— Да всё нормально, воюют ребята. Уничтожили манёвренную роту со всеми средствами усиления, взяв неплохие трофеи.
— Мы про это и так знаем после опроса раненых, — отмахнулся напряжённый особист.
— Ещё они уничтожили аэродром с истребителями-'ночниками' думаю это тот что под Чернобылем находится. А так же на их счету артиллерийская часть, скорее всего батарея, мы только от дивизиона и выше обозначения имеем, именно поэтому он и не указал обозначение части. Не ошибусь, если предположу что это была именно батарея. Потом они захватили колонну с продовольствием и имеют его переизбыток. Так же у них в достатке топлива взятого на уничтоженном аэродроме. В данный момент мангруппа покидает эту область и выдвигаться в соседнюю где есть разведанные цели…
— А боксёры?
— Боксёрами у нас обозначены пехотные батальоны. Получается шесть батальонов идут в сторону позиций майора Филатова.
— А почему его Григорьев Фимой назвал? — не понял особист, но заглянув в блокнот Смелова понятливо кивнул. — Так его Ефимом зовут… Ладно, ты сделай нормальный перевод сообщения, а я к Титову. Нужно поставить его в известность, что налажена связь с этим Григорьевым-Фроловым.
— Что, Фролов снова что-то натворить успел? — вдруг произнёс кто-то от дверей. Особист не успел возмутиться на разгильдяйство часового, который пропустил к секретному объекту постороннего, но тут же узнал говорившего.
— Мы вас ожидали сегодня ночью, товарищ капитан госбезопасности, — сказал он, мельком посмотрев на сопровождавшего московского гостя адъютанта Титова.
Вошедший в помещение капитан Омельченко пояснил:
— Я прилетел на двухместном истребителе. Запаса горючего как раз хватило добраться до вас. Теперь доложите, какие новости появились от Виталия? Что он ещё успел натворить? И главное, где он находится?..
Насвистывая, я сидел на подножке грузовика, с босыми ногами на свежей траве и, поплёвывая на щётку, не так периодично макая в ваксу, натирал до блеска сапоги.
— Не проще ординарца попросить? — спросил подошедший Малкин.
— Мне и самому не трудно. К тому же у меня нет ординарца.
— Я же вам, товарищ капитан, выделил бойца из хозотделения?
— У них много работы, чтобы ещё отрывать для этого бойца, а возить с собой одного только ординарца слишком расточительно, нам бойцы нужны.
Присев рядом на корточки Малкин осмотрелся, разглядывая просыпающийся лагерь, и спросил:
— Теперь можно узнать, почему мы гнали вчера остатки дня и почти всю ночь? Бойцам вон всего пять часов на сон было выделено.
— Думаю, вы уже догадываетесь о причинах нашего тут нахождения.
— Да, я присутствовал на допросе того фельджандарма…. Вы хотите захватить штаб моторизованного корпуса.
— Ну я не такой наглый, — оторвавшись от сапога, я удивлённо посмотрел на начштаба. — Да и не возможно это с наличными силами. Это всё равно что уничтожить из засады моторизованный батальон. Там тоже много техники и личного состава. Я так понимаю там почти пятьсот человек, считая офицеров штаба. Колонна из машин будет растянута километра на три. И это если еще они одни будут идти, а не с одним из своих подразделений. Вот уничтожить штаб я надеюсь, так как шансы для этого есть.
— Меня вообще удивляет, как мы сюда добраться смогли, ведь если прикинуть весь наш путь, то мы за восемнадцать часов проехали порядка ста семидесяти километров?
— Даже больше, думаю, все двести будет, — снова плюнув на сапог, стал я тереть его щеткой, проверяя, есть ли в нём моё изображение. — А насчёт странности движения по немецким тылам, то ничего удивительного в этом нет. Я так же делал в сорок первом, работая у них в тылу. Причём тогда у меня была практически вся техника советской. Тут-то вообще лафа, вся техника немецкая, нанесены одинаковые опознавательные знаки местных охранных частей, что позволяет нам кататься где угодно, так ещё в передовых машинах сидят бойцы в форме офицеров, что могут ответить фельджандармам.
— Шесть раз нас пропустили, не останавливая и три остановили. Три поста мы уничтожили, — задумчиво пробормотал Малкин.
— Четыре. Последний раз ты уснул и не видел, как нас остановили жандармы с мотоциклом и бронетранспортёром.
— Что, трофеи взяты? — встрепенулся Малкин.
— Нет, пришлось всё оставить на месте и инсценировать драку со смертельным исходом.
— Поверят?
— Оружие и техника на месте, внешний вид как будто они сами поубивали друг друга. Вокруг разбросаны пустые бутылки со шнапсом и ото всех перегаром пахнет, — задумчиво протянул я, беря другой сапог, с одним уже закончил. — Даже если не поверят нам это не так важно. Три уничтоженных поста, если на карте совместить их линейкой то немцы поймут, куда мы двигались, вот и пришлось повозиться с этим постом. Разыграв представление. А если не поверят, то нам уже ни холодно, ни жарко, мы уже ушли в сторону и затаились. Пусть ищут, время мы выиграли.
— Штаб корпуса, — задумчиво протянул Малкин. — И что, уже известно, где он пойдёт?
— Конечно. Мы же фельджандармов взяли, а у них записаны все колонны, которые пойдут в ближайшее время. Три часа назад штаб корпуса выдвинулся из-под Житомира в нашу сторону.
— Так надо готовить засаду! — вскочил на ноги начштаба.
— Сядь, — приказал я. — Это ты всю ночь дрых, а я ещё в шесть утра встал и отправил сапёров, снайперов и Свиридова на паре машин для прикрытия к шоссе.
— Там же движение постоянное?! — изумился Малкин. — Как они заминируют дорогу?
— У нас есть форма немецких солдат, и одна машина с сапёрными обозначениями. Мы только номера изменили. К тому же пяток парней Путянина на двух мотоциклов под видом фельджандармов их охраняют. Там Юрьев офицера играет. Если кто остановиться и спросит что наши там делают, он ответит. Курякина из хозотделения знаешь?
— Сапожника?
— Да его. Так он, оказывается, по подделке документов специалист, отсидел за это два года. Вот он с переводчиками и слепил поддельные приказы на ремонт дороги длинной в шесть километров. Я с бойцами на рассвете съездил туда, там действительно яма на яме. Сейчас всё это засыпается. Щебнем.
— А щебень откуда?
— Лейтенант что ты как ребёнок? У сапёров машина есть? Есть. Вот её гоняют к ближайшему заброшенному карьеру, где парни Гурьева и кидают в кузов щебень.
— Весело, советские подразделения ремонтирует для немцев дороги.
— Как будто они сейчас это не делают. Когда вы в плену были, разве не работали там, где приказывали немцы?
— Работали, — вздохнул Малкин.
— На самом деле это всё на словах просто, а в действительности очень трудно парням там работать, все на нервах. Ведь закладывать бомбы в ямы можно только когда на дороге пусто, а потом уже всё это закапывать и в канавках прятать провода, уводя их в сторону, где будет сидеть подрывник.
— Подождите, так вы теми трофейными авиабомбами дорогу минируете?
— А чем? У меня лишней взрывчатки нет. Да и она вся уйдёт, все равно у нас столько бомб нету.
— Вот почему мы катушки с телефонными проводами на аэродроме взяли.
— Ну да, это тоже брались с дальними мыслями, — согласился я, заканчивая со вторым сапогом. Намотав портянки, я вбил ноги в сапоги и, встав, притопнул.
— Когда выезжаем?
Посмотрев на наручные часы, я ответил:
— Через полчаса. Встанем в готовности в километре от работающих сапёров, а как только Путянин подаст сигнал, что появилась колонна штабной техники, будем занимать позиции для готовности стрелять. Там холм удобный, нас не видно будет.
— Все шесть километров заминировать не успеем, — подумав, сделал вывод начштаба.
— Конечно не успеем, — согласился я, проверяя как на животе висит кобура с 'Вальтером'. — Я дал приказ сапёрам заминировать хотя бы пятисотметровый участок. Уже несколько часов работают. Сигнала тревоги пока не было, радист постоянно на связи.
Как и большая часть бойцов, я был в трофейной форме. Надеюсь, два-три дня и все бойцы будут в форме Вермахта. Не нужно выделяться среди колонн противника хоть чем-то, а то первый пост фельджандармов пришлось уничтожить только потому, что пока старший проверял документы у Юрьева, один из жандармов пройдя вдоль стоявшей с работающими моторами колонны, заглянул в кузов одной из машин и увидел там красноармейцев. С краю-то бойцы сидели в нормальной форме Вермахта, а остальные прятались в глубине кузова. Ну те быстро его втянули в кузов пока он не дал сигнала тревоги и прирезали, пришлось и остальных уработать. Тоже не хочется от случайности зависеть.
