Я на левом, она на правом, а прямо за нами, семенил Дарис, удерживаемый за свитер Илистаром.
Перекачанный, при нашем появлении, замер посреди комнаты. Китель его валялся на кровати, а на столе — чистеньком и не заваленном, в отличие от такого же агрегата, находившегося в комнате хозяина — стояло две еще горячие кружки чая и уже нарезанный тортик.
Романтический вечер у двух влюбленных. А тут мы.
— А ужин через полчаса, — вслух подумала я, жадно разглядывая торт. Белые, вкусные даже на вид, розочки из крема, манили к себе.
На одно короткое мгновение я разделила тягу директора к сладкому. Разве перед таким можно устоять?
А потом заговорил хозяин.
— Ну что, Варн, думаю, тебе нужно мне кое-что объяснить.
— Извиниться и пообещать искупить вину всеми доступными способами, — поддакнула я, продолжая пожирать глазами торт. К сожалению, пожирать его я могла только взглядом, к столу меня никто не приглашал, а я была достаточно воспитанной, чтобы не приглашать себя сама.
Сгрузив тихо охнувшую Ульну на кровать, Илис оценивающе оглядел ошалевшую от такого произвола некромантку, только заметил накрытый стол и насмешливо спросил:
— А где же вино?
— А ты попробуй пронести спиртное мимо Летана. Его ссссобака алкоголь в любом виде учует, — огрызнулась задетая Ульна, сверкая черными глазами из-под рыжей челки.
Крашеная, почему-то подумала я.
— Сочувствую. — сказал Илис, даже не пытаясь казаться искренним. — Выбирай, Варн, выйдем или будем разговаривать в комнате твоей подружки? Имей в виду, разговор состоится в любом случае.
— Какая еще подружка? — вызверилась рыжая. Характер у девицы, судя по всему, был тяжелый, перекаченному можно было посочувствовать. — Я его девушка.
— Понятно, — снисходительно кивнул хозяин, — значит, поговорим в другом месте. За мной.
Дарис, которому так никто свободу и не вернул, послушно поплелся на выход за Илисом, перекаченный топтался на месте, бросая несчастные взгляды на окно.
— Варн…
Бросив последний взгляд на окно, кадет без всякого энтузиазма вышел вслед за хозяином в коридор, оставив тортик ошалевшей Ульне.
Местом для серьезного разговора стала первая попавшаяся нам на пути аудитория. Второй этаж в этом крыле академии, считался этажом лекарей и аудитории были оборудованы согласно особенностям данного направления.
Шкафы, расположенные по периметру стен, в которых, вероятнее всего, хранились ингредиенты, прямые, широкие столы с вырезанным посередине кругом - круг в диаметре был сантиметров пятьдесят и идеально подходил по размеру для котла.
На преподавательской кафедре лежала забытая кем-то белая, спиленная на одну треть, кость.
В воздухе витал запах трав.
Не самое удачное место для разборок.
Илис так почему-то не считал. Сгрузив меня на кафедру, он обернулся к своим жертвам.
Особого выбора у них не было, либо рассказать все и принять «благодарность», либо упрямиться и в нагрузку к «благодарности», огрести еще и немного настойчивых вопросов.
Вопросы Илис задавал очень ответственно, и упрямились несчастные недолго.
Рассказали все как миленькие, попросили прощение сначала у Илиса, потом, после небольшой корректировки этих самых извинений, нижайше просили простить их недостойных, уже меня.
Я простила, с уважением глядя на Илиса.
— Хазяин, а ты зверь, — мое искреннее восхищение было встречено злорадной ухмылкой. Хозяин был не просто зверем, он был бешеным и злопамятным чудовищем.
Когда Дарис, в тот злополучный день нашей встречи, говорил, что Илис убьет их за привязку ко мне, он почти не преувеличивал.
Не убил, но отблагодарил так, что лучше бы гуманно умертвил без всякой возможности оживить.
***
Кадеты, после встречи с моим хозяином, отлеживались в лазарете, переживая последствия его благодарности.
И пока они страдали на казенных койках, я мучилась под хозяйской кроватью.
Стена, к которой я прижималась голой спиной, обжигала кожу колким холодом.
Я не помнила, как забилась сюда, прижимаясь подрагивающим и тогда еще пушистым телом к полу, не помнила, куда подевалась моя теплая шубка, в которой в одно мгновение сделалось невыносимо жарко, и едва ли смогла бы внятно объяснить, с чего всё началось.
Я просто лежала на кровати, изучая нудный и неинтересный устав, когда тело скрутил болезненный спазм.
Первая и единственная мысль была связана с хозяином. Кажется, я порадовалась, что он на занятиях. После обеда в его расписании значился практикум по магическим плетениям и что-то вроде тактико-специальной подготовки. Долгие и изматывающие занятия. Время на то, чтобы прийти в себя и не раскрыться перед Илистаром у меня еще имелось.
Так думала я четыре часа назад, тогда была еще пушистой.
Теперь я была абсолютно голой, с непривычно длинными конечностями, задеревеневшим телом и совершенно пустой головой.
Кости больше не выворачивало из суставов, позвоночник не крошится от любого неосторожного движения и кожа не плавилась от накатывавшего волнами, изматывающего жара.
Я чувствовала себя обессиленной, замерзшей и глубоко несчастной, и едва ли могла бы чувствовать себя хуже.
Дверь медленно открылась, впуская вымотанного хозяина.
— Каси? — на пол, рядом с дверью, упала тяжелая сумка. — Ты где?
Не увидев меня на привычном месте, Илис забеспокоился. Обычно я встречала его на кровати, основательно смяв покрывало и, как правило, сбросив подушку на пол.
— Ушастая, это не смешно, — хозяин искал меня в шкафу, на шкафу, под заваленным одеждой стулом, даже под покрывало заглянул, оставив подкроватное убежище на потом.
Я лежала на полу, не чувствовала пальцев на ногах и отчаянно пыталась вернуть себе пушистый вид.
Встречаться с хозяином в виде голой, лохматой девицы с длинными волосами и ледяными руками, мне очень не хотелось.
И почему только у меня такие длинные волосы?
Мысли соскальзывали в пустоту, я не могла сосредоточиться и уже начинала злиться. Первое мое превращение грозило стать провальным.
Илис заглянул под кровать.
На одно короткое мгновение наши глаза встретились.
— Какого…
Это был конец.
С удивлением хозяин справился быстро, стянул с кровати покрывало, вытащил меня за ногу из моего убежища, по ходу дела заценив их неестественную холодность, с удивительно профессиональной сноровкой, закутал в покрывало и легко поднял с пола, чтобы усадить на кровать.
— Ты кто такая? — допрос он начал только после того, как устроил меня со всеми удобствами.
— Хазяин, это обидно, — просипела я, чувствуя, как каждое слово колючим шариком прокатывается по горлу. Попытка прокашляться не помогла.
Лицо угрожающе возвышавшегося надо мной Илиса, забавно вытянулось.
— Повтори, — просипел он не хуже моего, требовательно заглядывая в лицо.
— Я говорю, обидно это, хазяин. Разве можно так? — с каждым словом говорить становилось все легче. — Как тебе только не стыдно меня не узнать. Меня! Ты меня разочаровываешь.
— Каси? — пробормотал он, не веря своим глазам.
— Каси, — гордо подтвердила я, убеждаясь во мнении, что все вышло не так уж и плохо.
Аррануш все равно хотел все рассказать сыну, так что
