Билл опустил голову, теребя пальцами браслет на руке. Сердце трещало по швам. По старым швам. Том стиснул зубы, чувствуя как больно душе, как она вздрагивает от каждого слова, как от удара хлыстом. И хотелось думать, что все это бред, страшный сон. Что проснется сейчас, вскинувшись, как от кошмара, и, поняв это, выдохнет облегченно. Но это не было сном. Хотя и было кошмаром. Его персональным кошмаром. Жутким, до потери сознания. И Том не знал, когда он закончится.
– Неужели это так важно для тебя сейчас? Ты же отказался от меня. Я не нужен тебе. У тебя есть теперь Кул. Так почему тебя волнует ЭТО? Почему?
– Потому что.
– Это не ответ, Том. После всего, что ты мне сказал утром, ЭТО – не ответ!
– Бл*ть, Билл! Ты можешь мне просто ответить? Да или нет? – прошипел Том, оторвав затылок от двери, расширенными зрачками глядя в спину Билла.
– У тебя перебинтована рука. Я видел, – вдруг сказал Билл, – что с ней?
Том усмехнулся. Еще. И еще. И не выдержав, начал смеяться, сквозь слезы, все так же держась за живот, чтобы было не так больно. Билл обернулся, изумленно уставившись на смеющегося брата.
– С*ка, ты меня чуть не убил, – проговорил тот сквозь смех, – а о руке забеспокоился!
Он все смеялся, а Билл смотрел на него, на то, как Том держится за живот, на то, как у него в уголках глаз выступили слезы, то ли от смеха, то ли от боли.
– Прости, не думал, что я так сильно тебя… – Билл сжал пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Он был зол, но уже на себя.
Том немного успокоился, вытирая глаза.
– Да ни х*я! Не льсти себе, братец. Ты просто добавил. Меня в участке попинали, а ты просто на свежие раны… Так что, забудь.
– Бл*дь!! Том!! – Билл почувствовал, как ухнуло вниз сердце. – Что ж ты молчал, гад! Зачем?
– Забудь, говорю, – Том выдохнул, прикоснулся пальцами к лицу. – Вот только в табло зря ты меня… Фингал будет.
Билл снова отвернулся.
– Считаешь, что не заслужил? – он закусил нижнюю губу. – Тогда, почему не двинул мне? Ты же сильнее меня. Мог бы скрутить меня, на счет раз.
Том кивнул.
– Потому и не двинул. И поэтому тоже… – добавил он.
Билл потер занывший висок.
– И долго ты в полиции просидел? – спросил Билл с робкой надеждой, что Том ответит: «Всю ночь».
– До трех часов где-то, – Том опустил голову.
– А потом?
– Потом меня вытащил Кул. Он заплатил, – тихо, так тихо, как мог.
Но Билл услышал. И обнял себя за плечи, сжав их тонкими пальцами.
Том поднял глаза на Билла, и увидел этот, слишком знакомый по Симоне, жест сильнейшего волнения. Мурашки по коже, и так хочется вскочить, наплевав на раздирающую боль. На все наплевав. Прижаться к этой худенькой спине с выступающими позвонками, целовать эти пальцы, заставить их расслабиться, заставить успокоиться, шепча: «Люблю тебя, и всегда любить буду».
– Я понял, – так же тихо сказал Билл. – Понял.
Том, молча, смотрел на Билла. Минуту. А потом сказал.
– Просто кивни, если ты был с Ральфом. Кивни, и я уйду.
Он во все глаза смотрел на брата, напрягшись, боясь до жути, что Билл сейчас действительно кивнет.
«Нет, нет, нет» – молил Том. – «Пожалуйста, только не это, не надо…»
Билл отрицательно покачал головой. И Том, выдохнув, расслабился.
Стало легче дышать, воздух больше не был таким густым.
– Спасибо, – прошептал он. Встал медленно, как мог, собираясь уйти.
– Мне нужно уехать, Том, – вдруг сказал Билл, и Том замер, жалея, что поднялся на ноги. Колени предательски ослабели.
– Мы поубиваем друг друга, – добавил Билл.
– Нет, я не отпущу тебя. Я. Не отпущу. Тебя. – Тихо, но очень ясно сказал Том.
– Бл*дь, Том!!! Ты. Уже. Меня. Отпустил. – Билл резко оглянулся, впившись пронзительным взглядом в брата. – Забыл?
– Я не хочу об этом говорить, – пробормотал Том. – Не надо, пожалуйста. Не сейчас.
– Почему? Почему, Том? Почему не сейчас? – почти стон.
– Потому, что… – Ответил Том и вышел, закрыл за собой дверь, и закончил тихо, в пустоту:
– Люблю тебя.
– Любишь. Я знаю. – Прошептал Билл, и на губах мелькнула улыбка.
– Никуда ты не уедешь, – шептал Том, когда вышел на кухню и, наконец, закурил.
Согнувшись в три погибели, сидел на диванчике и тихо говорил сам с собой, чуть покачиваясь, уставившись в пол. – Я не отпущу тебя. Я никуда тебя не отпущу.
Ничего в своей жизни он не боялся больше, чем потерять Билла. Это разъедало мозг, разрывало душу, терзало сердце.
«Бл*, как я мог подумать, что ты пойдешь к Ральфу?» Сейчас эта мысль казалась такой нелепой, до слез. Но, когда он ждал брата, было не до смеха, и он действительно думал, что Билл решил отомстить. Том только сейчас начал понимать, насколько он был невменяем в те несколько часов, без Билла. Он практически сходил с ума от ревности. Тому стало страшно.
Конечно же, Билл не будет с Ральфом. Но и один не останется.
Затяжка до боли в легких, до головокружения.
Том твердо знал только одно – без Билла он сдохнет на следующий же день, если потеряет его. Он просто это знал.
И это злило. Было ощущение, что Черный Ангел его околдовал еще тогда, когда он увидел его первый танец. На всю жизнь околдовал. Так, что нет возможности жить без него. Том закрыл глаза и застонал, качая головой.
«Что же ты сотворил со мной, братик? Как нам теперь быть? Как?»
При всем том, что он не хотел, вернее, считал себя не вправе, разглашать то, что было в операционной, в нем все больше росло желание с кем-то поговорить. Но он не знал с кем.
«А что если поговорить с самим Биллом?»
Том не мог себе представить реакции брата. И старался не думать об этом.
Вскинулся, когда услышал, что открывается входная дверь. Не думал, что Симона придет так рано. Ну, что же, все равно придется когда-то показаться матери, и Том решил не сбегать.
– Привет, ребенок, – мама заглянула на кухню.
– Привет, – буркнул Том, так и не поднимаясь и не глядя на нее.
Симона пристально посмотрела на своего сына, прекрасно зная, что Том не будет зря прятать лицо. Она вошла на кухню и присела перед сыном.
– А ну, посмотри на меня!
– Мам, ну, не надо…
– Посмотри на меня, – повторила она, и Том медленно поднял голову.
Озабоченным взглядом мать прошла по его лицу, по наметившемуся синяку под глазом, на губы, на которых едва начала запекаться свежая кровь.
– Замечательно, – покачала она головой.
– Мам, ну я же тебе сказал по телефону, что подрался, – Том чуть скривился и опустил голову.
– Я помню, – Симона поднялась и оперлась о стол. – Но фингал у тебя свежий совсем, Том, только расплываться начал. И губы – кровь еще сочится.
Том закрыл глаза и понял, что от матери ничего не скроешь.
– Подрались? – Симона почувствовала, как скрутило все внутри от ужаса, от осознания, что Том, мог просто покалечить Билла, при желании.
– Я и пальцем его не тронул, – тихо сказал Том на выдохе. – Зато он меня тронул.
Он усмехнулся и скривился от боли в губе.
– Может, ты заслужил? Поэтому и не отбивался? – Симона, успокоившись, покачала головой, догадываясь, за что получило ее чадо от Билла. – Что же вы творите, Том! ТЫ что творишь?
– Я? – вскинулся Том. – Мам, это он меня бил, а не я его!!!
– Том, ну что за детский сад! Но, а виновник этого кто, а? Я? Ты вообще понимаешь, что Биллу противопоказаны стрессы? Понимаешь? Понимаешь, что все, что вы пережили за эти месяцы, может пойти псу под хвост? Ну, ты же не ребенок, Том! Должен понимать, насколько все это серьезно!
Том шмыгнул носом и кивнул.
– Ну, тогда зачем ты это делаешь? Том, ты прекрасно знаешь, что я всегда и во всем старалась тебя понять и поддержать. Но сейчас я не понимаю тебя. Не понимаю!
– Прости. Я сам не понимаю, что творю, – отозвался Том, глядя в пол.
– Не понимаешь – что, но ПОЧЕМУ ты это творишь, понимаешь? – Симона прекрасно знала почему. Но ей очень хотелось, чтобы Том сказал об этом сам. Это уже перерастало в необходимость. Ситуация начала выходить из под контроля, и это очень пугало Симону.
