо помочь местным. – Бельский кивнул в сторону деревни. – Их же сожрут всех.
– Их и так сожрут, а если останемся, то и нас. До рассвета твари никуда не уйдут, а мы их не сдержим, тупо патронов не хватит. Да и некому помогать уже, там трупы только.
– Надо валить, – поддержал командира Азат. – Если тут поляжем, нашим не поможем.
«Крепостной» повернул голову и посмотрел на горящую деревню. Разожженные бойцами Булата кострища взвивались вверх, тянулись столбами черного дыма. Ни стрельбы, ни лая собак уже слышно не было, только цокот паучьих лап и треск пожираемого огнем дерева.
– Хорошее было место, – сказал вдруг Савва. – Спокойное.
– По машинам, – приказал Бельский. – Валим отсюда быстрее, а то мало ли, дождь начнется, потушит.
Все только этого и ждали. Бойцы «Булата» рванули к своему «УАЗу», Шмель уже привычно прыгнул за руль и завел машину. Баранов полез на место пулеметчика.
– Слезай, – махнул ему рукой лейтенант. – Тебе еще рану надо осмотреть и обработать нормально, хрен знает, что на том ноже было. Я сам за турелью поеду.
– Командир, у тебя ведь тоже все лицо в крови, – ответил Леха.
– Я поеду, – спокойно сказал Ершов. – Давай, калечный, освобождай место.
Баранов вздохнул, спрыгнул на землю и полез в салон машины, Ершов схватился за скобу, подтянулся и вскоре разместился в гнезде пулеметчика. Через пару минут все бойцы уже заняли свои места, головная машина с «крепостными» мигнула пару раз аварийными огнями и тронулась.
Шмелев погнал «УАЗ» следом. Темп они взяли более чем резвый: видимо, неразговорчивый Иван перенервничал. А может, специально вел машину так быстро, хотел скорее покинуть это проклятое место.
Свет фар периодически выхватывал из темноты «птицеедов», которые поспешно разбегались в стороны, пытаясь спрятаться. Башкир ожидал, что пауки снова попробуют забраться на уезжающую машину, но нет. То ли скорости не хватало, то ли даже до их мелких паучьих мозгов дошло, что это безнадежная затея.
Через несколько минут Азалаково превратилось всего лишь в зарево на горизонте. Пожар полыхал, и если погода не изменится, выгорит все деревня. Может, это и к лучшему, твари не смогут устроить там себе логово. Хотя им вполне хватит и окрестных лесопосадок, чего уж там.
Что-то будто стукнуло башкира по голове, и он понял, что «крепостные» в общем-то правы. Единственное спасение для человечества – уничтожить угрозу до того, как станет слишком поздно. Не заигрывать с ней, не игнорировать, а задушить в зародыше, выжечь почву, на которой она выросла, просеять ее через мелкое сито и развеять по ветру.
Может, если бы раньше так поступали с террористами, мир был
