Заклинание чистки комнаты работало исправно и меня вполне устраивало вплоть до прошлой недели. Когда после очередной чистки пропал сиротливо лежавший за ножкой стола носок, я стала бояться находиться на полу ночью. А ну как и меня причислят к мусору?
— Перемещаться, конечно, сильно сказано, но стену или дверь преодолеть в состоянии.
— Не потревожив ни одного заклинания, — все с той же спокойной сосредоточенностью пробормотал он, — да из тебя бы вышла первоклассная шпионка.
— Я бы могла, — поддакнула самодовольно, представив как я бесшумно и бесстрашно пробираюсь по коридорам какого-нибудь особняка, в поисках секретных документов. Бреду по первому этажу, натыкаюсь на кухню и…и все. Дальше фантазии свернули в гастрономическое русло.
— Молодец, — усмехнулся хозяин.
Я гордо выпятила грудь, пригладила лапками шерсть на боках и задрала нос.
Меня только что похвалили. Сам хозяин похвалил, дорогой и уже без пяти минут любимый.
***
— Ну, сколько можно, Каси…
Не задавшийся с самого утра, день обещал закончиться так же безрадостно.
— Морра, — угрюмо напомнила хозяину, вглядываясь в неровные, страшные каракули на листе. Первая попытка научиться писать провалилась.
— Ты уже хорошо умеешь читать. И даже считаешь неплохо, — Илис мерял шагами комнату, расхаживая у меня за спиной. В то время, как я, сгорбившись за столом, пыталась разобрать среди своих каракуль хоть одно слово, — но до сих пор не умеешь писать.
— Илис, я рагра, меня нужно хвалить уже просто за это, — помахав в воздухе листком, я нарвалась на осуждающий взгляд, — что?
— Будешь сидеть здесь и переписывать вот это, — нависнув надо мной, он ткнул пальцем в четыре строчки в тетради. Они были выведены аккуратным, четким почерком и являлись моим сегодняшним заданием, — пока результат не будет удовлетворительным.
На мой тяжкий вздох и несчастный взгляд Илис никак не отреагировал.
Отдельно буквы у меня еще кое-как получались, но стоило только попытаться собрать их в слова, как выходил какой-то кошмар.
— У меня ручка болит…
Илис засопел. Дорогой хозяин начинал злиться.
На следующей неделе начиналась сессия, он спал по четыре часа в сутки, и уже потерял всякую надежду научить линорма говорить, а тут еще я со своими кривыми руками.
Спокойствие Илису не светило еще очень долго, а нервы уже начали сдавать, слишком уж нежным он оказался. Не готовым к таким проблемам.
— Илис, а давай генерала Рована навестим?
Скрипнув зубами, Илис потребовал:
— Прекрати звать его генералом.
— Я подумаю об этом. Так что, навестим?
— Хорошо, — после недолгой заминки согласился он, — но когда вернемся, ты продолжишь.
— Да как скажешь! — я готова была пообещать все, что угодно, даже вести себя хорошо, лишь бы выбраться из-за стола.
Метнувшись к шкафу, в котором теперь помимо вещей хозяина хранилось кое-что мое, быстро вытащила курточку, опасаясь, что стоит мне только замешкаться, как Илис передумает.
После недолгих споров с директором и бурных препирательств с Илисом, я все же отстояла свое право остаться жить с хозяином.
Илис был не то, чтобы счастлив, но место для меня освободил, позволив обживаться в своей комнате, единственное, выдвинутое им правило требовалось соблюдать неукоснительно. Спать я должна была в своем пушистом виде.
Пылающая энтузиазмом, на ходу застегивая курточку, из комнаты я выскочила первой.
Гулять по коридорам на двух ногах мне было почти не страшно. Издевательства директора сделали свое дело, я могла идти совершенно спокойно и не шарахаться от любого, кто проходил рядом. Даже за Илиса не цеплялась, чем очень гордилась.
И уже не обращала никакого внимания на сквозняки, запахи или подозрительные звуки. Хозяин был прав, я действительно смогла ко всему привыкнуть.
Но было кое-что, к чему привыкнуть невозможно в принципе. Например, к ползущей прямо на меня огромной, черной змее, которая первой встретила нас в коридоре вивария.
Аспид сегодня был выпущен на прогулку.
— Кадай! — позвал его Керст, выглянув из вольера, который убирал, — Илис!
Негодование быстро сменилось удивлением, а потом и радостью.
— С кем это ты пришел? — вытерев руки о порядком грязную рубашку, Керст выбрался из вольера, в котором, видимо обитал ранем, если судить по темноте и обилию паутины. Придирчиво осмотрев не очень чистую руку, он все же протянул ее мне для рукопожатия. Некоторые человеческие традиции все еще казались мне странными, но протянутую ладонь я послушно пожала:
— Морра, — и очень удивилась, когда Керст, вместо того, чтобы ответить на стандартное пожатие, поднес мою руку к губам.
— Керст, безмерно рад знакомству.
— Она тоже рада, — сухо подтвердил за меня Илис, отобрав мою руку у вежливого, воспитанного и обходительного обладателя замечательной косы. Невоспитанный и грубый, хозяин проигрывал ему по всем показателям, — но нам нужно идти.
— Ты же знаешь, что посторонним сюда нельзя, — Керст продолжал меня рассматривать. Как рагру, настолько пристальное внимание меня раздражало, как девушке, по идее, должно было льстить.
— Она не посторонняя. — Илис, продолжая сжимать мое запястье, смотрел вперед, туда, где находился вольер линорма. — Мы спешим. И тебе стоило бы поторопиться, до ужина осталось чуть больше часа.
До вольера меня в буквальном смысле слова тащили.
Туда, где на песке, в знакомой позе дремал генерал.
Дверь отъехала.
— Постарайся в этот раз ничего не натворить, — проворчал Илис, втягивая меня внутрь. Вход находился на небольшом возвышении. Одна низкая ступень. Сантиметров десять над полом.
Десять сантиметров, за которые я умудрилась зацепиться.
— Юх?! — на песке оказалась раньше, чем сообразила, что происходит.
Линорм встрепенулся и поднял голову. Тихое, переливчатое рычание прозвучало вопросительно, но совершенно неразборчиво. С одинаковым успехом он мог поинтересоваться не ушиблась ли я, или попытаться узнать, что это за недоразумение валяется на его территории.
— Ты издеваешься, — безнадежно констатировал Илис, поднимая меня на ноги.
Поднял, отряхнул и отступил в сторону, когда хозяин вольера подошел поближе, желая со мной познакомиться.
Похлопав по шее, застывшую в нерешительности нечисть, хозяин жестоко и цинично поощрил его интерес и желания обнюхать новое живое существо, очутившееся у него в гостях.
Дружелюбный линорм, что может быть ужаснее?
Ткнувшись носом мне в живот, он ответственно обнюхал курточку, попытался забраться под нее и чуть не уронил меня на землю и перешел к обнюхиванию тыла, растерянно курлыкая. Запах был ему знаком, но только запах, в виде человека он видел меня впервые и был изрядно озадачен.
Я бы честно простояла смирно до окончания ритуального обнюхивания и позволила генералу утолить свое любопытство, если бы не коса.
Моя порядком растрепавшаяся коса доставала аккурат до того места, где должен был бы быть хвост, и чем-то очень заинтересовала линорма.
— Эээ, Илис… — неуверенно позвала я, почувствовав, как меня
