— Невозможно, — пробормотал он, неверяще глядя на меня.
Глядел прямо в мое непривычно-человеческое лицо и не верил. Как вообще можно не верить в то, что видишь? Особенно, когда это что-то я?
— Сиди здесь, — после недолгих раздумий велел он, выскакивал за дверь. Щелчок закрываемого замка свидетельствовал о том, что в мое послушание он не верил. Наверное, его можно было бы даже понять, в комнату после обеда он приносил пушистую рагру, а по возвращении получил голую девицу.
Проигнорировав запертую дверь и критическое недоверие к моей располагающей персоне, я заторможено разглядывала свою руку.
Темная короткая шерстка исчезла, на месте когтей появились ногти, а сами руки стали бледными, уязвимыми, с различимой нитью вен под кожей и тонкой вязью подчиняющего плетения на запястье.
Это было просто ужасно.
Зрение, слух, обоняние, все чувства притупились, на смену резкости пришла яркость. За все десять лет своей жизни я не могла даже представить, что вокруг меня, оказывается, столько не очень четких, но ярких красок. Что все те запахи и звуки, которые я слышала постоянно, и которые воспринимала как неотъемлемую часть мира, могут исчезнуть в одно мгновение, словно их просто отключили.
Я чувствовала себя болезненно слабой, беспомощной и уязвимой.
Я чувствовала себя человеком.
А хозяин сбежал, оставив меня наедине со своим новым телом и депрессивными мыслями.
И какой он только хозяин после этого?
Как выяснилось чуть позже, не такой уж и плохой, все же вернулся он с директором, который мог все ему объяснить и подтвердить, что я это действительно я, а не поехавшая девица, возомнившая себя рагрой.
И это было бы даже хорошо, не напрягай меня одна раздражающая мелочь.
Они смотрели.
Просто стояли и смотрели, изучая и оценивая.
Директор был в восторге, хозяин — в шоке, сова…сова сидела на спинке стула, вспоров когтями потрескавшуюся краску, и внимательно оглядывала виднеющуюся из-под покрывала белую ступню.
Мне просто было холодно, непривычно и немного больно. Тело все еще перестраивалось. Где-то внутри, за сердцем и легкими шел непрерывный процесс превращения.
И покой мне только снился.
Хотелось просто лечь и уснуть, а проснуться уже рагрой.
— Все даже лучше, чем я мог себе представить, — наконец-то подал голос Аррануш, подходя ближе.
— Представить? — громко возмутился хозяин, зло глядя на отца. — Ты знал, что это случиться?
— Очень на это надеялся. — усмехнулся директор, крепко взяв меня за подбородок, и заставляя запрокинуть лицо. — Будь умницей, покажи зубки.
Я послушно оскалилась и зашипела. Не потому, что собиралась сделать так, как он просил, просто прикосновение к коже оказалось непривычным и пугающим.
Новые ощущения. Новые, что б их, ощущения.
Наверное, я сойду с ума.
— Мда, — мой оскал его не сильно впечатлил, — выдать тебя за человека не получится.
— Полукровка? — предположила Илли.
— Оборотница, — согласился директор. Он казался неприлично счастливым, ему происходящее нравилось.
Я — условно человек, Илис все знает, место на общем потоке меня уже ждет.
Ура?
— Что все это значит? — хозяин продолжал топтаться посреди комнаты и на меня смотрел с недоверием.
— Сын, — Аррануш полуобернулся к Илису, не выпуская из пальцев мой подбородок, — когда кадеты, после твоей горячей благодарности, смогут без вреда для здоровья использовать магию, мы снимаем привязку.
— Что?
— Послезавтра студенты отправляются за нечистью, — меня наградили нежным взглядом. И этот его взгляд пробирал до костей, наводя жуть, — завтра мы избавим тебя от Каси, чтобы ты смог сам выбрать и подчинить себе нечисть.
— А она? — напряженно спросил хозяин, кивнув в мою сторону.
— А она будет учиться, — одна эта мысль приводила Аррануш в восторг. А мне было плохо, страшно и неспокойно, — я о ней позабочусь.
Короткий, какой-то многообещающий взгляд на хозяина и подрагивающим от предвкушения голосом директор пообещал:
— Мы о ней позаботимся.
Все оказалось намного хуже, чем я предполагала.
Глядя мне в глаза, Илис медленно, неохотно кивнул.
Превращающаяся в человека нечисть ему была не нужна. Я была ему не нужна.
И вот тут возникал вполне закономерный вопрос: неужели я такая страшная?
***
Проснувшись на рассвете, я со смешанными чувствами оглядела пушистые лапы с маленькими, аккуратными коготками, подергала ушами, улавливая звуки и наконец-то поверила, что кошмар кончился.
Вчера пока хозяин провожал отца, желая пошептаться с ним наедине, я уснула, не имея никакого желания дожидаться Илиса и продолжать разговор.
Уснув человеком, я, как и хотела, проснулась рагрой. И не имело значения, что для этого пришлось проспать почти четырнадцать часов.
Хозяин спал за столом, опустив голову на сложенные руки.
Было в этом что-то задевающее, обидное. Спать на одной кровати со мной он не пожелал, предпочтя неудобную позу, от которой на утро затечет все тело, и твердую поверхность стола, мягкой подушке и теплом одеялу.
— Хазяин? — забравшись на стол, я неуверенно ткнулась носом в его ухо. — Хазяин, иди в кроватку, а?
Приоткрыв левый глаз, он несколько мгновений сонно меня рассматривал, после чего безнадежно попросил:
— Уйди.
— Как это уйди? Куда уйди? Хазяин, а как же ты? И вообще, я о тебе забочусь, неблагодарный и бессердечный хам! В кроватку иди!
Коротко простонав, он спрятал лицо в скрещенные руки, не имея ни сил, ни желания со мной спорить.
А я уже не могла успокоиться, я начинала тихо паниковать. Спать в одной кровати со мной он не хотел, смотреть на меня не хотел, разговаривать тоже. Как же так?
— Хазяин, ну посмотри на меня? — Илис не обращал внимания на мои слабые тычки и даже не возмутился, когда я потянула его за волосы, потом подергала за уха и, в конце концов, попыталась устроить подкоп под его руку. Меня игнорировали. — Хазяииин?!
— Отстань, — огрызнулся он, когда я испугалась, что он теперь совсем не будет со мной разговаривать, — мне нужно свыкнуться с мыслью, что моя собственная нечисть оказалась…
Он не договорил, подозреваю, просто не мог подобрать подходящих слов.
— С сюрпризом? — робко подсказала я, поглаживая его по плечу.
— Еще с каким, — хохотнул Илис, выпрямляясь, — почему ты сразу не сказала, что умеешь превращаться?
— А сразу я не умела. Вчера первый раз получилось.
— Но отец знал…
— Илли сдала наш маленький нечистый секрет директору. Вот вроде сова, да? А мозги у нее куриные. Разве можно такое людям рассказывать?
— Хочешь сказать, Илли тоже превращается? — хозяин был в ужасе.
— Не превращается, — поспешно успокоив его, я скромно призналась, — она свой шанс упустила.
— Рассказывай, — велел он, требовательно заглядывая мне в глаза.
Я даже как-то
