Владимир присел на табуретку и потянулся за старым журналом «Азбука строительства», ещё довоенным. Открыл на развороте. Там был домик с красной черепичной крышей, утопающей в зелени. Когда-то у него был именно такой дом. Он прожил в нём одиннадцать дней. Пока на земной орбите не появились корабли зергов. А правительство страны, которая раньше называлась Крайной, а теперь именуется Земно Зерго, тут же записалось к ним в союзники…
Снаружи жахнуло. Судя по звуку, где-то поблизости упала капсула.
Меренков немного подумал. Открыл сейф, достал плазмовик и зарядил все пять конденсаторов. В капсуле могли уцелеть зерги, настоящие или обращённые. Ни с теми, ни с другими общаться не хотелось. Во всяком случае, невооружённому. У природных зергов была скверная привычка сначала стрелять, а потом выяснять – в кого. Обращённые, то есть переделанные из людей, тоже палили в кого попало: выслуживались перед старшими.
На очередное прочтение журнала «Азбука строительства» от корки до корки у него ушло минут пятнадцать. За это время ровным счётом ничего не произошло. Ничего не грохотало, не гремело, не трясло стены. Выждав ещё десять минут, он включил видеонаблюдение. Во время атаки вся электроника дома отключалась по понятным причинам.
Забор, вопреки всем ожиданиям, остался нетронутым. Зато бывший автосалон был наполовину вбит в землю упавшей капсулой. Она торчала из развалин, как огромное семечко подсолнуха – чёрная, ребристая, с серой нашлёпкой сверху. Вдоль ребра змеилась трещина. Владимир подумал, что надо бы успеть осмотреть капсулу до появления армейских. Вдруг там что-нибудь хорошее.
А потом он увидел, что около самой калитки стоит зерг. В руках он держал палку с белой тряпкой и вяло ею помахивал.
Пришёл сдаваться, понял Меренков. На своих уже не надеется, податься ему некуда.
Тут нужно было действовать быстро. Зерг вполне мог оказаться настоящим, урождённым. За поимку настоящего зерга европейцы платили пятьдесят тысяч евриков. Для жителя Республики это были очень хорошие деньги. Даже с учётом налогов и всего прочего. Столько денег Меренков сроду в руках не держал.
Обращённый зерг тоже был небесполезен. В комендатуре за него дали бы пару сотен. Или налоговую льготу. Правда, у Меренкова, как ветерана, все мыслимые налоговые льготы и так имелись. А вот пара сотен очень не помешала бы.
Лучшие надежды не оправдались. Когда Володя вышел во двор, то понял – зерг обращённый. Это было видно и по фигуре, и по тому, что лицо его было закрыто балаклавой. Видимо, обратили его недавно. Зерги не любят человеческих лиц и, пока превращение не завершится, требуют от новичков закрываться.
Меренков подошёл поближе, держа перед собой оружие.
– Ты сдаёшься? – спросил он громко и отчётливо.
Зерг кивнул и бросил палку с тряпкой на дорогу.
– Сейчас мы пойдём в комендатуру, – так же громко и отчётливо сказал Володя. – Но сначала позвоню.
– Не звони, Воха, – вдруг сказал зерг.
Володя замер. Только один человек называл его Вохой, и это было очень давно.
– Не узнал меня? – зерг покачал головой. – Я Коха. Николай. Твой брат Коля.
Меренкову потребовалось секунды полторы, чтобы осознать ситуацию.
– Докажи, что брат, – сказал он.
Зерг почесал кожу под тряпкой. Меренков обратил внимание, что рука у него была трёхпалая, но без когтей.
– Помнишь, как на рыбалке у тебя крючок за ухо зацепился? Или как за Анькой в бане подглядывал?
– Про Аньку не помню, – сказал Меренков. – И вообще, не узнаю я брата Колю. Голос похож на брата. Смотрю – зерг.
– Ну так жизнь сложилась. Может, всё-таки к себе пригласишь? У калитки стоять неудобно. Оружия у меня нет. Ты не бойся.
Владимир прищурился.
– Не бойся, говоришь? А я вот боюсь. Так что давай-ка я тут постою, а ты вперёд проходи.
– В спину стрельнёшь? – попробовал ещё раз Коха, открывая калитку.
– Непременно, – пообещал Меренков. – Так что давай без глупостей. Заходи на крылечко. Открывай, не стесняйся.
Пока зерг возился с дверью, Владимир достал мобильник и нажал четыре раза единичку. Охранная система перешла в пассивный режим.
– Теперь сюда… – командовал он, – теперь налево… налево, я сказал! – зерг шарахнулся от двери.
Они прошли на кухню. Здесь Володя потребовал от бывшего человека, чтобы тот разделся догола. Он слышал, что у зергов в комбинезонах до чёрта хитрой электроники.
Существо, называющее себя Николаем, немножко поныло, но всё с себя сняло.
Хитрой электроники, если она и была, Меренков не заметил. Оружия тоже не нашлось. Имелся зергский мобильник – чёрная коробка с разноцветными огоньками – да надкусанный «Сникерс» в фольге.
Было заметно, что зерг обращён недавно. Вблизи он производил впечатление почти человеческое. Чешуя вокруг шеи только-только проросла, кожа ещё не позеленела, когти на ногах были мягкими. Что касается лица, оно уже стало зелёным, покрылось пупырьями, нос оплыл, а губы по-жабьи вспучились. Но вот глаза остались человеческими – голубыми и наглыми. Такие были у Николая. Пожалуй, решил Меренков, это и в самом деле может быть Николай.
После этого он заставил брата сесть, завёл руки за ножку стола и скрутил изолентой. Стол, как и вся прочая серьёзная мебель, был железный и привинчен к полу.
Зерг подчинился, хотя и попытался сделать обиженную физиономию.
Наконец Володя поднялся и окинул взглядом дело рук своих.
– Не можешь подушку положить? – с претензией в голосе сказал зерг.
– Не могу. У тебя задница потная, – сказал Меренков.
– Ну хоть тряпку постели! На голом полу сижу! Я тебе брат всё-таки. Не чужие люди.
– Ты вообще-то зерг, – напомнил Володя.
– Да какая разница! Зерг, не зерг… Мы же братья! Ты маму нашу помнишь?
– Помню. У мамы фамилия была Меренкова, – напомнил Владимир. – А у тебя, кстати?
– Ныкло Мыренко, – Николай пожал плечами. – Ну и чего? Зергам так удобнее. В ихнем языке все слова на «о» кончаются. А мне там жить.
– Это ты очень торопишься, – Меренков посмотрел на брата скептически. – Ты уверен, что жить будешь?
– Ну
