– Понятно, – протянула Вика. Она ничего не поняла. Как могла Ольга – красавица писанная упасть в объятия такого гоблина, как Зуев? Видимо, сильно расстроена была в тот день. – Ты ему уже сказала? И что он?
– Нет! Что я ему скажу?
– Так и скажешь, что беременна. Что же ещё?
Ольга молчала.
– Ты ведь ни одна ребенка сделала, – воскликнула Вика, но не услышала ни слова в ответ. – Он потом тебе звонил, приходил? – допытывалась она, но на языке вертелся один вопрос: как её осторожная Ольга не воспользовалась презервативом? А Андрей? Он о чем думал? Ему сколько лет? Трезвые? Вопросы норовили сорваться с языка, но сейчас задать их было все равно, что сыпать упреками. Что случилось – то случилось.
– Да, но я его отшила, – сообщила Ольга.
– А он? Запросто отступился?
– Нет, но он же гордый – вымаливать не стал.
Гордый! Лучше бы он презервативы одевал, а не гордым был! Что теперь делать с ребенком? Снова аборт? У Вики от тоски засосало под ложечкой. Её подруга ждала ребенка от человека, которого она ненавидела всеми фибрами души! От подлизы Выгорского! Что же делать?
– А Денис? Что у вас с ним? Вообще ты уверена, что ребенок не его? – Вика старалась сдерживать прыть языка, но в истории пока было слишком много белых пятен. Они обогнули по периметру маленькую площадь с белой беседкой и припаркованными красными велосипедами – двинулись в обратном направлении. Ольга возмущенно посмотрела на нее. Улыбнулась с укором: «Мол, за кого ты меня принимаешь»?
– Конечно, уверена. Даже тени сомнения нет. Мы с Денисом так и не помирились нормально, не то, что не спали. Не знаю, что у нас происходит. Он то звонит, то нет. Обижается, пропадает. У меня сейчас главная проблема, что с ребенком делать?
– А что ты собираешься делать? – Разве много было вариантов?
– Не знаю, – Оля тяжело вздохнула, – аборт?
Вика сглотнула. Ей хотелось крикнуть: «Да, сделай аборт! Ты не можешь родить ребенка от этого ублюдка!» Ей хотелось топать ногами и проклинать Зуева, за то, что он посмел подобраться близко к её подруге! За то, что он смотрел в её сторону, за то, что воспользовался ей, её расстроенными чувствами!
Но как она ни ненавидела его, другой стороной истории была Ольга. Её Ольга! Её человечек! На карте стояло её будущее, материнство, счастливая семейная жизнь. Поэтому Вика загнала собственные эмоции глубоко под печень и строго сказала:
– С ума сошла? Одного раза не хватило? Мурашки бегут от этого слова. Не вздумай!
Оля сжала губы и упрямо сказала: – У меня тоже мурашки бегут. А какой ещё есть выход?
– Как какой? Рожать!
Ольга с сомнением посмотрела нежными глазами.
– Меня родители убьют.
Это было правдой. Ольгин отец всю жизнь оберегал дочь от лишних знакомств. Не позволял бегать на свидания, не разрешал домой приходить позже одиннадцати, до самого окончания школы следил за отметками. Родители не только про Ольгино прерывание беременности не знали, но и не догадывались, что она давно не девственница. А тут такое! Мама может и встанет на её сторону, но уж слишком слабой она будет защитой.
– Не убьют.
– Да уж, легко тебе говорить! – бросила Ольга, но тут же осеклась. Её голубые глаза стали огромными: – Извини, Вик. Ума не приложу, как это вырвалось!
– Перестань! Тебе не за что извинятся! – она взяла Олю за руку, – только обещай, что не сделаешь аборт!
– Что же мне делать?
Если б Вика знала! Если б у неё хоть деньги были, она могла бы Ольгу позвать к себе жить. Они бы растили ребенка вдвоем. Но как приютить новорожденного в продуваемом всеми ветрами доме?
Вика огляделась кругом. Начало темнеть, зажглись фонари, стало невыносимо зябко. Кожа под одеждой превратилась в гусиную и, кажется, покрылась тоненьким слоем инея. Рядом были только дорогие кафе, она потянула Олю за рукав, и после пятнадцати минут быстрого шага они оказались в Макдоналдсе. Дешево и сердито. Ольга взяла салат и картошку, а Вика – большой чай.
Не успели они занять стулья, как парни нерусской национальности пересели к ним поближе. Тот, что покрепче улыбнулся Вике, а другой, с наглющей ухмылкой за редкой черной бородой, посмотрел на Ольгу. Он был в легкой куртке болотного цвета и темной ушанке, надвинутой на глаза. Вика вообще не любила мужчин, не снимающих головных уборов в помещениях.
– Вай, – протянул он, – девушки, давайте познакомимся.
Вика окаменела. Ненавидела она таких типов. Ну что им вечно надо?
Подростки за столиком слева – пацаны лет четырнадцати – зыркнули с любопытством. Вика задрала нос и натянула маску напыщенности. У неё давно был принцип: не говорить нахалам ни «да», ни «нет», ни «здрасьте». Ольга, наоборот, улыбнулась счастливой улыбкой. Её красные вязаные перчатки и шапочка легли рядом с подносом, волосы мастерски блеснули.
– Запишите телефончик, – сказала она так громко, что услышали и на другом конце зала. Подростки презрительно уставились на нее, – у Вас есть ручка?
Вика зарделась и настороженно посмотрела на нее. «Что ты делаешь? – глазами спросила она, - с ума сошла!» Ольга как будто не заметила. У парня ручки не оказалось, Ольга порылась в сумочке, достала клочок бумаги, карандаш. Настрочила цифры и протянула новому знакомому.
– Это телефон моего мужа, – не сбавляя тона, продолжила она, – спросите у него разрешения. Если он будет не против наших встреч, оставьте ему свой номер – я обязательно перезвоню! – она захлопала ресницами, как невинный жеребенок.
Тинэйджеры заржали, и прилипалы, к счастью, ретировались. Ольга подмигнула ребятам, а они показали ей «отлично».
С облегчением выдохнув, Вика, облокотилась на спинку кресла. Осторожно сняла крышечку со стакана и опустила в кипяток пакетик чая. Запахи забегаловки навевали воспоминания о первых самостоятельных прогулках по Москве, когда они с Ольгой, одиннадцатилетние, вдоволь находившись по бульварам, садились на пластиковые стулья на Тверской. Или прокатившись на троллейбусе маршрута «Б», вылезали на Добрынинской. Как недавно и как давно это было.
– Что же делать? – Ольга поставила локти на стол и, опустив лицо в ладони, устало потерла глаза.
– Положись на судьбу. Дал Бог роток, даст и кусок, – без энтузиазма сказала Вика. Отхлебнула горячий чай. Он скользнул внутрь, превратившись в ледяном желудке в холодную воду. – Ты Андрею собираешься говорить?
– Да, – нахмурилась Ольга.
– Когда?
– Не знаю. Может у него денег попросить на аборт?
– Да хватит тебе про аборт думать! – не выдержав, вскрикнула Вика, – он обязан на тебе жениться!
Это прозвучало так грозно, что они посмотрели друг на друга и прыснули. У Вики от смеха чай попал в нос.
– А что? Разве нет? – фыркнула она, кашляя.
Ольга отвела взор, снова пригорюнившись.
– Ты бы хотела, чтобы на тебе женились ради ребенка? – спросила она.
У Вики, как по мановению волшебной палочки, перед глазами возник бывший муж. Она хотела бы, чтоб он женился на ней ради их ребенка. Да, она хотела, чтобы он сделал ей ребенка, хотела быть симпатичной ему хотя бы в десять раз меньше, чем Ольга Андрею. Хотела даже быть просто для него никем, чтобы попытаться понравится. А не вызывать выражение гадливости на лице.
Она покачала головой. Оля промямлила:
– И я не хочу, но видимо другого выхода нет. Хотя я не уверена, что он жениться на мне.
– Почему?
Ольга скривила губы:
– Очень уж резко я его послала последний раз.
Вика нагнулась к ней.
– Что бы ты не сделала, он этого заслуживал! Гад! Ничего с ним не будет! Что ты сказала?
– Что у меня другой есть, и еще всякие мерзости. Как я могла быть такой непредусмотрительной?
Они снова рассмеялись. Оля достала телефон.
– Что, прямо сейчас позвонишь? – изумилась Вика.
– Да, – Оля поднесла телефон к уху и стала ждать звонка. У Вики глаза на лоб полезли.
– По телефону скажешь? – зашипела она.
– Нет, ты что! – вытаращила Оля глаза, – хочу посмотреть на его реакцию. Алло! – На лице её был написан испуг и заискивание, пока она договаривалась с Андреем о встрече.
