— Минус четыре балла, кадет Мерас. Подчиненная нечисть не должна находится в стенах академии.
— Но… — задохнувшись от возмущения, Дари обвиняюще ткнула пальцем в мирно сидевшую на столе меня, — она в стенах академии. Всегда!
Медленно и вдумчиво обозрев притихшую рагру и свою замершую секретаршу, директор выдал то, чего никто от него не ожидал:
— Если я сейчас оттаскаю ее за уши, ничего не случится, но стоит мне только попытаться проделать то же самое с кракотом, и я рискую лишиться руки.
Забыл он, видимо, как я его покусала в первую нашу встречу.
— Но…
— Минус четыре балла, кадет. И разве вам не пора на занятия?
Дверь закрылась. Лишившаяся четырех баллов и возможности сменить нечисть, Дари беспомощно посмотрела на меня:
— И что теперь делать?
— Я бы посоветовала сменить кракоту имя, — заявила ей авторитетно, — Пушистик звучит унизительно.
— А, по-моему, полностью отражает суть, — Вела, смотрела на чужую нечисть с интересом. С предательским интересом и умилением. На меня она так ни разу не смотрела, а ведь я почти каждый день таскала ей вкусненькое. А что ей этот подмороженный Пушистик хорошего сделал?
Появившемуся за спиной Дари Илису, я обрадовалась как горячо любимому хозяину, хотя ему до этого звания было еще очень далеко.
Но радость моя была недолгой и завяла после первых же его слов.
Потеснив плечом недовольную хозяйку равнодушного кракота, он начал с самого неприятного:
— Тебе придется объяснить мне, каким именно образом ты покидаешь запертую комнату, не потревожив ни одного защитного плетения.
— И тебе доброе утро, Илис, — встряла Вела, преувеличенно радостно помахав ему рукой.
— Не доброе, — сумрачно отозвался хозяин, устрашающе наступая на меня. Глядя в его усталое, хмурое лицо, я вынуждена была согласиться. Таки да, утро было совсем не добрым.
— А ты, хазяин, как меня нашел? — пока он шел на меня, я изо всех сил держала себя в лапах и сидела на месте, сдерживая порыв броситься бежать.
Зря не бросилась. Этот садист и негодяй, со всей своей угрюмой решительностью, вынес меня из приемной держа за шкирку. Прямо в гробовой тишине. Никто даже не попытался за меня заступиться. И если от Дари я ничего не ждала, то Велада меня разочаровала. Рискуя лишиться моей любви, она проводила нас насмешливым взглядом, помахав на прощание отчетом за прошлый месяц.
— Илис, а ты меня трясешь.
Хозяин молчал, продолжая размахивать моей пушистостью в такт шагам. Поджав лапки, я послушно размахивалась, но категорически этого не одобряла.
— Илис, меня укачивает.
Гад молчал, я закипала, размахивание продолжалось.
— Хазяин, сейчас будет буээээ. Приготовься!
Только после угрозы, меня наконец-то закинули на плечо, позволяя вцепиться в волосы и горячо дышать в ухо. Илиса это раздражало, я об этом знала и старательно пыхтела, почти засунув нос ему в ухо. Он пока терпел.
— Ты так и не сказал, как смог меня найти.
— Когда я вернулся в комнату и понял, что тебя там нет, первым делом пошел на кухню.
Мимо нас, вниз по лестнице, сохраняя на бледных лицах выражение безысходного ужаса, пронеслось три некроманта. Глядя им вслед, я только порадовалась, что Аррануш определил меня на факультет лекарского мастерства. Не хотелось бы мне вот так же носиться по академии, не понимая, что делать, за что хвататься и кто потом все будет разгребать.
Илис на них не обратил никакого внимания. Для него это была вполне обычная, ничем не примечательная сцена. Ну подумаешь, некроманты паникуют и бегают, странно было бы, если бы они не бегали.
— Но на кухне меня заверили, что ты еще не заглядывала, а когда я уже уходил, все пытались вручить мне сверток с пирожками, и просьбой его передать.
Услышав про пирожки, я оживилась. Уши сами по себе настороженно встали торчком:
— Какая прелесть. И где они?
— Кто?
— Пирожки.
— На кухне.
Уши поникли. Стараниями Илиса сладенького мне не светило.
— Мог бы и передать. — проворчала я тихо. — А в приемной как догадался искать?
— Пирожки были не только для тебя, но и для Велы.
— Натовики, значит, сдали.
— Ты сейчас не об этом думать должна, — полутемный, холодный коридор мужского общежития знакомо пах сыростью, шерсть на спине привычно зашевелилась. Только в этот раз было непонятно, то ли это реакция на окружающую мрачноту, то ли на слова хозяина, — тебе стоит решить, как ты будешь мне все объяснять.
— А что «все»?
— Как ты покидаешь комнату?
— Нууу…
До двери оставалось всего с полдюжины шагов, а я все никак не могла решить, стоит ли драпать, по ходу дела наглядно продемонстрировав Илису как его талантливая нечисть легко и непринужденно умеет перемещаться на короткие дистанции, или все это ему долго и нудно объяснять?
Илис почувствовал что-то раньше, чем я сама успела определиться с выбором. Ухватив меня за лапу, он угрожающе предупредил:
— Даже не думай.
И я перестала думать совсем. Из головы вылетели все мысли, так жутко он это прошипел. Осталось только одно мстительное желание медленно и вдумчиво обмочить его плечо.
Каждый напугавший рагру, должен поплатиться за это. А когда тебя резко хватают за лапы, пока ты в раздумьях, это очень страшно.
И если бы не вовремя нагрянувшее удивление от осознания того, что он каким-то чудом понял мои мысли, я бы его обязательно пометила. Всего.
А так не пометила, и без всякого возмущения позволила сгрузить себя на хозяйскую кровать, когда мы попали в комнату.
— Итак? — подтащив стул, Илис сел напротив меня.
— Итак, — послушно согласилась я.
Мы помолчали. Он ждал от меня благоразумия и правды, я ждала когда ему надоест.
Я выиграла.
— Как ты покидаешь комнату?
— Ну…без напряга? — полувопросительно протянула я, не испытывая никакого желания откровенничать. Он, конечно, был моим хозяином, но рассказывать о своих маленьких талантах не хотелось. Возможно, потому что они были маленькими.
— Покажи мне сам процесс, — терпеливо потребовал Илис.
После недолгой борьбы с собой и недлинного списка из всех «за» и «против, я все же подчинилась. Решив совместить сразу оба варианта. Чтобы долго и нудно ничего не объяснять, я решила показать все наглядно.
Это был фурор.
Стоило мне только, провалившись сквозь кровать, шлепнуться на пол, как послышался грохот опрокинутого стула. Покрывало, спускающееся почти до пола, скрывало от глаз творящееся за пределами подкроватного пространства.
Стул упал, Илис застыл в нерешительности несколько секунд, но почему-то совсем не удивился, когда я высунулась из-под кровати.
— Приветики.
— Ты умеешь перемещаться, — спокойная констатация факта. Никакого удивления, никакого шока. Если бы не опрокинутый стул, я бы обиделась.
Но стул лежал, Илис стоял, и я могла с чувством собственного
