***
Том вздрогнул, когда услышал звук ключа поворачивающегося в замке. Спрыгнул с подоконника и рванул в свою спальню. Не надо Биллу знать, что он сидел здесь один, в темноте, подвывая от тоски.
А Билл открыл дверь, включил свет в прихожей, глянул на обувь, куртку. Том явно был дома.
Разулся, прислушиваясь к тишине, а когда начал снимать курточку, открылась дверь спальни, и из нее вышел Том. Молча.
Билл посмотрел на него и спокойно спросил:
– Спал? – хотя прекрасно знал, что Том не спал.
Оставив этот вопрос без ответа, Том подошел к нему.
– Тебя не было больше трех часов, – сказал он, и Билл, стиснув зубы, небрежно пожал плечами.
– Ну и что с того, Том? – ответил все тем же ровным тоном и удивленно приподнял бровь с колечком. – Тебя не было всю ночь.
– Что с того?? ГДЕ ты был? – Том, которого просто убивало это неестественное спокойствие брата, шагнул и за плечо, резко, попытался развернуть его к себе.
То, что он это сделал зря, Том уяснил уже через долю секунды, напоровшись на взгляд Билла, сверкнувший чем-то незнакомым, но Том не успел понять этого выражения, потому что произошло то, чего он уж никак не ожидал. Билл резко развернулся, и Тома внезапно откинуло от сильного удара в лицо.
Он опешил, даже не сразу поняв, что произошло. Так и стоял, чуть наклонившись, держась рукой за лицо и исподлобья глядя на брата.
– Где я был? Где? – Билл шагнул вперед и ударил его в грудь, и Том охнул, прикрываясь рукой. – Хочешь знать?
– Да.
Еще удар, куда-то в бок. Сильно. Наотмашь. Выдох.
– Хочу.
– Ты, бл*дь, не был дома всю ночь, трахался с кем-то, а сейчас спрашиваешь у меня, где я был всего три часа? – хлесткий удар в скулу, и Тома откидывает к стене.
Он, сощурившись, смотрел на Билла, и хотя ему казалось, что никто в жизни его так не злил, Том знал, что не ответит на удары, даже если брат решит его сейчас убить.
– Да! – прошипел Том в ответ,– да, бл*дь! Я хочу знать! И я думаю, ты мне скажешь!
Рывок и удар в живот, почти туда, куда Тому досталось в участке. Резкая боль разорвалась в теле, и Том почувствовал, как темнеет в глазах.
– Я убью… Тебя. Убью, если ты… был с ним… – прошептал он, пытаясь, дышать.
– С кем, Том? С Ральфом? Убьешь меня? Так давай, Том, начинай! – еще удар, почти в то же место, – что же ты, а? Чего ждешь?
Губы возле самого уха, так, что чувствуешь теплое дыхание. Это почти ласка. И от этого мурашки по коже.
Удар под дых лишил Тома возможности держаться на ногах. Конечно, так бы не было, если бы эти удары не приходились по свежим следам от ночных злоключений Тома, о которых Билл не знал.
Том упал на колени, и тут же пощечина свалила его на бок.
– Почему ты, су*а, мне не отвечаешь?? Почему, Том? – эта пассивность еще больше бесила Билла, перед глазами стояла сплошная красная пелена ненависти, и он уже почти не понимал, что делает. Ему хотелось, чтобы Том сопротивлялся, оправдывался, просил его о прощении.
– Или оттраханная совесть не позволяет дать мне сдачи, а? – он опустился на колени, схватил Тома за грудки и резко подтянул к себе. – Отвечай мне, Том, отвечай! Ну же, давай!!
Он встряхнул брата и, держа его одной рукой, второй снова ударил под дых, испытывая от этого странное чувство удовлетворения.
Том согнулся, пытаясь закрыться руками.
– Я. Сказал. Отвечай. – Рука Билла вцепилась в дрэды и резко отвела голову назад, вторая была занесена для удара. – Или я убью тебя.
Все. Нервы у Тома сдали. Слишком сильна была боль от ударов, а слова брата били, наверное, еще больнее.
– Что, Билл? Убить меня хочешь? Да? Ну, убей! Убей! Мне так будет легче!
Услышанное на секунду отрезвило Билли, но он все равно ударил Тома в лицо, уже по инерции, зная, что этот удар будет последним. Ударил и отпустил дрэды.
Тома отшвырнуло на спину. Сил не было, боль сжимала все внутри. Билл навалился на грудь, вцепившись в его футболку, его глаза стали почти черными от полыхавшей в них бешеной ярости.
– Может, еще что-нибудь спросишь, Том, а? – голос был таким пронизывающим все тело, что от этого сокращались мышцы на животе, там, где было режуще больно. – ПОСМЕЕШЬ? Еще что-то спросить? Что-то предъявлять МНЕ, после того, как сам замечательно ночь провел, а? Вспомнил, как это, трахать Кула? И как? Он лучше меня? Лучше? Или ты уже забыл КАК это – БЫТЬ со мной? Забыл? За два месяца не мудрено. Так, может, освежить твою память, Том? Напомнить? – Билл еще раз встряхнул Тома и впился в его пораненные губы грубым поцелуем.
И каково бы сейчас не было Тому, он впустил язык Билла, сдерживаясь, чтобы не застонать от боли. Рука рванула вверх футболку Тома, опустилась вниз на ремень. Том сжался и замычал. Игнорируя это, Билл рывками расстегивал на Томе джинсы.
– Нет, – прохрипел Том в рот Билла, попытавшись остановить его руку.
– Да, – ответил Билл и оттолкнул мешавшую руку.
Он целовал Тома грубо, ударяясь зубами о его зубы, кусая язык, чувствуя вкус крови, и это, почему-то, сейчас еще больше его взвинчивало. Как будто внутри что-то требовало услышать стон Тома – и не важно, что это стон боли, а не удовольствия.
Но Тома все это не возбуждало, а тихо убивало. Билл не знал этого, не знал, насколько Тому сейчас плохо. А Том решил, что лучше сдохнет, ни за что не скажет о том, что чувствует, он должен быть сильным.
Расстегнув на Томе джинсы, рука забралась под боксеры, и Билл недоуменно нахмурился, почувствовав, что Том совершенно не возбужден. Это заставило больно сжаться сердце. Что-то было не так. Билл не ожидал этого.
Он оторвался от губ Тома, задрав на нем футболку еще выше, целуя грудь и живот.
– Не надо, – прошипел Том, вцепившись в волосы Билла, едва сдерживаясь от стонов боли. – Пожалуйста, остановись…
Не было сил схватить Билла, оттолкнуть его. А рука брата ласкала мышцы живота, которые от нежного прикосновения губ сокращались, вызывая вспышки резкой боли.
– Нет… нет…не надо, – шептали губы, но Билли был неутомим, пытаясь возбудить его.
В любое другое время Том бы уже давно завелся по полной. И Билл это прекрасно знал. И, когда через несколько минут безрезультатных усилий понял, что ничего не получается, осознание этого остро ударило по самолюбию, по нервам. Том его не хотел. Маленькая надежда на то, что Том солгал о сексе с Кулом, растворилась.
Билл резко остановился, тяжело дыша.
– Это же сколько, и как, надо было драть Кула, чтобы до сих пор не стояло? – с циничной ухмылкой сказал он и, оттолкнувшись от Тома, встал на ноги.
То, что творилось сейчас у него на душе, он и сам бы не смог описать.
Хотелось удавиться.
Хотелось плакать.
Хотелось курить и напиться, в хлам.
И убить Тома хотелось.
А еще обнять и попросить прощения.
За Биллом закрылась дверь, и Том осторожно повернулся на бок, свернулся калачиком, подтянув колени к груди, едва сдерживаясь, чтобы не заскулить от боли.
– Пи*дец. Поговорили… – прошептал он и, стиснув зубы, почувствовал, как по виску скатывается слеза.
минута лишь отчаянной борьбы –
и ты повержен?.. Слезы солоней
иль кровь насквозь прокушенной губы?..
Не ты, не я – наш рок был нас сильней.
Ты понял, брат? Мы все обречены.
Мы в путах ненависти и вины
так тесно стиснуты, что места нет
притворным заверениям в любви.
Ты понял, почему придешь ко мне
назавтра снова? Это яд в крови.
Ivor Segers
автор
POV Bill
Ты так и остался лежать, ни разу не ударив в ответ, c расстегнутыми джинсами, тяжело дыша, болезненно сведя брови.
Тебе было больно. Я чувствовал, как дрожали твои пальцы, когда ты пытался меня остановить. Мне тоже больно. Мне безумно больно, Том. Слезы, снова слезы, и нет сил остановить этот поток. Они просто льются и все. Срываясь с ресниц, стекая по носу, и капают вниз, на палас, и там исчезают, растворяются, как будто их никогда и не было. Слезы исчезают, только боль остается. И останется, пока не убьет совсем. Или пока ты, Том, меня не убьешь.
