Сказал и замер, ожидая реакции Билла.
– Тоооом… – через пару секунд протянул Билл, и Том прекрасно чувствовал, как Билл хитро улыбается. – Ну, ты это, родной… начал, так давай… договаривай…
– Бл*… Билл… – Том сел на постели, так и не открывая глаз. – Я же чуть не сдох тогда… Ты вообще понимал, что творилось со мной, а? Что ТЫ творил, понимал?
Том облизал губы, тот образ Билла, за стеклом, с открытой грудью, в проеме расстегнутой рубашки, с розовыми, влажными губами, по которым только что прошелся язык со штангой, так и стоял перед его глазами.
– Я обожаю тебя… – прошептал Билл вместо ответа, и Том застонал, громко и протяжно.
– Зараза! Ты знал! Ты чувствовал, что я там с ума сходил, да? Что вштырило меня так, что было почти плохо…
– Я научился чувствовать тебя, маленький… Научился, поверь…
Том кивал. Кивал, прекрасно зная, что Билл не врет.
– Знал… конечно, ты все знал… Знал, как хочу тебя… знал, что почти там кончал, видя тебя… Такого…
– Том… это же ты, Том… Я знаю, я все знаю… И еще знаю, что могу тебя возбудить не только своим видом, но и голосом… Секси? Да, Том? – Билл рассмеялся, а Том взвыл.
– БИЛЛ! Ну что ж ты творишь, а?
– Зай… маленький мой… расскажи мне, что ты сейчас делаешь?
Том покачал головой.
– Сижу в постели и пытаюсь удержать свою крышу на месте. Она трещать, с*ка, начинает!
– А может не стоит ее сдерживать, а? Том, зая… скажи мне, чего ты хочешь? Сейчас…
Том потер пальцами висок, касаясь языком пирсинга, чувствуя, как сокращаются мышцы живота, от этого голоса в телефонной трубке, от этих мягких шипящих, которые так возбуждающе нежно касались его слуха.
– Я хочу, чтобы ты был рядом. Только я всегда хочу этого, не только сейчас… – прошептал Том. – Что бы лежал со мной рядом… Чтобы был горячий и обнаженный… Хочу касаться тебя руками, целовать хочу каждую клеточку твоего тела…
Билл коснулся затылком стены, закрыв глаза.
– Говори… – выдох.
– Я хочу вылизать тебя, Билл, так, чтобы у тебя перехватило дыхание… так, чтобы болели губы оттого, что ты их кусать будешь…
Билл улыбнулся и кивнул, рука легла на пах и чуть сжала член.
– Я тоже этого хочу… очень-очень, Том… еще… говори еще…
– Вылизать твою тату на руке, а потом на животе, при этом, лаская тебя, чувствуя, как ты напряжен…
Билл невольно развел колени, и рука прошлась снизу вверх по паху, и от этого прикосновения к себе, от ощущения нежности, рожденной голосом Тома, втянул воздух сквозь зубы, и Том услышал это… И нехилая порция адреналина влилась в кровь…
– Напряжен… ты прав… как же ты прав, черт… Еще… Том, еще… – дрожь в выдохе.
– Потом хочу облизать головку, она такая гладкая и горячая, Билл… Горячая… Потом провести языком снизу вверх по всему члену… и всосать его так, чтобы тебя выгнуло…
– Дааа… Том… – стон, шипение.
– Сними футболку – вдруг сказал Билл и Том тяжело дыша, прошептал:
– Доконать меня хочешь, родной? Хорошо… – положил трубу и, стащив футболку, швырнул ее на кресло. – Снял…
– Окей… хорошо… – выдох.– Ты лежишь? Ляг, Том. Закрой глаза. А теперь оближи пальцы… Просто слушай меня и делай это, ладно?
– Да. Хорошо… – Том намочил горячим языком прохладные подушечки пальцев.
– Зая, проведи мокрыми пальцами по губам… Не спеша, проведи… и просто представь, что это мои пальцы… Приоткрой губы… проведи пальцем по влажной стороне губы… еще… а теперь опять оближи…
Билл сдернул с себя одеяло, расстегнул верхние пуговицы на пижамной курточке, распахнул ее на груди и, лизнув пальцы, прикоснулся к соску.
– Коснись кончиком пальца своего соска… просто коснись… – он говорил медленно, с придыханием, и это было не показное, Том прекрасно понимал, что Билл возбужден не меньше его самого. – Чуть погладь… еще… Чувствуешь, какой он твердый?
– Да. Чувствую…
Том ласкал себя ТАК впервые в жизни, и это было так странно, странно, странно… Но так обалденно, что он даже чуть замычал от этих ощущений.
– Билл, ты – садист…
– Я хочу, что бы ты представил, что это мой язык… я хочу этого, Том… Мокрый, настойчивый… нежный… Это язык… мой язык… Оближи пальцы еще… и проведи ими от впадинки на груди до пупка… поласкай и его…
Том следовал указаниям, вслушиваясь в голос Билла. Улавливая все его изменения, интонацию, и понимал, что его любимый парень делает все то же самое с собой, со своим телом…
– Томочка, расстегни джинсы, если ты в них… – тихий голос и выдох в ответ.
Пальцы рванули ремень, вывернули из петли пуговицу, и опустили молнию, освобождая напрягшийся член.
– Ты хочешь… – выдохнул Том.
– Я хочу, чтобы ты кончил. – Это не было шепотом.
Это был почти властный голос, который не терпит возражений.
– Гад… ты гад, Билл… – Том почти рычал это, пальцы сжимали напряженный член под боксерами.
– Я хочу, что бы ты сделал это, Том… я хочу. Хочу слышать все, что будет происходить с тобой… Хочу слышать все… как ласкаешь себя, и как ты кончаешь… Пожалуйста…
– Сумасшедший… Билл, я убью тебя, зараза ты такая… Когда увижу – убью… – говорил Том все тише, просунув пальцы под боксеры, и скользнув подушечками по обнаженной, уже влажной головке. Невольный стон и прикушенная губа.
– Обязательно, родной, как только встретимся… а сейчас сними с себя все… совсем… и просто дай себе расслабиться…
Том действительно знал, что может позволить себе расслабиться. Он был один, за закрытой на замок дверью, стянул с себя и джинсы, и боксеры, которые полетели вслед за футболкой. Сердце колотилось, адреналин захлестывал, заставляя делать то, что хотел от него сейчас Билл. Он видел свое обнаженное тело только в отблесках кадров ТВ, другого света сейчас не было. И это тело хотело… Нет, оно жаждало секса и ласки. Жаждало оргазма. Секса и ласки Том ему сейчас предоставить не мог. А вот оргазм, да еще ТАКОЙ – получить его от одного звука любимого голоса… Том хотел. Очень.
Плюхнулся назад на подушку, и выдохнул в трубку с улыбкой:
– Все, извращенец… командуй… Том голый и готовый ко всему…
– Я обожаю тебя, зая… – шепот и Том невольно впился пальцами в кожу на животе. – А теперь согни ноги в коленях и разведи их пошире… погладь внутреннюю поверхность бедер, Том, от колена вниз… К паху…
Рука скользит вниз, и ты чувствуешь, как напрягается мошонка, по мере приближения руки к паху…
– Том, погладь себя… погладь… Чуть сожми мошонку…
Тихий стон вырвался у Тома, и Билл стиснул зубы на секунду, почувствовав спазм в мышцах на животе, заставивший поджаться все, что может поджаться в организме. Улыбнулся и провел ладонью по паху, именно там где поджалось.
– Дааа… – протянул Билл, – а вот теперь ты будешь делать то, что делал тогда в душе, Том – сожми его… Сожми и действуй… Телефон отложи, но не выключай, положи его себе на грудь… Пожалуйста… Давай, маленький… я хочу…
И, конечно же, Том не выключил телефон. И Билл, стимулируя себя, слушал, слушал, слушал, как его любимый мальчишка тоже ласкает себя. Как тяжело дышит, чуть шипя сквозь зубы и постанывая. Это выносило мозг. Это было самое прекрасное, что Билл слышал в своей жизни. Он слушал и шептал, хотя и понимал, что Том не слышит его. Шептал, что любит, шептал, что хочет его…
А когда, его Том, кончая, вскрикнул и, выгнувшись, свалил с себя на пол телефон – Билл, услышав это, кончил и сам, застонав, судорожно сжимая в руке трубку, пытаясь не расслабить пальцы…
Отрываюсь без потерь.
Кроме сердца – что терять?
На земле сильней земли
только выстрел и любовь.
Не держи меня – дождись первых зимних холодов.
И любимые глаза-океаны сохрани,
Я вернусь к тебе, вернусь,
долечу к тебе по снам,
Расскажу тебе о том,
кто нас научил летать.
«Ночные снайперы»,Трек «Страха нет»,
Альбом «SMS» 2004 год.
Том шарил рукой по полу возле себя, пытаясь найти свалившийся телефон. Дышал открытым ртом, чувствуя в горле удары сердца.
