— И сейчас не поверю, — начала злиться я. — Если ты честен со мной, значит, обманываешь Рину, а этого я тебе тоже простить не смогу.
— А при чем здесь твоя подруга? — нахмурился Бриар.
— Не надо, пожалуйста, — скривилась я, — она мне все рассказала.
— Объясни по-человечески, что ты пытаешься сказать всеми этими неясными фразами, — тоже вспылил мужчина.
— Ты оказывал ей знаки внимания! — не выдержала я. Вспыхнула, понимая, что это выглядит как ревность. — Нет, я рада, что ты нашел мне достойную замену, даже одобряю. Так что перестань, пожалуйста, заботиться о моем благополучии. У тебя есть другой объект для заботы. А ты сбиваешь меня с толку и заставляешь избегать единственную подругу!
Пока я изливала душу, лицо Бриара мрачнело.
— Позволь узнать, с чего ты взяла, будто у меня роман с твоей так называемой единственной подругой? — сухо поинтересовался он.
Я просто задохнулась от такого вопроса.
— Вся академия об этом болтает. И вас постоянно видят вместе. Ты много с ней общаешься, — пробормотала я.
— Удивительно, как же это так оказалось, что вся академия знает о моей личной жизни больше, чем я сам, — процедил он. — Может, ты припомнишь, что в начале учебного года такие же слухи, безумно тебя возмущавшие, ходили и по поводу наших отношений?
— Ну… — смутилась я, не зная, как сказать, что слухи вообще-то были правдивы.
— Не «ну». Заметь, тогда между нами не было ничего. А вот когда начался, как ты сказала, тот самый «ну», слухов уже не было. Забыли про это, — напомнил он.
А он прав. Сплетничали недолго, и то благодаря нервной Флоре, у которой из-под носа уводили ценную добычу. Но ведь дело же не только в слухах.
— Знаешь, сколько у меня студенток? — задал он риторический вопрос. — Потому что профессия такая есть, преподаватель называется. Это же не значит, со всеми у меня шашни. Хотя некоторые довольно настойчивы, на что я тебе, кстати, жаловался. И даже прятался у тебя в комнате, спасаясь от излишнего внимания. Хотя скорее это был предлог, а не причина, — признался он, испытующе глядя на меня.
— Она мне сама рассказала! — выдала я последний, самый убедительный для меня аргумент. — Сначала призналась, что ты ей всегда нравился и что хочет с тобой познакомиться поближе. А потом рассказывала, что ты обратил на нее внимание. А я чувствовала себя отвратительной подругой! Улыбалась ей, а сама чувствовала, что не хочу, чтобы она становилась к тебе ближе! — выкрикнула я, сжимая кулаки. Мерзкое заклинание. За полную бесчувственность я ближайшие пару часов буду расплачиваться повышенной чувствительностью.
— Спокойнее, — поймал меня Бриар за руку. — Тебе лучше не нервничать. Поговорим позже, когда ты успокоишься. — И он встал, явно собираясь уйти.
— Ну уж нет, — возмутилась я, хватая его рукав. — Теперь, когда я наконец-то решила во всем разобраться, ты сбегаешь?
— Ты потом сама пожалеешь, что вовремя не прекратила этот разговор. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы это понимать. Если бы не откат, ты бы не рвалась поговорить по душам.
— Мне плевать, откат это или что еще, — твердо заявила я, игнорируя, что Хран мягко дергает меня хвостом за запястье, явно тоже пытаясь остановить. — Раз уж так сложилось, хочу раз и навсегда все выяснить.
Бриар, вздохнув, сел обратно.
— Что ты хочешь услышать? Что я впервые слышу о каких-либо отношениях с твоей подругой? Дело не в том, что я скажу. Дело в доверии, в том, насколько хорошо ты знаешь человека. Мое слово против слова Рины. Зная тебя, я уверен, что решение будет не в мою пользу. Поэтому не вижу смысла твердить, что твоя Серина все выдумала.
Я, совершенно запутавшись, молча смотрела на него. Итак, есть мужчина, с которым я знакома около полугода. И большую часть этого времени я с ним ругалась. И лучшая подруга, три года поддерживающая меня. Он прав, расклад не в его пользу. Будь я под воздействием блокиратора, даже не колебалась бы. Но сейчас… почему мне так хочется, чтобы именно Рина соврала? Все эти странные мелкие детали, которые заставляли меня сомневаться в преданности Рины. Что это — тщательно спланированная акция по лишению меня близкого человека или случайности, приоткрывшие мне истинную личину подруги?
Голова кипела. А у меня между прочим, шок! Болевой, эмоциональный и даже немного психический! Глухо застонав, упала в подушки и искренне произнесла:
— Как же я устала… Кто прав, кто виноват… Кто друг, кто враг… Больше не мо-гу.
— Все так живут, — тихо заметил магистр. — Тебе нужно решить, кому ты доверяешь, и не оглядываться на остальных.
— Кому доверяю? — поморщилась я. — Самой бы разобраться. Пожалуй, только тебе, Хран, я и верю буквально бесконечно! — Я притянула в объятия сидевшего рядом кота, а тот в кои-то веки не стал возражать против нежностей. — Но даже когда ты попросил проявить по-настоящему это доверие, я отказалась. Значит, наверное, не верю никому. Особенно себе.
— Я не виню тебя, — поспешил заметить кот. — Это из-за заклинания, я не обижаюсь. — И тихо, с раскаянием продолжил: — Но взамен прошу понять мои действия.
Я кивнула, отпуская его.
— Ты не мог справиться со мной один. Мне не в чем тебя упрекнуть.
— Я не про это, — печально покачал он головой. — Мы с магистром познакомились раньше. Гораздо раньше.
Первым, что почувствовала, была паника. Потом пришло недоверие.
Он не мог меня предать… Только не Хран!
Быстрый взгляд на магистра, уже отошедшего в другой конец комнаты, ничего не дал. Все так же холоден, невозмутим и неприступен. Пойди пойми, как много он теперь знает.
— Как долго? — хрипло спросила я, при этом не отводя глаз именно от лица магистра, словно надеялась там найти хоть какую-то подсказку.
— С того вечера, когда ты чуть не выгорела, — сознался кот. — Ты лежала, еле дыша, уже почти пустая, я не мог просто смотреть. А больше попросить о помощи было некого…
Я не знала, что сейчас делать и как себя вести. Хотелось закричать. Как он мог не только привести Бриара, но еще и скрывать это от меня! Но накипающая ярость была резко приглушена сухим голосом рассудка. У Храна действительно не было выбора. Он нашел того, кто мне помог, но при этом не стал болтать об увиденном. А насчет того, как много успел рассказать… Да ничего он не сказал… Наша клятва крови мешала!
— Мы побоялись тебе рассказывать, — словно почувствовал, о чем я размышляю, кот. — Уже тогда было понятно, что ты что-то с собой сделала, и я не знал, как ты можешь отреагировать и какие глупые поступки совершить. Поэтому решил промолчать, прости.
Обида никуда не ушла, но к ней добавилось понимание. В том состоянии я скорее всего могла либо сбежать, либо выгнать кота, лишаясь единственного союзника. Так что Храна я прощу, хотя какое-то время еще подуюсь. Но вот молчание Бриара начало меня пугать. Оставив кота мучиться от раскаяния, я напряженно вглядывалась в лицо магистра. Но он… молчал. Спокойно рассматривал меня и молчал.
— Если ты ждешь вопросов, то их не будет, — заметил Бриар.
Я насторожилась еще больше, хотя подобное мне было на руку.
— Почему?
— Задавать тебе вопросы дело бессмысленное и неблагодарное. Либо соврешь, либо уведешь разговор на другую, неприятную мне тему. Или начнешь меня обвинять в неоправданном интересе к твоей жизни. Лучше промолчать, — пояснил он без тени насмешки или упрека. А может, ему уже все равно.
— И никаких наказаний за неподобающее поведение? — недоверчиво глянула я.
— Почти. Завтра у тебя отработка пропущенного дежурства в управлении.
Я обреченно уставилась на него, ожидая продолжения.
— Это все, — кивнул он мне в ответ. — Я выйду, чтобы ты могла собраться. Не волнуйся, верну тебя прямо в комнату, никаких слухов не пойдет.
Я растерянно следила, как он направляется к двери. Я ожидала многого, только не полного спокойствия и легкого равнодушия. Да еще после признания, что его чувства ко мне не изменились. Как-то не похоже.
Но, уже взявшись за ручку двери, магистр остановился:
